Майор Бойцов желает познакомиться (СИ) - Лина Коваль

Огромный, кислотно-розовый, с крупной головкой. Просто глазам своим не верю. Унижение максимальное.

Заглянув в пакет еще раз, в ужасе отшатываюсь и с диким грохотом отправляю вибратор обратно в коробку. Стыдливо опускаю глаза.

Не знаю, это у меня со слухом что-то или в кабинете на самом деле стало тихо?

Позади — пятеро коллег-мужчин. Все взрослые, у многих семьи, дети и даже внуки. Неужели они и вправду решили так подшутить надо мной?

— Валерия, — говорит Бойцов громко, но вместе с тем успокаивающе, — все в порядке? Там ведь ничего особенного…

Мотаю головой и окидываю кабинет взглядом в поисках своих вещей и сумки, а потом не выдерживаю… Зажимаю рот рукой и горько всхлипываю. Плечи подрагивают.

Рыдаю при всех. Будто ребенок трехлетний.

Майор вскакивает с места и подходит ко мне.

— Что за херня?

Три, два, один…

— Придурки конченые! — выкрикиваю я и выбегаю из кабинета.

Со скоростью кометы пролетев по коридору и перескочив лестницы, яростно бью ладошкой по тяжелой двери на входе в отделение.

— Завьялова! — доносится сзади рев Бойцова.

Не обращая внимания, я бегу по проспекту. В одной тонкой водолазке и брюках — в марте. Даже без телефона.

«Дура дурой», — сказала бы мама.

В институте на курсе психологии нас учили, что на стресс у организма есть всего три реакции: бей, беги или замри.

Я всегда выбирала бежать. Без оглядки на прошлое и не думая ни о ком… Боль внутри словно придавала скорости. Такой, что ни одному упертому майору и не снилось.

Глава 3

Залетев домой, топчусь у входа, чтобы мама ни в коем случае не заметила мой внешний вид.

— Валерка, ты, что ль? Уже притопала? — кричит она с кухни.

— Угу.

Скидываю грубые ботинки и грею руки о щеки. Или наоборот, потому что лицо ледяное, как и пальцы.

Просто окоченела, пока стояла на остановке. Хорошо хоть дядя Петя, водитель единственного автобуса, курсирующего до нашего поселка в пригороде, узнал меня и поверил обещанию, что деньги отдам завтра. Иначе погибла бы.

Подумать только — из-за резинового члена! Для феминистки причина смерти так себе. Соратницы бы точно не оценили.

— Ты что делаешь? — округляю глаза, зайдя на кухню.

Мама, коротко взглянув на меня, продолжает разбирать скважинный насос под мойкой, сломавшийся еще на прошлой неделе. Уже несколько дней нам приходится носить воду со старой водокачки на горе и нагревать ее на электрической плите, чтобы помыться.

— Чиню, — говорит мама, орудуя отверткой. — Тут делов-то. Либо фильтр забит — почищу, либо в заборное отверстие воздух попадает, тогда шлангом затянуть надо. А может, и сам шланг, зараза, прохудился. В общем, щас разберемся, Валера.

Я молча наблюдаю, как мама, в которой максимум килограмм сорок, пытается сдвинуть с места затянутую гайку. Пыхтит, меняет ключ и снова пробует.

— Может, не надо? Костька ведь сказал, что починит, — киваю в сторону соседней улицы, где живет знакомый сантехник.

Времени на нас у него вечно не находится, но в выходные вроде обещался.

— Вот еще, — ворчит мама. — Веры этим мужикам нет. Всех бы поубивала. Своими руками.

— Ну-ну.

После фееричного поздравления коллег я впервые в жизни с ней солидарна, но помалкиваю. Иначе мама с этой темы до вечера не слезет.

Надо сказать, хватает ее ненадолго. Чуть позже она отстает от насоса, вытирает ладони о спортивные штаны и, поправив прическу «под мальчика», подозрительно на меня смотрит:

— А ты чего так рано? Уволили, что ль, тебя, Валерун?

— Не, — машу рукой и сразу отворачиваюсь. Краснею как не в себя. — Дядя Боря меня хвалит, мам.

Закусив губу, я приоткрываю крышку сковородки, но та оказывается пустой. Тяжко вздыхаю и достаю из холодильника суповой набор.

— Ой ли, — восклицает мама. — Прям хвалит? И чай, премию к празднику дадут?

Усмехаюсь про себя. Из «премии» пока только розовый вибратор, и тот я на работе оставила. Зачем-то представив лицо мамы, когда она увидит это «чудо», складываюсь пополам от смеха.

— А ну дуй отсюда, холера, — ругается она. — Все шурупы мне своим хохотом раскидала.

— Ухожу-ухожу, — отступаю, подняв руки, и ретируюсь в свою комнату.

Там проверяю рыбок в аквариуме и скидываю водолазку. Брюки меняю на рваные джинсовые шорты, которые давно пора называть поясом.

Нажав кнопку на системном блоке, я слушаю, как работает вентилятор. Радостно вскрикиваю, когда не улавливаю привычного скрежета. Ай да Лерка! Починила ведь! Никого не ждала и не просила.

Все-таки как прекрасно со всем справляться самой! И не прогибаться перед знакомыми парнями, чтобы помогли. В сервисном центре, кстати, мне озвучили цену тысяча двести. Может, для кого-то сумма и смешная, только не для меня.

Телефон остался в отделении, поэтому захожу на свою страницу в VK и пишу Ритке, лучшей подруге, чтобы не теряла.

Потом я возвращаюсь на кухню и отправляю суповой набор в кастрюлю. Налив воды из ведра, тяжело вздыхаю, потому что на приготовление ужина ее еще хватит, а вот чтобы чай попить, придется идти до водокачки.

— Кого там еще нелегкая принесла? — кричит мама из спальни.

Помешивая бульон, я выглядываю в большое окно и замираю, увидев на дороге старый зеленый джип.

В груди что-то вспыхивает и горит, горит жарко, ведь калитку открывает сам Бойцов. Не могу сдержать улыбки. На левом плече у симпатичного майора болтается дамская сумка, а в руке — ярко-желтый плащ.

Забывшись от удивления, я вздрагиваю, когда раздается чириканье птиц — наш дверной звонок.

— Это ко мне, мам, — кричу на весь дом и, осмотрев себя, вспыхиваю.

Как я выгляжу, черт возьми?

Обычно зализанные назад волосы торчат, как антенны у инопланетянина. Короткие шорты мне, если честно, маловаты, потому что зимой от стресса из-за новой работы я набрала два килограмма. Они, кстати, неплохо устроились на пятой точке. Хорошо хоть талию пощадили, она у меня что надо. На гитару не тяну, но и не балалайка какая-нибудь.

Спортивный лифчик тоже не та одежда, в которой хотелось бы встретить старшего по званию, но я слишком долго шокированно пялилась в стену, поэтому после пятого звонка, кинув на стол вафельное полотенце и пригладив волосы, бегу открывать дверь.

— Эм… — зависает Бойцов, разглядывая мое лицо Хмурится.

Глаза Тимура застревают в непослушных кудрях, затем он смотрит ниже, и его широкие брови приподнимаются. Зрачки-угольки сужаются, отчего кожу на моем животе усеивают противные мурашки. Успокаиваю их, прижав к животу ладонь. Заодно прикрою серьгу в пупке.

Бойцов откашливается и, поиграв желваками на скулах, ворчит:

— Ну и вид, Завьялова…

— Что значит «ну