Мои стрелецкие Университеты - Александр Исаев

К этому времени здоровье мамы стало ухудшаться. У нее часто болела голова, и она ее постоянно кутала, было высокое давление и болело сердце. Умерла она от рака желудка. 10 августа 1971 года, прожив 79 лет. Мучилась она сравнительно недолго и умерла в полном сознании. Это была суббота, я несколько залежался в постели. Когда зашел к ней в комнату, она сказала: «Как ты долго спишь» Я ей ответил: «Только 8 часов и сегодня выходной». На это она ответила: «А мне показалось, что уже много времени». Вскоре, у нее открылась кровяная рвота. Я вызвал неотложку. Ей сделали укол. Она успокоилась и уснула. Вероятно, впала в кому. Я периодически весь день заходил к ней в комнату. Она не просыпалась. Ближе к вечеру, в очередной к ней приход, она открыла глаза, ее взгляд был каким-то строгим. Она уже не могла говорить. Вероятно, глазами она сделала последний наказ и попрощалась со мной. Она последний раз глубоко вздохнула, грудь ее опустилась, и она перестала дышать. Похоронили мы ее на нашем сельском кладбище «Треугольник». Установили металлическую пирамиду с крестиком на верху и латунной пластиной с надписью

Исаева Ольга Михайловна

1892-1971

После смерти брата Петра по его завещанию, похоронить его урну с прахом в могиле матери. Теперь на их могиле стоит гранитный обелиск с их изображениями и высечена надпись

Исаевы

Ольга Михайловна

24.07.1892 – 19.09.1971

Петр Петрович

7.03.1928 – 11.08.2003

По прошествии лет, я острее почувствовал свою вину перед мамой. Я помнил, что не всегда был внимателен и терпим к ее советам и просьбам, но исправить уже не возможно.

По прошествии более тридцати лет после ее смерти, проникаешься уважением к ее материнскому подвигу, перенесенным физическим и душевным страданиям. На ее долю пришлись Японская, Германская, Гражданская, Финская и Отечественная войны. Много ломок доставила Октябрьская революция. Но по своей сути мама и революция не были враждебны.

Она частенько заявляла: «А, что вы хотите, господа-то остались. Думаете, они вам все простят». Ее пророческие слова, как ни горько осознавать, сбылись. Вернулись к нам господа и барины, захватили народом наработанное достояние, загнали нас в нищету, из которой нашему поколению вряд ли удастся выбраться.

Отец. Он умер 14 июня 1948 г. Мне тогда шел пятнадцатый год. Во время его похорон и потом, я как-то не полностью осознавал потерю отца. Осознание пришло позже, года через три, когда я стал взрослеть и мужать. По возникающим жизненным вопросам, мне не с кем было посоветоваться. Тогда я остро почувствовал и полностью осознал его потерю. Он был нужен для советов, для решения, пусть не очень больших, но для меня важных проблем.

Мой отец Исаев Петр Андреевич родился в 1892 году в семье крестьянина села Маслово. По его рассказам, после окончания двухклассной Церковно-приходской школы (ЦПШ), его, как способного ученика, рекомендовали в гимназию, но у родителей не было средств, чтобы оплатить его учебу. Его устроили помощником волостного писаря. С его слов, он имел проблемы с русским языком и подчерком. За счет упорных занятий сумел выработать четкий подчерк и преодолеть проблемы грамматические.

У писаря в няньках была Оля Казакова. Их с отцом сосватали когда им было по 18 лет. Семья получилась многодетная. Я родился десятым ребенком. Вся жизнь отца сосредоточена на том, как прокормить и сохранить многочисленную ораву. По рассказам отца, когда он работал казначеем в Лошаковской потребкооперации, он весь свой заработок отдавал в семью. Сам перебивался тем, что раз в день имел возможность бесплатно обедать в общественной столовой. Рассказывал, что наедался похлебки так, что от столовой передвигался с большим трудом.

Отец с пониманием и согласно принял Революцию в октябре 1917 г. Активно участвовал в местных массовках и агитках, на которых сжигали чучела буржуев. Во время гражданской войны, когда Деникин вплотную подошел к г. Орлу, активисты села Маслово, в т.ч. отец, вынуждены были эвакуироваться в г. Болхов. После того, как Деникин был разгромлен под Орлом и отступил, отец вернулся домой.

По прошествии многих лет, а большое видится на расстоянии, я все больше понимаю и осознаю отцовский жизненный подвиг. Это был исключительно честный, порядочный и справедливый человек. Способный ради своих принципов идти на конфликт. К нему шли за советом и помощью жители окрестных сел и деревень. Он был совестью народа.

Такой эпизод. Будучи завучем Малосотниковской неполно средней школы, накануне экзаменов весной 1941 г., заболел крупозным воспалением легких. В армию его по состоянию здоровья не призвали. Ему с нами (мама, Михаил, Петр, я и внучка Галя) пришлось пережить двухлетнюю фашистскую оккупацию. Не оправившись полностью от заболевания легких, он до конца жизни страдал от этого недуга и умер от туберкулеза легких через два года после войны.

Летом 1942 года, оккупационные власти взялись организовывать и укреплять свои порядки. Стали издавать газету «Орловские ведомости», назначали волостных старшин, старост и полицейских. К отцу приехал старшина Масловской волости Полехин Михаил Михайлович, старый его друг и дальний родственник, с предложением пойти учителем в школу. Отец категорически отказался от такого предложения. Мотивировал свой отказ тем, что он не может детям, которым рассказывал о Ленине, Сталине, октябрьской Революции, теперь говорить, что эти люди враги и предатели. Его слова: «Как я посмотрю в глаза этим детям. Нет я не могу войти в класс и вести урок. Это против всех моих убеждений».

Второй случай. После освобождения осенью 1943 года молодежь стала поступать в техникумы и другие учебные заведения. У большинства молодежи документов не сохранилось или их не было. Для поступления на учебу было достаточно представить справку от учителя, где он учился. К отцу за справками потянулись его бывшие ученики. Он в это время уже учителем не работал. Некоторые пяти – шестиклассники хотели получить справку об окончании семилетки. Отец таким категорически отказывал. Мотивировал это тем: «Как я ему дам справку, если он не освоил программу семилетки. Там должна стоять моя подпись». На уговоры, просьбы, приходивших женщин и нашей матери он отвечал: «Нет».

Еще одна черточка его натуры. Колхоз, в котором с 1932 г. жила наша семья, после оккупации стал возрождаться. Собрали оставшихся несколько лошадей, инвентарь. Работали в колхозе женщины и подростки. Иногда впрягали коров. На нашей корове мне приходилось бороновать поле.

Освобожденным от фашистов районам помогала вся страна. Поступали семена, скот, лес. Со станции семена женщины носили на своем горбу за 25 км.