Караджале - Илья Константиновский

Возможно, что Караджале находился в тот вечер в особом настроении. Возможно, что Влахуца, известный своей сентиментальностью кое-что прибавил к рассказу своего друга. Комната роженицы, конечно, отапливалась. В тот год стояла очень суровая зима — это подтверждается документами. И жизнь начиналась в бедности — это тоже понято через много лет верно, хотя и несколько преувеличено. Жизнь была скромной, дом почти не меблирован. Пятнадцать булочек, присланных из Бухареста, были событием и вызывали горячую благодарность всей семьи.

Караджале не оставил нам описания своего детства. Вспоминая о нем в кругу друзей, он придерживался своего обычного шуточного тона. Караджале не был бы Караджале, если бы дал волю умилению при воспоминании о детстве, как все прочие смертные. И только такой чувствительный человек, как писатель Делавранча, уверяет, что однажды, когда он ехал с Караджале из Бухареста в Яссы и, взглянув в окно, сказал, что поезд приближается к Плоешти, Караджале прервал свою веселую беседу и произнес совершенно неожиданный монолог.

«Ах! вот они, рощи, в которых я бродил с головой, наполненной сказочными историями, — сказал он, показывая пальцем в окно. — Вот холмы, вот поля, по которым я блуждал, как маленький дикарь, на закате солнца. Как бы мне хотелось вернуться к тем сказочным дням».

В той же статье Делавранча нарисовал психологический портрет Караджале, выдержанный в лучших традициях французского романтизма. Соответствовал ли он действительности?

Нас интересует пока лишь начало жизни И.Л. Караджале и его собственное отношение к своему детству. Любопытно, что он никогда не вспоминал село Хайманале, и даже говорил, что родился в Плоешти. Тем не менее документально установлено, что родился он именно в Хайманале, где и провел первые годы своей жизни.

В 1952 году по случаю столетия со дня рождения писателя село это получило его имя. В наши дни Йон Лука Караджале довольно большое поселение, связанное узкоколейной железной дорогой с другими центрами уезда Прахова. Но когда там родился йон Лука, на месте нынешнего села стояло всего лишь несколько убогих избушек, в которых жили крестьяне-бедняки и нищие цыгане. Отсюда, по-видимому, и ироническое название «Хайманале», что по-румынски означает «бродяги». Леса, окружавшие бедные домики села, были сто лет назад сплошными, еще не проросшими дернами вырубок. Не было дорог, а только тропы через засеки. Местную речушку Рачила могли перейти вброд даже дети. Й можно с уверенностью предположить, что «маленький дикарь» рос среди дикой природы, ничем и никем не стесненный, что его первыми товарищами были крестьянские ребятишки и маленькие цыгане.

Екатерина, или, как ее называли в семье, Катинка Караджале, была очень красивой, умной и доброй женщиной. Если судить по ее письмам к мужу, маленький Ион отличался веселостью и неугомонным характером. Когда Иону было примерно четыре года, у супругов Караджале родилась девочка, которую окрестили Еленой, по бабушке с материнской стороны; в семье все звали ее Ленчи.

К тому времени Караджале-отец, несмотря на свою робость и неприспособленность к добыванию житейских благ, начал борьбу за переезд в город. Надо полагать, что дети сыграли в этом немалую роль, ведь если бы семья осталась в Хайманале, им негде было бы учиться. В 1859 году хлопоты Луки увенчались успехом. Он получил разрешение на адвокатскую практику в городе. Для этого не требовалось специального образования, нужно было только сдать легкий экзамен и обладать некоторым опытом ведения судейских дел.

И вот семья Караджале переехала в уездный центр Плоешти. Для мальчика, привезенного из глухого села, мир сразу же удивительно изменился и расширился. И сельские прелести быстро потускнели перед увлекательными зрелищами городской жизни.

Первую квартиру семья сняла в доме свечника Хаджи Илие из церкви святого Георгия. Какой это был огромный и вместе с тем уютный дом! Толстенные стены, большие комнаты, широкие подоконники, на которых стояли огромные банки солений. А рядом с домом — густой сад с персиковыми деревьями, айвой и старыми акациями.

Нет, Караджале все-таки изменил своему излюбленному ироническому тону, когда он вспомнил дом Хаджи Илие! В своем рассказе «Ищу квартиру», описывая, как он бродит по городу в сопровождении маклера, тщетно выискивая приличное жилье, автор вдруг прерывает юмористическое повествование: что-то напомнило ему дом свечника Илие. Какую нежность, какой поэтический тон, резко контрастирующий с ироничностью предыдущих страниц, обретает вдруг его перо!

Однако другой мир, лишенный поэзии, но тем не менее удивительный и красочный, неотразимо манил к себе мальчугана с первых лет его городской жизни.

Мир этот тоже начинался по соседству с домом свечника Илие. Он назывался «Страда Негусторь», то есть торговая улица, и был весь набит лавками, где вечно шумел и толкался народ. Здесь Ион впервые увидел почтенных негоциантов с пышными бакенбардами и закрученными кверху усами, ревностных защитников своих «принципов» и своей коммерции, которых он потом изобразил в «Бурной ночи» и других комедиях. Здесь он познакомился с приказчиками, цирюльниками, зубодерами, мелкими чиновниками, полицейскими — героями своих будущих рассказов. Здесь впервые услышал он тот пестрый, витиеватый и дерзостно соленый язык, который получил впоследствии название караджалевского.

Маленький Ион Лука обладал не только редкой наблюдательностью. Уже в детские годы проявилась в нем еще одна удивительная черта.

— Эй, сорванец! Ты кому рожи строишь? — кричит изумленный негоциант, наблюдавший за улицей с порога своей лавки.

Крик относится к мальчику, который преследует по пятам ничего не подозревающего тучного прохожего и смешно подражает его жестам. Целая ватага мальчишек следит за этим бесплатным представлением и держится за животы от смеха.

Вот уж воистину странная способность! Маленький Ион Лука — прирожденный мим? Или он уже успел побывать на спектаклях бродячей труппы своего дяди Иоргу, которая регулярно наведывается в Плоешти и дает представления на импровизированной сцене в летнем саду Липанеску?

По-видимому, оба предположения обоснованы. С уверенностью можно сказать, что Ион обладал прирожденным чувством юмора и талантом мима. А страсть мальчика к игре, несомненно, окрепла в результате знакомства с братьями отца — Иоргу и Костаке. Дядя Иоргу был уже в молодости знаменитым балагуром и шутником; из-за этого ему пришлось покинуть военную школу, куда его устроили с большим трудом. Иоргу, однако, ничуть не огорчился — он стал актером, а потом и директором бродячей труппы, для которой сам писал иногда смешные сценки и монологи. В Плоешти труппа Иоргу Караджале разыгрывала в саду Липанеску водевили и фарсы с песнями и плясками. Маленький Ион, конечно же, видел эти представления. Не могла же Катинка запретить своему сыну посещать своего родного дядю.