Жена офицера - Самсон Агаджанян

— Настя! — раздался голос. — Садись быстрее!

Она посмотрела в сторону дома. «Наверно ошиблась», — подумала она и поднялась в автобус.

В городе, сойдя с автобуса, пошла на вокзал. Возле касс в очередях толпился народ. Она заняла очередь, в которой простояла до самого утра. Настя купила билет в общий вагон. До прибытия проходящего поезда было больше трех часов. Она пошла в зал ожидания, села. Из головы не выходила мать. «Неужели в машине была она?» Тревога за судьбу матери все сильнее охватывала ее. Возникла мысль поехать домой, убедиться, что она дома. Настя посмотрела на часы, вскочила и быстро пошла на выход. На привокзальной площади стояли машины. Она подошла к таксисту.

— Вы в станицу Казанскую не довезете?

Молодой парень, окинув взглядом ее стройную фигуру, ответил:

— Лишь бы были деньги, хоть на край света довезу.

— Мне надо туда и обратно. Сколько возьмете?

— Смотря сколько я тебя там буду ждать.

— Не больше минуты.

— Четыре туда и четыре оттуда и еще по рублю за каждую минуту.

Настя, услышав сколько надо отдать, ужаснулась.

— А поменьше нельзя? — упавшим голосом спросила она.

— Можно вообще не платить, — выразительно посматривая на ее высокую грудь, ответил он. — Всего один поцелуй.

Она отошла от него и побрела на вокзал. Спустя два часа подошел пассажирский поезд. В общем вагоне пассажиров было битком. С трудом пробиваясь между ними, Настя искала свободное место. Возле окна сидел юноша. Тот, увидев красивую девушку, молча уступил ей свое место и помог положить вещи на верхнюю полку. Поезд плавно тронулся.

По прибытии в Москву Настя поехала в МГУ. Сдав документы в приемную комиссию, попыталась разыскать подругу Надю, но не нашла. К вечеру устроилась в общежитие. До первого экзамена оставалось три дня и Настя, не выходя из комнаты, начала готовиться к ним. Первый экзамен, сочинение, она написала на «отлично» и, учитывая, что поступала с золотой медалью, автоматически стала студенткой. Не дожидаясь, когда официально будет издан приказ о зачислении абитуриентов в университет, поехала домой.

Через полутора суток Настя сошла с поезда на станции Кавказской. Была глубокая ночь и она решила дождаться утра, чтобы на рейсовом автобусе поехать домой. В зале ожидания было много народу. С трудом она нашла свободное место, села и незаметно для себя вздремнула.

Утром первым же рейсом уехали домой.

Подходя к дому, Настя почувствовала волнение. Открыв калитку, вошла в маленький дворик, поднялась на веранду. Дверь была закрыта. Настя постучала. Время шло, а мать не выходила. Она еще сильнее забарабанила по двери и, приложив ухо к двери, прислушалась. Внутри было тихо. Настя нагнулась, из-под коврика достала ключ, открыла дверь, забежала в дом. Кровать матери была убрана. Настя побежала к соседям. Те рассказали, что мать в больнице. Она вернулась домой, взяла кошелек и стремительно выбежала на улицу. Спустя два часа она уже была в больнице. Войдя в палату, Настя увидела мать. Та лежала с закрытыми глазами. Она подошла к ее кровати, села и, глядя на мать, тихо заплакала. Елена Николаевна почувствовала, что кто-то рядом плачет. С трудом открыв глаза, увидела дочь.

— Настенька…

После обеда Настя пошла к лечащему врачу. Тот узнал ее и доброжелательно улыбнулся.

— Андрей Андреевич, что с мамой?

Врач не торопился с ответом. Наступило тягостное молчание. Настя с напряжением ждала. Врач увидел такую тревогу в ее глазах, что решил скрыть правду.

— Ее надо отвезти в краевую больницу. Анализы, которые мы получили, нуждаются в подтверждении.

— А что ваши анализы показали?

Врач пространно стал объяснять ей симптомы болезни. Настя, слушая его, пыталась понять, что за болезнь у матери, но так и не поняла. Когда тот замолчал, она спросила:

— Андрей Андреевич, а когда нужно маму везти в Краснодар?

— Чем раньше, тем лучше.

— А кто ее повезет?

— Придется тебе и везти. Мы ей дадим направление в краевую больницу.

Настя лихорадочно думала, где достать деньги.

— А сколько потребуется денег на лечение?

— Лечение у нас бесплатное. Расходы только на дорогу и на импортные лекарства, которых обычно в больницах не бывает.

Настя вернулась к матери и пересказала разговор с врачом. Та, выслушав ее, тихо произнесла:

— Денег на лечение, доченька, у нас нет. Тебе самой надо опять на дорогу занимать. Лучше увези меня домой.

Настя лихорадочно искала выход и неожиданно ее осенила идея.

— Мама, я продам нашу библиотеку.

Та недовольно посмотрела на дочь.

— Нет, ты это не сделаешь! Библиотеку я для тебя собирала.

— Раз библиотека моя, то на правах хозяйки я ее и продам!

— Даже не думай!

— Мама, мне твое здоровье дороже, чем библиотека.

— Даже если мне придется умереть, я запрещаю тебе продавать книги!

— Нет, мама. Будет так, как я сказала!

Библиотека у них была богатая. В основном она состояла из подписных изданий. Больше недели Настя носилась по станице, предлагая знакомым купить книги. Продав книги почти за бесценок, она пересчитала деньги, но их было недостаточно. Окинув взглядом комнату, она стала думать, что еще можно продать. Ее взгляд остановился на большой хрустальной вазе. Она продала ее, но и этого было недостаточно. Она решила продать свою золотую цепочку, подаренную матерью в честь шестнадцатилетия. Набрав нужную сумму, на рейсовом автобусе Настя повезла мать в Краснодар. Елену Николаевну положили в больницу на обследование. Через неделю анализы подтвердили диагноз, который был поставлен в районной больнице. Главврач Кононов вызнал Елену Николаевну на беседу. Перед ним лежала история ее болезни. Сочувственно глядя на женщину, он спросил:

— У вас дети есть?

— Одна дочь.

— А муж?

Та отрицательно покачала головой.

— Елена Николаевна, мы провели тщательный анализ. Я не хочу вас утешать. Результаты… — он замолчал, обдумывая, сказать правду или обойти ее стороной.

— Константин Леонидович, можете не говорить. Я знаю, что у меня за болезнь. Вы только скажите, сколько мне еще осталось жить?

В ее глазах не было ни страха, ни отчаяния.

— Честно говоря, трудно ответить на ваш вопрос. Может, год, а может… — он замолчал и развел руками. — Пока нам не подвластно обуздать эту болезнь и она сама определяет, сколько жить больному.

— Спасибо за откровенность. У меня к вам просьба.

Моя дочь ждет меня в коридоре, если придет к вам, пожалуйста, не говорите про мой диагноз, придумайте что-нибудь другое.

— А я думаю, будет лучше, если она узнает правду.

— Она еще дитя и я не хочу травмировать ее душу. Кроме того, она поступила в университет, и я хочу, чтобы она поехала учиться.

— Хорошо, пусть будет по-вашему.

Она поблагодарила его, вышла. Настя подошла к матери.

— Что сказал врач?

— Он сказал, что мне надо еще немного полежать в нашей больнице, а потом можно полечиться дома.

Настя чувствовала, что мать что-то не договаривает, и когда та ушла за своими вещами, пошла к главврачу. Кононов пространно начал объяснять, что это за болезнь. Настя, слушая его, пыталась осмыслить сказанное, а тот говорил сложными медицинскими терминами, специально запутывая ее. Под конец разговора врач неожиданно спросил:

— Ты умеешь делать уколы?

Она отрицательно покачала головой.

— Надо научиться. Если мама будет лежать дома, возможно, у нее будут сильные боли и тебе придется самой делать обезболивающие уколы. Лечащий врач выпишет рецепт и подробно объяснит, когда и какие уколы делать. Сейчас повезешь ее в районную больницу, пусть там полежит. Заодно у медсестер научишься делать уколы, чтобы лишний раз на дом не вызывать врача. Договорились?

Настя вышла от врача обескураженная. От этого разговора тревога за судьбу матери только усилилась. В приемной дождалась мать, и когда они вышли на улицу, в упор глядя на нее, спросила:

— Мама, только честно: что сказал тебе врач?

— А ты у него была?

— Да.

— И что он про мою болезнь сказал?

— Из его слов я ничего не поняла. Единственное, что я поняла, так это то, что мне надо научиться делать уколы, когда тебе будет плохо.

Елена Николаевна с облегчением вздохнула, и чтобы окончательно развеять сомнения дочери, прижав ее к себе, сказала:

— За мою болезнь не переживай. Мне надо просто подлечиться. Когда приедешь на зимние каникулы, увидишь меня совершенно здоровой.

В голосе матери Настя почувствовала грусть и, глядя ей в глаза, спросила:

— Ты правду говоришь?

Та поняла, что дочь не верит ей и, нахмурив брови, строго спросила:

— С каких пор ты стала сомневаться в моей искренности?

Она сказала это таким тоном, что Насте стало неудобно,

— Прости, мама.