Заявление в Генеральную Прокуратуру СССР - Нотэ Лурье

4. Братья Кангун.

Рассказ о героической борьбе братьев Кангун в первые годы революции за Советскую Одессу. В борьбе с контрреволюцией они пали смертью храбрых.

5. Со всей семьей.

Местечко Балта после освобождения. Разрушенные улицы. Разбитые немецкие танки. Возвращается домой Давид Учитель. Переживания советского патриота, истосковавшегося по родному месту, по созидательному труду. Швейная фабрика, где он работал, разрушена. Восстановление фабрики. Самоотверженный труд жителей местечка. Постепенно возвращается вся большая семья Учителя. Все они включаются в работу. Соцсоревнование. Преобразованное местечко. Новые дома, новые улицы. Счастливая жизнь семьи Учителя.

В очерке " Братья Кангун" изложены действительные факты. В очерке "Со всей семьей" говорится, что в Балте восстановлена швейная фабрика, что соответствует действительности. Ссылаясь на это, следователь выдвинул против меня обвинение, что этим я, мол, выдал государственную тайну, которой могла воспользоваться иностранная разведка.

Мог ли я подумать, что указывая в очерке о восстановлении швейной фабрики в местечке /там работали 120–140 человек/, я совершаю тем самым государственное преступление, в то время, когда наше радиовещание систематически передает и центральное газеты, — вся наша периодика, в том числе и толстые журналы, которые распространяются за рубежом, печатают большие очерки безусловно о более важных и несравненно более значительных предприятиях, чем балтская фабрика.

Мог ли я предполагать, что совершаю государственное преступление, когда писал в очерке "На колхозных полях", что в таком-то колхозе, благодаря преданному труду колхозников имеется хорошая птицеферма и молочное хозяйство, в то время, когда у нас издаются и широко распространяются на разных языках книги очерков о колхозах, МТС как Г. Николаевой "Колхоз трактор", книги П. Ангелиной, Дубковецкого, М. Посмитного, Галины Фоменко и много, много других, где приводятся подробные данные, и цифры, и фамилии и очень, очень многое, чего в моих очерках и в помине нет. Это первое.

Второе. Следователь вопреки логике, вопреки истинному положению вещей, вопреки желанию понимать суть дела, выдвинул против меня обвинение также в националистической деятельности. Мотивировал он это тем, что почти во всех моих очерках на первом плане показаны евреи, правда, советские евреи, правда евреи патриоты, стахановцы, люди всей душой преданные делу партии. Эти люди, правда, не противопоставлены людям других национальностей, наоборот, показана их дружба, общность их интересов в построении коммунистического общества, но все-таки в этих очерках на первом плане — евреи, а раз так, значит, как толкует следователь — я занимался преступной националистической деятельностью.

Но ведь я — советский писатель — делал только одно-помочь своими очерками опровергнуть, разбить клевету зарубежной еврейской буржуазной, националистической прессы о том, что в Советском Союзе, якобы, имелись гонения на евреев. Я старался поэтому показать, что еврей в Советском Союзе, наоборот пользуется всеми правами наравне с другими народами показать именно счастливую жизнь евреев в своей социалистической Родине.

Какое же государственное преступлении я совершил этим?

В материалах следствия особенно подчеркнуты мои, якобы, националистические тенденции в двух очерках, напечатанных в американском коммунистическом журнале "Морген Фрайгайт" /на евр. языке /. В первом очерке "Сохранившиеся сокровища" рассказывается: В черные дни оккупации на улицах Одессы немцы сжигали на кострах марксистскую литературу, а также еврейскую литературу. Две сотрудницы публичной б-ки, обе русские женщины — Мария Дерибас /фамилию второй не помню/,рискуя жизнью спасают, как сказано в очерке:- "сокровища передовой человеческой мысли — произведения Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина", прячут эти книги от разбойничьих рук гитлеровцев. Эти сотрудницы также прячут каталог еврейской литературы и таким образом сохраняют и эти книги от уничтожения.

Обвиняя меня в национализме, следователь ссылается на то, что в названном очерка, как будто бы слова: "сокровища передовой человеческой мысли относятся не к марксистской литературе, а ж произведениям евр. советских писателей, что о евр. советской литературе, якобы сказано в первую очередь, а потом, мол, лишь сказано, что спасли и марксистскую литературу.

Это неверно. Рукопись очерка, с которой был перепечатан экземпляр, отправленный за рубеж, имеется в Архиве. Этот очерк был напечатан также в газете "Эйникайт"/Москва/. Можно абсолютно точно установить, что моей рукой написано, в газете так и напечатано, как я указал выше, т. е. слова "сокровища передовой человеческой мысли" относятся только к марксистской литературе, что о марксистской литературе сказано в первую очередь, а затем в очерке идет речь о книгах евр. советских писателях. Следователь не пожелал удовлетворить мою законную просьбу — проверить это, сличив с моей рукописью, а также с газетой. Не отразив мои возражения в материалах дела, он оставил это обвинение против меня, приобщив к этому еще "рецензию", ориентирующуюся на неверные, искаженные факты и потому явно неправильную, политически неверную, обвиняющую меня в преступлениях, мною не совершенных.

Во втором очерке "Расцвет еврейской советской культуры в Одессе после войны" я показал на общем фоне культурной жизни города /там говорится о классиках русской и украинской литературы — о А. С. Пушкине, А.М.Горьком, Лесе Украинке, чьи имена связаны с этим городам, а также о деятелях русской и украинской культуры советской эпохи, чье творчество связано с Одессой / — как после войны в освобожденном советском городе расцветает, еврейская, советская культура /театр, литература, библиотечное дело/ национальная по форме и социалистическая по содержанию. Следователь обвинил меня опять таки в национализме, потому, что, говоря о городе на Украине, я выпятил именно еврейскую культурную жизнь. НО ведь этот очерк был написан по заказу ЕАК специально для зарубежной евр. прогрессивной печати /он только там и был напечатан/ и задача автора заключалась в том, чтобы в данном случае показать именно, как расцветает еврейская советская культура и тем самым опровергнуть клеветнические измышления еврейской буржуазной печати. Я старался добросовестно выполнить социальный заказ, а следователь обвиняет меня в преступной деятельности.

Следователем выдвинуто еще одно обвинение, что мною и писателями Друкером и Вайнерманом посылались информационные материалы в ЕАК и эти информационные материалы могли быть использованы иностранной разведкой. В действительности я и названные писатели отредактировали отправленные Вайнерманом в ЕАК и редакцию "Эйникайт" /он являлся спецкором/ хроникальные заметки о состоявшихся в Одессе литературных вечерах, посвященных классикам еврейской литературы Шолом-Алейхему и Менделе Мойхер-Сфориму.