Маскотерапия. В поисках лица - Сергей Кравченко

Современная скульптура бравирует размашистым стилем, замысловатой символикой и еще множеством чего-либо, но за всем этим стоит ни что иное, как неумение создать идеальное лицо человека.

Невольно напрашивается вопрос: а видят ли современные скульпторы лица свои и других людей достаточно хорошо, чтобы создать их совершенные портреты?

Видим ли мы мир, окружающий нас и находящийся внутри нас, достаточно адекватно?

Приближаясь к образу и подобию

Дабы предотвратить у читателя мысли, что автор уходит от психологического описания маскотерапии, хочу заметить следующее: в свое время, К. Юнг сделал очень уместное и важное замечание, а именно, он констатировал, что бессознательное и Бог обозначают для него одну и ту же сущность в нашем мире. Только мы не можем изучать Бога с помощью науки по разным причинам, но мы можем изучать научными способами бессознательное личности и коллективное бессознательное в том числе.

Если взять емкие и точные библейские выражения, то они могут быть очень даже уместными в нашей работе, где мы пытаемся приблизится к пониманию механизмов и сил маскотерапии. Потому, мой уважаемый читатель, когда вы видите слово Бог, присоединяйте сразу к нему представления о понятии «бессознательное».

У Бессознательного и Бога есть одно отличие с точки зрения емкости понятий. Бессознательное вбирает как положительное, так и отрицательное, тогда как Бог в сознании многих содержит только положительную совокупность качеств, а отрицательную обычно передают образу Дьявола или ему подобным, например, Мефистофелю. Более того, диалоги с Богом человечество научилось строить, в нашей интерпретации – диалоги с положительной стороной бессознательного, а вот диалоги с отрицательной – нет!

В психотерапии мы сталкиваемся с необходимостью учиться строить диалоги (трансцендентальную функцию) со всеми структурами бессознательного. Примеры таких диалогов смотрите в моей книге «Диалоги».

Вопрос образов мировой мифологии и религии в нашем понимании не праздный и мы не являемся здесь первопроходцами. Например, С. Гроф более подробно все это исследовал и описал в своих книгах, развивая выше приведенную мысль: бессознательное насыщено образами мировых религий и мифов и может быть изучено благодаря им.

Пример подал в свое время Фрейд, находя в структуре человеческой души комплексы, подобные мифу об Эдипе.

Отступая от сухих психологических терминов можно утверждать следующее: приближаясь в портрете к своему истинному образу, и помня о том, что мы созданы по образу и подобию Божьему, мы неминуемо становимся более совершенными, оставляя позади все свои недостатки и пороки, пагубные привычки и наклонности.

В качестве примера могу привести один из ярких случаев. С научной точки зрения данный случай является неопровержимым доказательством эффективности скульптурного автопортрета как метода оздоровления и самосовершенствования.

Несколько лет тому назад ко мне приехал из Петербурга психолог-пенсионер, мужчина за 60. Он ещё по телефону сказал, что живет на пенсию и особо не располагает деньгами, но хотел бы изучить метод маскотерапии. Психологическое образование он получил совсем недавно и хотел бы дополнить его ещё и методом скульптурного портрета. Мы с ним встретились и он подкупил меня своим страстным желанием изучить метод за один день. Более внимательного и вдумчивого слушателя сложно было встретить. Он не умел лепить совершенно и потому хотел было ещё учиться и у скульптора, но я ему отсоветовал. Я сказал ему, чтобы он взял 8 килограмм скульптурного пластилина и два зеркала, сел и начал лепить своё лицо в натуральную величину.

Он вернулся домой и через месяц прислал мне фотографии своего автопортрета. Работа была далека от совершенства, но она была правдива и сильна по своей сути, как и сам человек. Но я привожу данный пример ещё и потому, что в письме он сообщил о своём нежелании пить даже пиво, которое употреблял всю свою сознательную жизнь. Писал, что даже не тянет к пиву, словно оно что-то совершенно чуждое его нынешней природе. Он, конечно, понимал причину таких изменений его личности и был благодарен автопортрету.

Давно не было от него сообщений, но его пример потом повторился ещё раз, только с ученицей, которая после обучения автопортретированию, неожиданно для себя, бросила курить.

Несомненно, что автопортрет открывает в нас совершенную душу, организующую нас и ведущую к преодолению недостатков и пороков.

Самосотворение и страх

Неужели Творец, в процессе создания образа Своего и подобия из праха земного, впервые конкретизировал Себя в форме и сделал Себя осязаемым?

Страх уникальности в процессе самосотворения.

Возможно, именно этот страх, боязнь предстать перед людьми и самим собой в своей уникальной и неповторимой форме и без масок останавливает человека, когда он идёт по пути самосотворения с помощью скульптурного автопортрета. Этого не происходит при ином виде автопортретирования, например, в живописи, графике, фотографии или с помощью слов.

Мы имеем множество попыток человека в мировой культуре представить своё Я в автопортретах графических или живописных, и ни одного – в скульптуре.

Почему за несколько тысячелетий человеческой цивилизации ни один из его представителей не явил миру своего скульптурного двойника? Если мы ответим на этот вопрос, то, возможно, поймём и непонятную пока силу влияния метода скульптурного автопортрета в рамках маскотерапии на человека.

Наше предположение ответа содержится в изначальном слове и смысле – самосотворение.

Есть множество скульптурных портретов и ни одного скульптурного автопортрета. При портретирование другого человека художник часто руководствуется внешней формой натуры и требованиями заказчика. Редко кто идёт дальше, когда происходит проникновение в душевные процессы портретируемого и художник или скульптор начинает жить жизнью натуры.

В последнем случае мы получаем уникальный и глубокий портрет, с множеством скрытых смысловых состояний. Ключевым из них является иногда незримое, а часто явное, присутствие личности художника в портрете другого человека. Так, например, именно с этим связано предположение, что в Джоконде Леонардо да Винчи изобразил себя.

При длительном тесном взаимодействии и портретировании, в том числе, слияние двух лиц (натуры и художника) неминуемо. Это происходит и без портретирования, например, просто при длительном общении люди начинают непроизвольно отражать друг друга, внутренне и внешне подстраиваясь друг под друга и уподобляясь друг другу.

Можно сказать больше – художник никогда не передаст в портрете того состояния, которое сам никогда не чувствовал и которое ему чуждо по природе его. Другими словами, портретист отражает в своих работах свой диапазон душевных состояний. И никогда не выходит за его пределы. Развивая данную мысль, уместно вспомнить признание великого психотерапевта К. Роджерса, который писал, что с возрастом он все меньше встречает людей, которых не может понять и принять.

В присутствии художника портретируемый находится всегда в состояниях, которые социально желательны, приемлемы и ожидаемы согласно его социальной роли. Другими словами – состояния портретирумых понятны художнику и любому другому зрителю, так как они содержат социальные маски времени, культуры и той атмосферы, которая сопровождает сам процесс создания портрета.

С точки зрения психологии, портрет – это маска человека, ложь о нем! Ложь именно настолько, насколько присутствует в портрете художник, создававший его, и социальные роли окружающего мира.

Другое дело – автопортрет.

Если автопортрет на плоскости (живопись и графика) – то, чаще всего, мы видим художника с одного из более выгодных для него ракурсов, и в том состоянии, которое сопровождает процесс его труда. В этом состоянии он находится в маске художника.

Когда же мы остаёмся наедине с самим собой, многие, обусловленные другими людьми, чувства и состояния исчезают, и мы постепенно приближаемся к своей истинной природе.

Лицо человека перед зеркалом иное, нежели вне его. Думаю это вы замечали. Почему? Потому что перед самим собой «казаться» не надо, не надо что-либо демонстрировать, так как зеркальный двойник знает о нас все, даже то, что мы не осознаем о себе.

Наши наблюдения показывают, что отношения с зеркальным двойником могут строится по разному и в значительной степени характеризуют душевное благополучие. Их диапазон охватывает спектр отношений от влюбленности в себя (Нарциссизм), до ненависти и полного отрицания зеркального двойника.

Автопортрет живописный или фотопортрет, как мы уже упомянули, отражает некие социальные маски при постановочных позах и ракурсах, что преодолевается при автопортрете скульптурном, так как он требует объективной исследовательской работы в постижении уникальной формы лица, головы и, иногда, всего тела. Даже если приходится привлекать, что желательно, дополнительных наблюдателей и экспертов при создании скульптурного автопортрета, то показные маски лица все же отступают в тень, а лицо постепенно приближается к своей сути, к скрытым потенциалам и смыслам. Лицо приближается к Лицу индивидуальности и личности.