Наследие Хаоса. Часть вторая (СИ) - Ник Дирана

— О, это меня очень вдохновляет, — фыркнул я и добавил, — на повешение.

Парень усмехнулся, а потом тихонько рассмеялся.

— Не все так плохо, она и сама быстро устанет, — заверил он меня.

— У нее совсем нет друзей? — спросил я.

— Нас не особо любят деревенские, — отозвался сухо Пирей.

— Понятно, — я не стал развивать эту тему дальше, видно же что ему неприятно. — Ну, спокойной ночи тебе, Пирей.

— Да благословит твой сон Свет, — отозвался он, а меня от этих слов аж дрожь пробрала.

Все же, я явно не светлый, а темный, поэтому для меня такое пожелание равносильно оскорблению, по крайней мере, должно быть, но точно я все равно ничего не помню, поэтому будем обучаться тому, что слышим от моих новых знакомых. После еды мне стало значительно лучше, поэтому подъем по лестнице не казался таким уж большим испытанием, и я довольно быстро вернулся в свою, теперь уже, комнату, где и лег на кровать. Но спать вовсе не хотелось, хотя усталость и была. Полежав немного, я все же приподнялся на локтях и облокотился о стену, прикрыв глаза — так легче думалось.

Как ни странно, тьма вокруг меня не пугала, а наоборот мне от этого становилось легче и даже как‑то уютней что ли. Ну, если я и правда темный, в чем все больше убеждаюсь, то это не особо и странно, все же сила темных исходит из Тьмы. Но вот тогда возникает закономерный вопрос: что я делаю на Светлых землях? И почему я очнулся посреди леса? И кто я, в конце концов, такой? К сожалению, моя память не спешит возвращаться, да и вернется ли она вообще?

Вздохнув, я открыл глаза, мои домыслы все равно пока ни к чему хорошему меня не привели, только больше запутали. Может, среди моей одежды есть что‑то, что выведет меня на верную дорогу к моим воспоминаниям? Немного ободренный этим, я резко встал и снял с себя плащ, но никаких особых знаков на нем не было, просто необычайно прочный серебристый материал, явно дорогой и весьма редкий, шелковая рубашка тоже не была дешевой, штаны из прочного материала, явно замагиченные, чтобы не пачкались, сапоги из мягкой кожи, но в тоже время прочной. Ничего необычного, только все весьма качественное и дорогое — я явно не из бедных, впрочем, Маэл тоже на это намекал.

— Кинжал, — я вовремя вспомнил о том, что на поясе у меня висел какой‑то кинжал в ножнах.

Я быстро отцепил его от пояса и поднял на уровень своих глаз, а затем вытащил из ножен. Лезвие зловеще блеснуло в темноте, а мне почему‑то стало не по себе. В районе груди словно комок образовался, я быстро спрятал кинжал обратно, но ощущения не спешили пропадать. Отложив кинжал на стол, я лег на кровать, мне стало плохо, и в сон я провалился почти мгновенно. Вот так и началась моя новая жизнь.

Жить вместе с Маэлом и его детьми мне понравилось, они были весьма дружелюбными и интересными, и хотя первую неделю мы держались друг с другом несколько отдаленно, но потом все наладилось. Маэл начал относится ко мне как к своему сыну, даже решил обучить бою на мечах, но к его удивлению, я его превзошел в этом, тогда он стал учить меня пользоваться луком. Как выяснилось, я в этом был абсолютно бездарен, но Маэл словно поставил себе целью научить меня стрелять, поэтому вполне уверенно каждое утро после завтрака тащил меня на стрельбище, которое сам же и обустроил. Потом я оказывался во власти Лейсы, которая уверенно тащила меня на прогулку по лесу, и я играл там с ней, что мне тоже необычайно нравилось, поскольку общение с этой девочкой доставляло необыкновенное удовольствие. Она была очень живой и подвижной, а также любознательной, впрочем, как и я. С ней было интересно. А с Пиреем мы стали настоящими друзьями, он часто таскал меня с собой на охоту, с ним было приятно разговаривать, потому что общих тем у нас находилось гораздо больше чем с остальными, все же разница в возрасте у нас почти отсутствовала. Вот так и прошел почти месяц моей новой беспечной жизни. Мне было хорошо и уютно с ними, но все же нераскрытые тайны прошлого и вопросы о собственном происхождении с каждым днем волновали меня все больше.

— Вилар, — ко мне со спины приблизился Маэл.

— Отсюда открывается чудесный вид на звезды, — отозвался я.

У меня вошло в привычку каждый вечер забираться на крышу и смотреть на звезды, а иногда рассматривать и просто темное небо, так как тучи прятали от меня звезды. Вот и сегодня я снова забрался сюда и разлегся на своем плаще, уставившись во тьму небес.

— Многие маги могут рассказать судьбу по звездам, — произнес Маэл.

— Как жаль, что я этого не умею, — фыркнул я, впрочем, вовсе не жалея.

— Возможно, и умеешь, но не помнишь, — хмыкнул мужчина.

— Вряд ли, у меня даже магических способностей нет, — отозвался я.

— Ты в этом уверен?

— Я ни в чем не уверен.

— И поэтому ты хочешь уйти, чтобы найти ответы на свои вопросы, не так ли?

Я резко сел и взглянул на Маэла, который пристально разглядывал меня, словно впервые увидел. От его проницательного взгляда мне стало не по себе.

— Я об этом не думал, — честно признался я.

— Но пора задуматься, — заявил мужчина. — Мы все рады, что ты появился, но даже Лейса заметила, что с каждым днем ты все больше грустишь и выглядишь усталым, словно что‑то грызет тебя изнутри.

— Ты решил заделаться целителем душ? — фыркнул я.

— Ты стал мне как сын, Вилар, для Пирея и Лейсы ты лучший друг, но мы понимаем, что ты не сможешь остаться с нами. Ты другой, тебя тянет в путь на поиски своего прошлого. И это же тебя и тяготит. Ты боишься узнать, кто ты и что произошло.

Разве? Я не боюсь этого, я опасаюсь, что не смогу ничего вспомнить. Я хочу знать, кто мои родители, есть ли у меня братья или сестры, есть ли друзья? Но я боюсь, что даже при встрече с ними ничего не узнаю.

— Я не выгоняю тебя, Вилар. Но разве ты сам не хочешь отправиться в путь на поиски своего прошлого? Я думаю, тебе стоит поразмыслить над этим.

Маэл положил мне руку на плечо и ободряюще сжал ее, а потом поднялся и ушел. Что ж, похоже, мне действительно пора, хотя и очень не хочется покидать этот гостеприимный дом, но все же у меня есть стойкое ощущение, что скоро придет время оставить Маэла и остальных. Вернувшись в свою комнату, я застал там Пирея, который, похоже, пришел за тем же что и его отец — поговорить со мной.

— Мне пора уходить, не так ли? — спросил я у него, присаживаясь на кровать.

— Мне очень не хочется это говорить, но да, — кивнул он. — Ты стал очень дорог нам, но тебе здесь не место, это видим все мы.

— Не место? — удивился я.

— Ты ведь и сам это понимаешь, ты явно дворянин, да еще и темный, — произнес Пирей.