В постели с медведем - Лауренс Блок

- Привет. Придется вспомнить детство. Тоже не можешь спать, дружище?

Он отнес медведя в кровать. Поначалу чувствовал себя круглым дураком, но с медведем ему стало куда уютнее. А в том, что приносит уют, не может быть ничего дурацкого.

Закрыв глаза, он увидел Богарта, хлопающего по спине Клода Райнса.

- С этого момента может начаться большая дружба, - воскликнул Богарт.

Пол заснул, не дождавшись продолжения.

С той поры каждую ночь, хотя случались и исключения, он спал с медведем.

Без медведя он спал плохо. Пару раз оставался на ночь у женщин, но понял, что толку от этого не будет. Одной пришлось объяснять (матери-одиночки с Девятой улицы), что все в особенности его психологии: он не может спать, когда рядом с ним лежит другой человек.

- Да это невроз, Пол, - уверенно заявила женщина.

- Я знаю, - кивнул он. - И пытаюсь избавиться от него с помощью психоаналитика.

Он солгал. К психоаналитикам он не обращался. Была у него мысль поговорить на счет медведя с давним добрым другом, практикующим психоаналитиком, но он решил, что это лишнее. Ситуация напоминала известный анекдот, когда пациент жалуется врачу: "Доктор, мне больно, когда я это делаю!" А доктор вполне резонно отвечает: "Так не делайте!" Если без медведя он спать не мог, значит, нечего залезать без него в кровать.

С год тому назад он поехал в Олбани на симпозиум, посвященный творчеству Орсона Уэллса. Поселили его в отделе "Рамада", и после первой бессонной ночи он всерьез подумывал о том, чтобы пойти в магазин и купить другого медведя. Разумеется, не пошел, но вторую ночь пожалел об этом. К счастью, третьей ночи не последовало. Как только программа симпозиума завершилась, он взглянул на чек, чтобы убедиться, что гонорар выплачен полностью, схватил чемодан, сел в поезд и укатил в Нью-Йорк, где проспал двенадцать часов с медведем в обнимку.

А несколько месяцев спустя, собираясь на фестиваль в Пало-Альто, он заснул медведя в дорожную сумку. И каждое утро прятал там, опасаясь, что его найдут горничные, зато ночью спал в свое удовольствие.

Наутро после ночи с Катрин он поднялся, застелил кровать, убрал медведя в шкаф. Медведь сидел на полке, ни на что не жалуясь. Он снова закрыл дверь.

Это не очередной фильм Стивена Кинга, сказал он себе, когда в медведя вселяется чья-то душа и требует, чтобы его вытащили из шкафа. Он мог представить себе такой фильм, мог сесть за стол и написать сценарий. Медведю не нравиться увлечение Пола, он ревнует к женщинам, которые входят в жизнь пола, и находит медвежий способ разделаться с ними. К примеру, душит их в своих объятиях. А в конце Пола сажают в тюрьму за убийства. С радостной перспективой провести за решеткой все отпущенные ему дни, которые будут перемежаться с бессонными ночами. А детектив, расследовавший убийства, или даже прокурор, возьмет медведя и бросит его в шкаф, чтобы однажды, непонятно по какой причине, достать его оттуда и взять с собой а постель.

Последним кадром стал бы крупный план морды плюшевого медведя, безусловно улыбающейся. Пол постарался побыстрее забыть об этих фантазиях. Ни он, ни его медведь, слава Богу, не жили в мирах Стивена Кинга. В медведе не было ничего живого. И нет нужды убеждать себя, что сработал его какой-нибудь маг, заложивший в него душу, неведомую для посторонних. На бирке ясно значилось, что сделали медведя в Корее, на фабрике, рабочие, которых нисколько не заботило, какой товар выходит у них из под рук, плюшевые медведи, галстуки-бабочки или сетки для бадминтона. Если ему спалось лучше, когда медведь лежал в его кровати, если в компании медведя он находил покой, это касалось его одного. Эксцентричность свойственна каждому человеку. И у всех проявляется по-разному. Его причуда никому не приносила вреда. И тем более незачем наделять медведя чувствами живого человека. Он лишь эелемент этой причуды.

Два дня спустя он оставил медведя в кровати. Голова покоилась на подушке, лапы легли на покрывало.

Не потому, что внушил себе, будто медведю плохо в шкафу. Причина в том, что негоже лишать медведя солнечного света. Не только негоже. Нечестно. Когда все люди Америки выходят из своих шкафов, вернее футляров, пристало ли ему запихивать туда медведя?

Он позавтракал, посмотрел программу "Доханью", принялся за работу. Оплатил какие-то счета, ответил на письма, подработал эссе для академического ежеквартального издания. Поставил воду для кофе, а пока она закипала, зачем-то заглянул в спальню, где наткнулся на медведя.

- Тут и сиди, - бросил он.

Он заметил, что стал меньше встречаться с женщинами.

Ну, не то чтобы меньше. Он с той же частотой приглашал их на просмотры, только отношения с ними становились более платоническими. Он приглашал бывших любовниц, с которыми сохранил дружеские отношения. Женщин, которые не привлекали его физически. Смотрел фильмы в компании друзей-мужчин, коллег.

Он начал задумываться, а не теряет ли он интереса к сексу. Вроде бы нет. В постели с женщиной он не сачковал, отрабатывал на все сто. Разумеется, он теперь не оставался у женщин на ночь и перестал приводить их к себе, однако игры под одеялом доставляли ему ничуть не меньше удовольствия. И если случалось это не так часто, как прежде, то могло лишь свидетельствовать о его вступлении в пору зрелости. Секс, наконец-то, занял в жизни соответствующие ему место, так что причин для волнения не было, не так ли?

В феврале начался еще один кинофестиваль.

В Буркина-Фасо. Приглашение он получил в декабре. Его включили в состав жюри, предложили неплохой гонорар плюс оплату всех расходов, включая перелет первым классом на самолете компании "Эйр Африка". Название компании подсказало ему, где находится Буркина-Фасо. О существовании такой страны он не имел ни малейшего понятия, а тут догадался, что расположена она в Африке.

Телефонный звонок принес много новой информации. Буркина-Фасо прежде называлась Верхней Вольтой. На ее почтовых марках - кстати, они имелись в коллекции, которую он собирал в детстве, - значилась Haute-Volta. В бывшей французской колонии по-прежнему говорили главным образом по-французски, а также на местных племенных диалектах. Нашел он Буркина-Фасо и на карте: в Западной Африке, к северу от экватора и югу от Сахары. Ежегодный кинофестиваль, третий по счету, еще не утвердился среди самых значительных событий киногода, но буркина-фасойцы (или как там они себя называли) уже показали себя исключительно радушными хозяевами, а тамошний климат в феврале мог дать сто очков вперед нью-йоркскому. "Моя Мариза летала туда в прошлом году, - сказал ему приятель, - и до сих пор не дает говорить ему об этом. Не следует упускать такой возможности. Настоятельно рекомендую поучаствовать".