Мультикласс. Том I - Владимир Угловский

на секунду колдунский дроид завис. Упускать такую возможность было нельзя, и неважно, что я не в полной мере понимал, что делаю. То есть, на самом поверхностном уровне там и понимать было нечего: обрушившийся на голема град ударов вполне себе сочетался и с моими желаниями, и с моими намерениями. Я даже их направление в целом контролировал. Но вот откуда у меня вдруг завелись богатырская силушка и боксёрская техника а-ля Мухаммед Али, с её характерными порхающими бабочками и жалящими пчёлами… По крайней мере, мне хватило мозгов осознать, что задуматься об этом я могу и позже. Или не хватило, а я просто слишком хотел как следует посмаковать причинение чертовой жестянке давно заслуженного ей воздаяния. Но если на выходе результат один, то какая разница?

Результат, кстати, меня несколько удивил и даже озадачил, несмотря на глубочайшее удовлетворение от свершившейся мести. Поскольку, когда голем таки рухнул на пол, стало видно, насколько мне удалось его размочалить — при том, что мои кулаки хоть и были изрядно отбиты, но сколько-нибудь серьёзных травм не получили.

— А выглядел прочнее, — задумчиво пробормотал я. — Или это он учебный, вот и без брони?

— Без брони он потому, что броня тяжёлая, — ворчливо пояснил Виктран, — а мощность типового движителя не безгранична. А у тебя, похоже, талант концентрироваться на второстепенном.

Я с недоумением посмотрел на Виктрана, тщетно пытаясь прикинуть, что же такое я упустил.

— Игры в вашем мире применительно к нашему — в большинстве своем полная чепуха, — нарочито терпеливо пояснил рыжий. — Но всё же, тебе не показалось, что твои навыки малость не паладинские? Ты — авантюрист, Макс. Судя по тому, что я увидел — монах. И это объясняет, почему у тебя не заладилось с мечом.

— То есть, — произнёс я, — мой класс блокирует все оружейные навыки, которые ты мне подсадил? Монах у вас — чистый рукопашник?

Виктран покачал головой.

— Нет, так-то всё верно, — сказал он. — Но с уточнением. Дело не конкретно в твоём классе. Дело в том, что он в принципе у тебя есть. Больше одного класса не может быть ни у кого. И даже если найти способ подсадить второй, как вот в твоём случае, то он всё равно будет подавлен.

Тут у меня, конечно, возник вопрос, куда же смотрел мудрый богоподобец, когда проводил надо мной эту операцию. Но, немного поразмыслив, я оставил его при себе. В конце концов, я всю жизнь был без понятия, какой там у меня класс и есть ли он вообще, как, осмелюсь предположить, и любой другой человек из нашего мира. Мало ли где оно там запрятано? Так что не мне было, наверное, что-то говорить о компетенциях в подобных делах.

— В любом случае, цель же достигнута? — вместо этого сказал я. — Класс у меня есть, пусть и не тот, что планировался. Против этих бидонов големообразных с их ковырялками я теперь не беззащитен. Не пора ли провести брифинг и отправить меня уже приключаться?

— Не пора, — отрезал Виктран. — Ты всё ещё ничего толком не знаешь о нашем мире. Объяснять это тебе будет слишком долго, а отпустить тебя как есть, чтобы ты тратил время на выяснение общеизвестных вещей и тем самым привлекал к себе лишнее внимание — не лучшая идея. Именно поэтому я поместил в тебя не только класс, но и память, где ответы на большинство вопросов уже есть. И пробудить её тебе всё-таки сначала придётся.

— Опять медитировать?! — воскликнул я.

Виктран лишь молча развёл руками.

Глава 2

— Да блин! — не удержался я от недовольного возгласа, когда очередная попытка посмотреть, что же скрывается в моей личности под способностями авантюриста, окончилась провалом. — Оно просто вышвыривает меня, как поплавок с глубины. Ещё немного — и я так кессонку заработаю. Ну, или её психический аналог. Он, кстати, бывает?

Виктран задумчиво пригладил бороду, что-то припоминая.

— Вообще, бывает, — помолчав, сказал он. — Но, пользуясь твоей же аналогией, не на той глубине, на которую ты сейчас забрался, даже не близко. Здесь дело больше в том, что ты недостаточно сосредоточился.

— Только в этом? — с напором произнёс я. — Там точно не может быть чего-то, типа моего внезапно обнаружившегося класса? С ним, напомню, я тоже убил кучу времени, пытаясь лбом стену продавить.

Богоподобный вздохнул.

— Может, — сказал он. — В том как раз и дело, что может. Но, напомню, свой класс ты обнаружил как раз потому, что эту самую стену всё же продавил. Речь именно о твоём сознании, сколько бы ты не называл его «оно», тем самым от него же и отстраняясь. Это не «оно», это ты. И никто тебя вглубь тебя же за ручку провести не может, это попросту невозможно.

— А техники всякие? — продолжил упорствовать я. — Ну, вонючие палочки там, поющие чашки, гипноз? Это всё не вариант? Тебе же это ничего не стоит, в самом-то деле.

— Чашки и палочки — чушь, — безапелляционно заявил Вик. — Для того, чтобы копаться в себе, тебе нужен только ты сам. Что до гипноза, то это способ всё узнать мне, а не тебе. Я же всё и так знаю.

— Так расскажи! — попытался настоять я, уже зная ответ.

— Долго, — произнёс Виктран именно то, что я ожидал. — Лучше ты сам.

Признаться, я не бог весть какой опытный попаданец. Со мной это в принципе было единожды. Однако, всё же рискну заявить, что это было самое унылое начало попаданской истории из всех, что мне известны. Однако, вариантов не было. Только обратить свой внутренний взор на себя же и пытаться разглядеть там что-нибудь новенькое.

До своей некогда скрытой сущности, которую Вик именовал моим классом, я добрался быстро. Сказывался опыт, пусть и недавний, но вполне себе стабильный. За последнее время я направлял своё сознание в это облако мелких молний со странными свойствами дикую кучу раз. И не сказал бы, чтобы это было совсем неинтересно — почти из каждого захода я возвращался или с новеньким навыком, или хотя бы со знанием, что он такой там есть и когда-нибудь я смогу его разблокировать. Цель моя, однако, была дальше. Там, где молнии заканчивались и начинался густой туман, прямо-таки кисельной консистенции. В котором полбеды, что ничего не выходило разобрать, он как будто ещё и рад мне не был. По крайней мере, именно такой вывод можно было сделать из того прискорбного факта, что эта область сознания отторгала меня самым немилосердным образом, как будто не желала допускать до себя кого-то столь