Русский путь - Виктор Криворотов

В противоположность петровским реформы Грозного наломинали, скорее, государственный разбой, предпринятый исключительно ради укрепления его личной власти, для истребления врагов трона. Что касается сталинизма, то это вообще была тупиковая ветвь русской истории, поскольку тут преобладала разрушительная сторона. Построение более или менее современной промышленности за счет прямого уничтожения крестьянства и разрушения гражданского общества привело к созданию такой социальной структуры, в которой потенциал развития, связанный с формированием динамичных слоев населения страны, вполне возможно, не удастся воссоздать еще долгие десятилетия. В этом состоит историческая вина сталинизма. И в этом трагедия России.

Линия рабства, или, что однозначно, линия развития восточного общества в истории России, сформировалась еще в XIV веке во времена Ивана Калиты, породив в период Ивана Грозного и собственную основу — служилое дворянство. Еще ранее, до Калиты, в послебатыевские времена княжеская власть, в условиях одновременной экспансии немцев и монголов, без колебаний сориентировалась в сторону последних, поскольку немцы несли с собой усиление старинного врага княжеской власти — городов. Что касается монголов, они придали ей несвойственный дотоле первобытный динамизм восточного общества, выпестовав Московское царство в его новой роли. Именно монголы вручили ярлык на великое княжение московским князьям, считая их единственной политической силой, способной обеспечить бесперебойное поступление дани в Орду. Анализируя все это, яснее видишь, как историческая доминанта начинает выступать в виде какой–то безличной могучей силы, заставляя политиков делать, по существу, однозначный выбор. Русским князьям — предпочесть монголов немцам. Монголам — целенаправленно взращивать собственного могильщика, сперва передав русским князьям функции сборщиков дани, а Москве затем — ярлык на княжение. Во всем этом есть какая–то жесткая даже жестокая логика, и за исключением нескольких точек, когда линии свободы и рабства представляются равновозможными, в большинстве случаев общий вектор интересов людей, принимавших во времена оны судьбоносные для страны решения, определенно указывал в сторону Востока, восточного общества…

Факт в том, что линия восточного общества доминирует со времен Грозного по сей день. Причем не просто доминирует, но испытывает внутреннюю, вполне понятную эволюцию, в результате которой реформы становятся все разрушительней, власть сильнее, а общество, по крайней мере в какой–то своей части, все более монолитно–архаичным. Историю, по существу, просто удалось обратить вспять. В этом смысле прослеживается вполне определенная логика реформ. Грозный — это ослабление и подчинение себе свободы, Петр — обуздание ее, но и принуждение к работе на себя, и, наконец, Сталин — попытка разрушения линии свободы в русской истории. Конечный же итог — доминирование восточного уклада в истории России. Особенно это заметно в сфере государственного управления, где основой служила власть–собственность восточного общества, диктовавшая принципы функционирования хозяйства и всей базисной сферы. Со времен Грозного русская государственность была своеобразной оболочкой, в которую царская власть, пользуясь военной силой служилого дворянства, загнала еще феодальное в своей основе общество, чтобы за счет усиления крепостническо–рабских отношений в сфере производства обеспечить свое влияние в базовых структурах. В этом была заинтересована и феодальная знать. Надстроечные структуры общества царская власть обеспечивала деспотическими методами.

Уникальный феномен своеобразного «оболоченного» восточного общества в том и состоит, что феодализм остался как бы «внутри», что над феодальными отношениями в любой сфере доминировало государство. Иными словами, государственная собственность всегда управляла частной, вотчинной–наследуемой.

Доминирование государственной собственности, начавшееся во времена Грозного, выразилось в том, что была сформирована поместная система, где господство государства в сфере собственности на землю сопровождалось частным владением и общинным землепользованием. Вне системы, да и то лишь в небольшой степени, оставались вотчины, которые переходили по наследству.

Во времена Петра Восток полностью захватил базисную систему отношений, ужесточив крепостное право. В частности, вместо поземельного для государственных крестьян был введен уравнительный подушный налог, постепенно разрушивший систему частного владения землей (при доминировании, разумеется, госсобственности). Дело Петра закончила Екатерина И, которая одной рукой подписала указ о вольностях дворянства, как бы узаконив права частной собственности на землю, а другой окончательно отняла на казенных землях право частного владения, оставив крестьян лишь пользователями земли. Что касается надстройки, то начала феодальное и восточное сформировали промежуточный, компромиссный итог, образовав дворянство — привилегированный слой полноправных граждан, по своему статусу напоминающих жителей античного полиса. Это были прежние вотчинники и условные держатели земель, которые, Примирившись со службой царю, отказавшись от феодальной вольницы, получили за это землю в наследственное владение в пределах воли государства.

Здесь мы наблюдаем своеобразный дуализм восточного и античного общества, когда буржуазная система непосредственного, прямого насилия над одними — лишенным прав крестьянством — резко меняется по отношению к полноправным — «управляющим», т. е. дворянству, формируя надстроечную структуру, которая становится воплощением самодержавия в сфере жизненных интересов правящего класса. «Оболочка» восточного общества уничтожила феодальную сердцевину, породив зато две социально–экономические формы — непосредственное насилие в производстве (по отношению к «низам») и законодательное регулирование в управлении — по отношению к полноправным («верхи»).

Что касается сталинизма, то на этом этапе своей эволюции дуализм форм восточного и античного общества был ликвидирован в пользу первого, когда во все сферы произошла экспансия базисных отношений. С этим мы сейчас и живем. Линия Востока в истории России закономерно завершилась, осуществив нечто дотоле невиданное в истории человечества — эволюцию назад, в глубь веков — от феодализма через античность к полномерному Древнему Востоку на новой, конечно же, технологической основе тоталитаризма.

Восток — это абсолютная власть государства или самовластье, в том числе и над человеком. По отношению к государству, его власти–собственности он абсолютно бесправен. Наиболее характерным проявлением бесправия в истории России было крепостничество — самодержавие. В своей тоталитарной сталинско–брежневской форме связка эта приобрела специфический, хотя в принципе подобный прежнему вид — «оброк–диктатура аппарата». Коль скоро первое общеизвестно, то второе, несомненно, требует объяснений.

В основе диктатуры такого рода, а точнее, новой формы самодержавия под флером диктатуры пролетариата, лежит постулат о долге гражданина государству (не обществу!). Последний, помимо налогов, естественных для каждой цивилизованной страны, обязан отдать государству и оброк, куда входят различные недифференцированные повинности, например, трудовая — обязанность непрерывно работать на государство. Если гражданин работает за границей, государство отчисляет у него часть заработной платы, а поскольку оно же монопольно представляет его интересы за рубежом, то это не что иное, как продажа рабсилы иностранному владельцу.

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: общество, имеющее столь архаическую природу, никак не может называться социалистическим. Мы живем в сословном государстве древнейшего типа, известном каждому востоковеду. Увы, думая, что идем вперед, мы вернулись к заре человеческой истории, и бесклассовость нашего общества объясняется не тем, что классы уже исчезли, а тем, что они еще и не появились.

Не следует потому–то удивляться, если в один прекрасный день мы обнаружим характерную черту социальной жизни древности — корпоративную организацию общества…

В каком обществе мы живем? Корпорации и реальная идеология

Итак, корпорации. Что это такое?

Корпорации — это замкнутые социальные группы с ограниченным доступом. Строятся они по производственной принадлежности и формируются, как правило, для борьбы за дефицитные блага того или иного рода. В древних общественных структурах, где дефицит благ являлся типичным состоянием, касты и корпорации формировали воины, жрецы и ремесленники (сюда можно отнести и цеховую организацию ремесла в Средневековье). Жизнь в них определялась жестким сводом правил поведения, главный принцип которых — выживание большинства членов корпорации.