Дикарем в Африку! - Владимир Динец

Пока до рассвета еще далеко. Дорога петляет по холмам и узким улочкам кирпичных городков. Совы то и дело подхватывают с асфальта замерших в лучах фар мышей. Сонные коровы жуют жвачку на обочине. На горном перевале мы останавливаемся на разминку. Воздух чистый и очень холодный, в небе висят тонкие перистые облака. Луна окружена кольцом гало, а точно посередине между кольцом и луной ярко-ярко светится Юпитер. Красиво.

Маленькая придорожная столовая. Всем выдают еду — тарелку пересушенного риса и блюдечко с ломтиками рыбы-тилапии. Чем-то неуловимо похоже на советский общепит. В качестве напитка подается газировка, которая в пору моего детства называлась «ситро».

У меня быстро формируется комплекс неполноценности. Похоже, я единственный человек на острове, не говорящий по-французски. Перед отъездом я его честно учил два месяца, но одновременно с суахили, так что теперь вместо нужных слов в голову постоянно приходят суахильские или испанские. Чувствую себя полным идиотом. Какого черта я не выучил его раньше, ведь давно собирался… Поздно.

Город Фианарантсоа встречает нас предутренним туманом, зверским холодом и воплями рикш. Вело- и моторикши — обычное средство передвижения во многих странах, но рикш «классических» я не видел уже очень давно. Здесь этим занимается большинство мужского населения. При этом коляски они берут напрокат, и должны перевезти за день определенное число пассажиров, чтобы не остаться в убытке. Вид у них довольно изможденный. Все мне в один голос твердят, что жизнь на Мадагаскаре за последние три года стала существенно лучше — что же тут раньше было? Местное название рикш — «пуш-пуш» (pousse-pousse).

В результате денежной реформы все поразительно дешево. Говорят, что это временный эффект — еще несколько месяцев, и цены станут более реальными. Пока обед в столовой стоит… и не посчитать. Несколько центов, наверное. Правда, еда такая невкусная, что много не съешь, каким бы голодным ты ни был.

Основное средство передвижения на острове — taxi-brousse, или буш-такси. Обычно это микроавтобус или вахтовка, реже настоящий автобус или легковушка, еще реже джип. Легковушки все одной марки — «четверочки» (quatrelles), крошечные «рено-4» образца 50-х годов. С виду они напоминают старый «запорожец», но обладают поразительной надежностью и проходимостью.

Буш-такси отходят по мере заполнения, то есть когда ни одного человека туда больше не втиснешь. В этот раз мне ехать недалеко, километров сорок. Но асфальт вскоре кончается, и начинается настоящая мадагаскарская дорога. Добираюсь к обеду.

Я в долине горной реки. Склоны вокруг покрыты густым лесом. Туман так и не разошелся. По торчащим из воды камням расселись маленькие синие зимородки. Все вокруг мокрое, накрапывает дождик. Теоретически на острове как раз начинается сухой сезон. Но в горах, тянущихся вдоль восточного побережья, очень влажно круглый год.

Национальный парк Раномафана — один из самых легкодоступных, поэтому туристов тут очень много — человек десять. Туристы приезжают в заповедники Мадагаскара почти исключительно ради лемуров, найти которых в лесу, не будучи профессионалом, не так уж просто. Поэтому в конторе любого парка вас встречают гиды — молодые ребята, а порой и девушки. Все они говорят на двух-трех европейских языках и очень неплохо знают местную фауну, вплоть до латинских названий. Стоят их услуги от доллара до десяти, в зависимости от продолжительности прогулки.

В этом парке я провожу три дня. Все надеюсь, что дождь кончится, но перерывы длятся от силы минут пять. Живность тут к дождю и холоду привычная: все как ни в чем не бывало болтаются по лесу, только бабочек почти не видно. Зато наземных пиявок полно: если не смазывать ежечасно ноги и сандалеты репеллентом, приходится каждые несколько шагов останавливаться и снимать маленьких бойких червячков, иначе обувь вскоре становится липкой от крови и начинает мерзко хлюпать. У туристов, и даже у гидов, пиявки неизменно вызывают ужас и отвращение. Мне они, честно говоря, симпатичны: шустрые, неунывающие, с расписными спинками, есть даже со «светящимися» зелеными полосами вдоль боков, как у неоновых рыбок. Правда, вскоре выясняется, что в отличие от азиатских пиявок укусы местных на второй день начинают здорово чесаться.

Наземные пиявки — одна из многочисленных загадок мадагаскарской биогеографии. Они водятся еще в Юго-Восточной Азии, Австралии и Чили, но в Африке их нет. От соли они быстро погибают, так что морем добраться явно не могли.

Прочие обитатели леса не обращают на меня внимания. Каждое утро стайка гадов разбегается по лесным тропинкам в поисках лемуров. По их свисту можно засечь местонахождение лемуров на склонах и подойти к ним попозже, когда туристы уйдут. Лемуров тут много: тихие, похожие на медвежат бамбуковые, шустрые бурые, расписные краснопузиковые, а высоко в кронах — большие мохнатые лемуры-сифака, черные с белой спинкой. Их семьи то движутся куда-то, с шумом и треском прыгая с дерева на дерево, то вдруг останавливаются и долго сидят под дождем, флегматично жуя листья и разглядывая меня круглыми глазищами.

Впоследствии мне удалось познакомиться со всеми сорока видами мадагаскарских лемуров, от здоровенных индри до крошечных мышиных, но я все равно каждый раз внутренне чуть-чуть вздрагивал, встречаясь с ними глазами. Что-то в них есть, какая-то чертовщина, волшебство леса. Доброе волшебство: нет на свете более дружелюбных, безобидных и вообще очаровательных зверей. Достаточно провести с группой лемуров несколько часов, и они становятся совершенно ручными: прыгают тебе на плечи, берут за пальцы мягкими кожаными ладошками, а уж если их за ушком почесать или бананом угостить — вы друзья навек. Все это, конечно, возможно только в заповедниках: там, где на них еще охотятся, лемуры бывают настолько осторожными, что их даже мельком увидеть трудно. Ночные лемуры не так легко идут на контакт, но все же мне пару раз удавалось и их погладить. Шерстка у лемуров густая и необыкновенно мягкая, это скорее пух, чем мех.

Привыкнуть к ним невозможно. Сколько бы ты с ними ни встречался, всегда потом выходишь из леса, улыбаясь, и еще долго живешь с хорошим настроением. Как будто увидел в саду живого эльфа или, проснувшись среди ночи от шороха, обнаружил возле новогодней елки настоящего Деда Мороза с мешком подарков.

За всю историю Мадагаскара был только один случай, когда лемур укусил туриста: некий любитель природы попытался вытащить из дупла спящего лемура-авахи, чтобы сфотографировать на солнце, и был тяпнут за палец. Эту историю теперь рассказывают во всех национальных парках в качестве ужастика. Не буду говорить, из какой страны был этот человек.