Незнакомцы - Маргарет Петерсон Хэддикс

не сделала. Даже когда Финн подошёл и прижался к ней, она не пошевелилась.

Она просто продолжала смотреть на фотографии пропавших детей.

Глава 5

Эмма

– Финн, не говори глупостей, – велела Эмма. – Клоны просто выглядели бы как мы, а не родились бы в тот же день.

У девочки на экране были прямые светло-каштановые волосы, а у Эммы – тёмно-каштановые и вьющиеся. По крошечной картинке всегда трудно судить, но, кажется, у той девочки глаза были тёмно-синие, а у Эммы – тёмно-карие, почти чёрные. И ещё: у той девочки подбородок был круглее, щёки полнее, а взгляд слишком… безмятежный. Когда Эмму фотографировали, у неё неизменно получалось такое лицо, словно она пытается решить в уме сложную математическую задачу.

Иногда она так и делала – ведь фотографироваться адски скучно.

Но смотреть на фотографию человека, который родился в один день с тобой и носит почти такое же имя – и которого похитили, – было совсем не скучно. Ничего более странного Эмме не встретилось за целый день. Но с другой стороны – чему тут так удивляться?

Эмма обрадовалась: вопрос Финна пробудил её мозг.

– Статистика, – сказала она. – Вероятность. В мире миллионы детей. Может быть, есть тысячи девочек по имени Эмма и у них есть братья. Может быть, у нескольких сотен из них есть брат по имени Финн, а у нескольких десятков – ну или хотя бы пары-тройки – ещё и брат по имени Рочестер. Какая-нибудь формула наверняка позволяет вычислить вероятность того, что родителям, которым нравится имя «Эмма», нравятся также имена «Финн» и «Рочестер». А насчёт дней рождения… здесь возможных вариантов всего триста шестьдесят пять. Триста шестьдесят шесть, если считать високосный год. Если собрать вместе всего лишь триста шестьдесят семь человек, можно гарантировать, что минимум двое из них родились в один день.

– А сколько надо собрать, чтобы совпали сразу три даты? – спросил Чез.

Эмма не сомневалась, что есть какой-то способ вычислить и это, но у неё возник более сложный вопрос: какова вероятность, что в двух семьях детям дадут одинаковые имена в одной и той же последовательности? Нужно знать количество всех возможных имён, верно? А поскольку родители могут просто выдумать для ребенка любое имя, какое захочется, подсчитать это невозможно.

Эмме не нравилось, когда математика её подводила.

– Похищение, – прошептала мама. – Вероятность, что у кого-то похитят детей…

– …минимальная, – подхватила Эмма. – Всё равно что выиграть в лотерею. Один шанс из миллиона – не стоит и билет покупать. Но кто-то ведь выигрывает. Кто-то же оказывается одним из миллиона. Иначе это был бы ноль шансов. Но повезёт только одному.

– Если человека похитили, по-моему, ему НЕ повезло, – хихикнул Финн. Потом нахмурился и указал на экран: – Или ты хочешь сказать, что всё невезение досталось этим ребятам, поэтому мы можем не бояться, что нас похитят? Спасибо, другой Финн, другая Эмма и другой Рочестер! Надеюсь, вас скоро найдут!

Мама словно пришла в себя. Она посмотрела на Финна, как будто только что его заметила, потом подняла голову, и её взгляд упал сначала на Эмму, потом на Чеза. Она распахнула руки и обняла всех троих, прижав их к себе так крепко, что Эмма чуть не задохнулась.

– Не бойтесь, что вас похитят, – произнесла она своим обычным твёрдым голосом. – Обещаю: я сделаю всё, чтобы это предотвратить. – Это прозвучало бы очень обнадёживающе, если бы мамин голос в конце не дрогнул.

Почему мама решила, что ей вообще понадобится что-то предотвращать?

Глава 6

Чез

Чез проснулся посреди ночи от боли в ногах. «Я расту», – подумал он. Мама объяснила это ему год назад и даже помогла найти информацию в Сети. Финн тогда спросил: «Что? Вырасти таким, как Чез, – это больно? Нет, уж лучше я останусь маленьким!»

Финн до сих пор думал, что такие вещи можно контролировать. Чез не помнил, чтобы у него у самого мозг когда-либо работал таким образом – чтобы он чувствовал себя абсолютно свободным в выборе. Чезу всегда приходилось быть старшим и ответственным, тем, кто помогает маме с Эммой и Финном. Маленький взрослый.

Наверное, так получилось потому, что папа умер, когда все они были ещё совсем малыши. Интересно, а тот Рочестер, которого похитили, тоже так считал?

Чез представил, как тот Рочестер – Рокки – сидит на корточках возле младшего брата и сестры в каком-нибудь запертом фургоне без окон. Или в подвале. Младшие, наверное, плачут. А Рокки говорит им: «Всё будет хорошо, я вас не брошу». Даже если на самом деле он думает: «Мы в ловушке! Что же нам делать?»

Чез прекрасно это представлял. «Может быть, тех детей уже спасли. Может быть, их уже давным-давно встретили дома – с шариками, плакатами, игрушками и мороженым, как и сказал Финн».

Чез видел, как мама за ужином постоянно проверяла под столом телефон, и потом тоже, пока все делали уроки. И когда, в качестве особого развлечения перед сном, позволила детям посмотреть первую часть «Лего-Бэтмена», она не убирала ноутбук с коленей.

Мама сказала, что заполняет счета на оплату, чтобы разослать клиентам, – механическая работа, которую можно делать, одним глазом следя за героями мультика. Но Чез почти не сомневался, что мама проверяла новостные сайты.

Она наверняка сказала бы им, если бы выяснила, что тех ребят из Аризоны уже спасли.

Чез вытянул ноги и вылез из постели. Иногда лучше думалось, если встать. Иногда лучше думалось, если походить.

Он решил пойти попить воды, но, взявшись за дверную ручку, вдруг услышал, как в коридоре открылась другая дверь. Ночник отбрасывал зловещие тени, но Чез знал, что это дверь маминой комнаты. Спустя несколько секунд он услышал, как скрипнула третья ступенька лестницы.

Мама пошла вниз, понял Чез.

Иногда, когда ей не спалось, она вставала и работала ночью. Она всегда говорила: «Вот чем хорош фриланс – я могу работать всю ночь и спать целый день, если захочу! И никакой босс мне не указ». Но Чез знал, что чаще она это делала, если была встревожена или расстроена. Может быть, она проснулась посреди ночи и стала вспоминать всё-всё про папу, как иногда делал Чез? Может быть, именно поэтому мама предпочла встать и поработать?

Чез решил последовать за ней. Он на цыпочках прокрался по коридору и стал спускаться по лестнице, шагая через две ступеньки. Скрипели только третья и девятая, поэтому ему удалось спуститься тихо. Он не хотел будить Эмму и Финна. Иногда,