Немузыкальная шкатулка - Наталия Пащенко

– Наверное, он шел вчера за нами, – подумал хозяин дома. И позвал слугу.

– Под дверью сидит щенок, – сказал Николай невысокому юному Матэо. – Забери его на кухню, пусть его экономка тоже выкупает.

Имя Матэо в переводе с испанского языка обозначало дар богов, и Николай каждый раз убеждался в правильности подобранного имени мальчишке. Когда-то он его взял в дом, для того чтобы не потерять навыки говорения на испанском языке, который освоил самостоятельно. Но мальчик оказался полезен, как кучер и сопровождающее лицо. Он прекрасно управлялся с хозяйством. Но больше всего Матэо поразил хозяина, когда, желая разбить маленький сад на заднем дворике, нашел драгоценную брошь в земле, которую Николай считал давно утраченной. Украшение принадлежало Агнессе Карильской и было подарено ей таинственным поклонником. Будучи еще ребенком, Николя нечаянно сорвал с платья маман брошь, взмахнув пухлой ручкой во время игры. Дорогая вещь сорвалась с платья в лужу, и сколько ее ни искали, найти не удалось. А по прошествии двадцати пяти лет испанский мальчишка, копавшийся в грядках, нашел украшение. Честность Матэо никогда не ставилась под сомнение Николаем после этого случая. Слуге доверяли передать деньги, облигации, записки, не менее ценные, чем деньги, и мальчишка всегда со всем справлялся.

После утренних распоряжений о щенке, отданных Матэо, хозяин приказал подать ему чай в гостиную. И взглянув на стрелки старинных часов шейха, подумал: «Весь график из-за этой девчонки нарушается». К чаю он попросил сразу же и прессу, почему бы не совместить эти два монотонных занятия? Кстати, только сейчас Николай подумал о том, что устает от чаепитий не меньше, чем от разбора корреспонденции. Через четверть часа после того, как он в домашнем халате и теплых тапочках уселся у горящего камина, в гостиную вошел Матэо с подносом, на котором красовались чашки из старинного сервиза маман, привезенного ею из России, и серебряные ложки с рукоятками из резной кости, прекрасной работы Йозефа Брунштейна. Во время церемонии чаепития обычно хозяина не беспокоили, но сегодня в двери снова вошла экономка и поинтересовалась, что же ей делать дальше с Лидией.

– С кем? – переспросил Николай, явно недовольный тем, что его беспокоят. В одной руке он держал приглашение на банкет по случаю дня рождения сына Августа-Фредерика Штальского, хозяина двух обувных фабрик и отличного игрока в бильярд, во второй чашечку индийского чая.

– С Лидией, – повторила экономка. – Так зовут ту девочку, что вы привели вчера ночью.

– А как зовут собаку? – по тону и манере беседовать было ясно, что хозяин не намерен ничего решать в этот момент и считает, как минимум, бесцеремонным беспокоить его по столь мелким вопросам.

– Мы не знаем, – растерялась экономка мадам Фирс, очень давно служившая в этом доме, и настолько редко нарушавшая распорядок дня хозяина, что сейчас даже не знала, как реагировать на его гнев. – Возможно, вы дадите ей имя, – предположила мадам, пожав плечами.

– Если это кобель, назовите Николаем, если сука – Люси.

– Хорошо, – сказала экономка, присев в неглубоком реверансе. Она была очень удивлена выбором имени.

– Мадам, я шучу, вы же не думаете, что я захочу оставить собаку? Отведите в участок обоих! И собаку, и ребенка – пусть полиция занимаются поиском родных девочки. И не нужно меня больше беспокоить по этому поводу.

– Но, сэр, – возразила тучная дама. – У Лидии нет дома.

– Не далее, как шесть часов назад, – взглянув снова на часы шейха, грозно сказал Николай, – эта особа сказала мне, что она родом из Бричта. Значит, там ее дом, или она мне лгала?! Если это так и она все-таки врала, выставьте ее просто на улицу. Даже не отводите к полицейским.

– Нет, нет, сэр, – поспешила успокоить вспыльчивого хозяина мадам Фирс,– она не врала вам нисколько, просто это не дом, а место под крышей фабрики, было до вчерашнего дня. Пока ее отец там работал. Но его выгнали, потому что посчитали слишком слабым, а мамы у нее нет.

– Так пусть ищут ее отца! Она сама сказала, что сбежала с братом. Вот пусть и вернут ее обратно. И не нужно делать из мухи слона, мадам!

– Но, сэр, – наклонив голову чуть ниже и все-таки упорно продолжая этот разговор, экономка добавила: – Отец сам прогнал от себя детей.

Конец ознакомительного фрагмента.