Сигизмунд: Вечный крестоносец - Джон Френч

— Я слышал, что вы говорили, что Крестовый поход никогда не закончится, — сказал Фосс и шагнул вперёд, вытаскивая планшет и инфоперо.

— Я верю в это, — ответил Сигизмунд.

— Милорд, Император вернулся на Терру. Ваш собственный легион присоединится к Нему. Границы Империума соприкасаются с краем Галактики. Врагов почти не осталось. — Он замолчал. Лицо Сигизмунда оставалось неподвижным, для глаз Фосса не было заметно никаких эмоций. — Милорд, война заканчивается. Все это знают, все в это верят... кроме вас. Я пришёл сюда, потому что хочу знать, почему.

Сигизмунд на мгновение замолчал, а затем жестом указал Фоссу на ящик.

— Тогда позволь мне дать тебе ответ, — сказал он.

Один

Над Ионическим плато дул штормовой ветер. Летняя жара и суховеи подняли пыль в воздух, так что теперь на горизонте притаился слой облаков, мерцавших молниями, тёмно-синих, с охряными пятнами. Равнина когда-то была океаном, по крайней мере, так гласила история. Воды давно иссякли, оставив на месте морского дна пыль и каменные плоскогорья, которые когда-то были горами под волнами. Гробницы давно умерших королей смотрели с этих гор на кочующие лагеря у их подножия. Их называли лагерями даже те, кто в них родился. Они были домом для миллионов людей, которых великая война за и против Объединения вытеснила из городов и ульев на север и юг. Переулки петляли между стенами из металлолома и ткани. Дым поднимался от костров, на которых готовили еду, вместе с криками умирающих и песнями живых. Они тянулись всё дальше и дальше, скрываясь из виду, навстречу краю света.

Это была земля, захваченная потерянными. Даже жаждавшие власти деспоты избегали этого места. Монархи, которые вырыли дворцы и гробницы в горах, оставили свой след на земле в виде историй о королях-чародеях и рассказов о призрачных голосах, смеющихся из уст заброшенных дворцов. Тысячелетиями это было пустое место, но затем по миру прошли новые армии: генетически созданные армии в металлической коже. Города превратились в погребальные костры, когда новые и старые полководцы пытались создать новые королевства или удержать то, что имели. Беженцы прибыли на Ионит, сначала несколько, а затем десятки тысяч. Они построили дома, родили детей и сделали то, что делает человечество, даже когда мир охвачен огнём, — они выжили. Теперь войны должны были закончиться. Среди многочисленных полководцев явился один, который называл Себя «Император», и Он провозгласил завоёванные Им разорванные королевства не множеством земель, а одной. Одним Империумом.

Для людей в кочующих лагерях Ионита это новое Объединение не стало ни поражением, ни триумфом. Как и во всех других войнах за все предыдущие годы, новый мир не имел большого значения. Жизнь оставалась такой, какой и была, балансируя на острых краях, несмягчённая в жестокости. Истории о древних королях гор стали основополагающими мифами банд убийц, которые по ночам рыскали по переулкам с острыми ножами и коронами из клинков. Весенние ветры иногда приносили яд с севера. Осенние — запах мертвецов, брошенных на горных склонах для птиц-падальщиков. Зимой собранная роса сворачивалась льдом, а летом солнце дышало жаром печи и вызывало жажду, воруя слюну у людей изо рта. Не было ни перемен, ни надежды, только уверенность в борьбе.

Сигизмунд чувствовал вкус бури на зубах, как будто кусал медь. Он тяжело дышал, сворачивая в переулок между двумя лачугами. Позади него слышались крики, сливаясь с воем штормового ветра. Они были близко.

Он добрался до тупика переулка и оглянулся как раз вовремя, чтобы увидеть выбегавшую из-за угла фигуру: посыпанные белым пеплом жилистые мышцы и покрытая шрамами кожа, маска и корона из зазубренного металла, кости и кожа болтаются на верёвках. Клинок в руке фигуры представлял собой изогнутую улыбку из пластали. Это был Король Трупов, одна из банд, которые охотились и собирали добычу в этой части кочевья.

Сигизмунд подпрыгнул, ухватился за край крыши и подтянулся. Он побежал, доски дрожали от его шагов. Впереди из крыши в темнеющее небо торчал металлический столб. Ураган был тёмной стеной, изгибавшейся от земли к небесам. Позади него Король Трупов прыгнул через переулок и приземлился на корточки. Вдалеке заговорила буря. В воздухе прогрохотал гром. В его глубине сверкнула молния. Это был разгневанный бог бури.

Перед глазами Сигизмунда мелькнула молния, и он замедлил шаг. Там, в облаках, что-то было, мерцавшее во вспышке энергии. Ещё одна вспышка, и это появилось снова, и не одно, а несколько сверкавших пылинок в клубившемся мраке…

— Приди в королевство! — крикнул ему Король Трупов. — Ты нужен мертвецам!

Бандит приближался, почти догнав его. Сигизмунд перешёл с бега на спринт. Второй Король Трупов забралась на крышу. В руках у неё были ножи, а в волосах — фаланги пальцев.

Сигизмунд добрался до пилона и нырнул за него. На секунду он оказался вне поля зрения бандитов. Он схватил металлический прут, который оставил прислонённым к пилону. Первый Король Трупов появился перед ним, мчась со всех ног. Прут попал ему в горло, прямо под маской. Сигизмунд ткнул кончиком металлического прута в грудь юноши, а затем размахнулся, целясь в лицо. Грубая маска превратилась в месиво из кожи и костей, и бандит упал, костяные фетиши гремели, кровь и воздух вырывались сквозь разбитые зубы. Сигизмунд слышал, как вторая Король Трупов бежит по крыше. Тот, что лежал на земле, приподнялся, сжимая изогнутый клинок. Сигизмунд с силой опустил прут и поднял его как раз вовремя, чтобы встретить вторую убийцу, когда она выходила из-за пилона. В сторону Сигизмунда сверкнул клинок. Он тоже был изогнутый, отполированный кусок металлолома, рукоять обмотана зелёно-синим пластеком и человеческими волосами. Удар был быстрым, но Сигизмунд уже взмахнул прутом, и Король Трупов не успела увернуться, прежде чем тот врезался ей в предплечье. Она пошатнулась, вскрикнула, рука повисла. Мелькнул второй нож. Он метнулся назад. Она вскочила и бросилась на него, ругаясь, коля и рубя.

Сигизмунд слышал от одного из других сирот, что существует искусство боя, что воины в далёких войнах знали приёмы использования клинков и огнестрельного оружия, а также рук и ног, чтобы убивать и выживать. Он не знал, правда ли это, но