Империя хаоса. Тени Бога - Грегори Киз

У входа в "Свиную голову" он встретил Роберта.

– Мы держим его на крючке, – сообщил Роберт. Его зеленые глаза, обычно озорные, сейчас казались особенно серьезными. Он нервно теребил длинный золоченый галун, в соответствии с модой свисающий у него с правого плеча. – Думаю, он знает, что мы за ним следим, но виду не подает.

– Это уже интересно. Обычно они пускаются в бегство, стоит нам их обнаружить. Бояться нас они, по крайней мере, научились.

Роберт пожал плечами:

– Возможно, он не в курсе того, какие тут у нас в последнее время установились порядки. Что будем делать?

– Думаю, надо познакомиться с этим парнем.

– А ты разве знаешь, чего он хочет? Намереваешься поболтать с ним на расстоянии длины шпаги?

– Ну, таким образом у него будет возможность показать нам, чего он хочет.

– Ты что, решил взять на себя роль джинна, исполняющего чужие желания?

Франклин подмигнул:

– Знаешь, роль эльфа мне больше нравится.

Он развернулся и вошел внутрь "Свиной головы". Роберт, не отставая ни на шаг, следовал за ним.

– Я сам разберусь, – попытался остановить его Франклин.

Роберт упрямо покачал головой.

– Лучше я женюсь на самой страшной девчонке Чарльз-Тауна, нежели позволю своему другу приблизиться к пропасти, у которой нет дна, – сказал Роберт. – Пусть я буду похож на квакера[3], но я пойду с тобой – и точка. Я свободный человек, на том и стою.

– Я не хочу, чтобы он счел меня трусом, – сказал Франклин.

– Ты знаешь, что он колдун, и, возможно, он знает, что тебе это известно. Ты что, забыл? Чтобы утихомирить колдуна, с которым мы столкнулись в последний раз, нам пришлось всадить в него семь пуль, а потом еще и голову снести с плеч. И какое нам дело до того, будет ли этот считать нас трусами или нет.

– В твоих словах есть смысл, – согласился Франклин.

– И в этом тоже. – Роберт похлопал рукой по шпаге.

– Да и здесь не пусто. – Франклин указал на голову Роберта. – Пойдем.

Найти парня оказалось не сложно. Народ еще не начал собираться, и он сидел один в пустом зале, в свете фонаря его глаза горели красным огнем. На мгновение Франклином овладела такая ненависть и ярость, что он готов был выхватить пистолет и уложить эту тварь на месте. Он уже встречал подобных; первым было чудовище в человеческом обличье по имени Брейсуэл, он убил его брата Джеймса, хотел убить и его. Прошло уже более десяти лет, а Бен все никак не мог забыть тот ужас, что застыл в мертвых глазах Джеймса, и пламенеющий красный глаз – неизменный компаньон Брейсуэла, сопровождавший его по ночам.

Но он взял себя в руки, подошел к столу и сел напротив этого адского отродья.

Сейчас колдун посмотрел на него голубыми глазами обычного, на вид даже добродушного человека. У парня были высокий лоб и немного безвольный подбородок, и он был совсем молод, не более двадцати лет.

– Думаю, передо мной Бенджамин Франклин, – сказал парень с легким немецким акцентом.

– Это имя дал мне мой отец, добрый человек, и я был бы вам признателен, если бы вы не оскверняли моего имени своим языком.

– Разве я вас чем-то оскорбил, сэр?

– Ты знаешь, кто ты есть. Уже само твое существование и присутствие здесь оскорбительно.

Парень растерянно заморгал:

– Сэр, в том, что человек родился на свет, нет его вины, он в ответе только за то, что делает, став взрослым.

– Ну и что же ты сделал, став взрослым?

– Я пришел сюда, чтобы встретиться с вами.

– Многие из твоих собратьев так делали, – тихо произнес Франклин. – И всех их мы изгоняли отсюда. Советую и тебе убираться назад в Старый Свет. Живи там. В Америке тебе нет места.

Парень улыбнулся:

– Да, Бенджамин Франклин, недаром в высших сферах так много о вас говорят. Должен признаться, вы доставляете им массу хлопот. Им известно все до мельчайших подробностей из того, что происходит даже в самых удаленных уголках мира, кроме вашего. И вы тому причиной.

Франклин не стал спорить с ним. Члены Тайного союза были в каждом городе Британских колоний, равно как и в других местах. И везде у них была одна и та же миссия – находить и убивать агентов malakim. И все это затеял и организовал он, Бенджамин Франклин, и этот процесс был уже ему неподвластен. Умри он сейчас, дело, начатое им, будет продолжаться.

Однако колдуну говорить об этом не имеет смысла.

– Без глаз и ушей человека или животного malakim не могут видеть или иным образом воспринимать материальный мир, – сказал Франклин. – Они не могут нанести удар тому, кого не видят.

– Разумеется, трудно нанести удар тому, кого не видишь, но возможно. Вы разозлили malakim, но не победили их. – Колдун поднял кружку и сделал несколько больших глотков. – Вы владеете методом, который позволяет обнаруживать нас, не так ли?

– Дружище, тебе лучше было бы убраться отсюда и не задавать лишних вопросов. Подобных тебе, прибывающих сюда живыми, назад мы отсылаем мертвыми. Но поскольку я питаю искреннее отвращение к убийству, то не стану отправлять тебя на съедение трупным червям немедленно, если у тебя найдется хоть малейшее оправдание своего визита. Ты, кажется, искал со мной встречи. Выкладывай, что хотел сказать?

– Только то, что все не так просто, как вам, возможно, представляется. Вы знаете, кто я на самом деле?

Франклин пожал плечами:

– Ну и как же ты мне прикажешь себя называть? Мы используем разные слова – и "колдун", и "маг", и "демон". Насколько мне известно, тебе подобные могут быть и феями, и домовыми, и всякой прочей нечистью, что оживает по ночам. Одно я знаю наверняка: ты предал человечество, и поэтому я могу назвать тебя только одним словом – враг.

Парень вздохнул и снова приложился ненадолго к кружке пива. Он уперся локтями в стол, подался вперед и пристально посмотрел в глаза Франклину.

– Они приходят к нам, когда мы молоды, очень молоды. Мне кажется, что уже во чреве матери я слышал их голоса. Как ребенок может со всем этим разобраться? Знаете, сколько лет мне потребовалось, чтобы узнать, у всех ли детей звучит в голове этот голос, голос тайной матери и друга? Она, моя мать из мира ангелов, учила и направляла меня и сделала из меня то, что хотела. И когда я вырос и мог уже держать в руках шпагу, она отправила меня в большой мир, в котором я должен был служить тайному властелину. И я гордился, что мне выпала такая честь.

Сказав это, парень откинулся назад.

– Скажите мне, Франклин, почему вы, человек не бедный и, насколько я слышал, занимающий довольно-таки значительное положение в обществе, одеты в камзол из простого сукна, а не в одежду из шелка и кружев?

– А разве между моей личностью и моей одеждой есть какая-то связь?

– Если вы собираетесь убить меня, то могли бы по крайней мере ответить на один совершенно безобидный вопрос.

– Я ношу скромную одежду, потому что я – Бенджамин Франклин, сын Джошуа Франклина, торговца сальными свечами, и я честнее любого разодетого в шелка лорда. Простая и скромная одежда как нельзя лучше подходит мне. Носи я шелка, я имел бы все те пороки вкупе с тщеславием, которыми страдают модники, и не снискал бы в мире ничего, кроме подобострастного поклонения дураков.

– Похвальное убеждение, совершенно в протестантском духе. Но ведь когда-то вы носили красивую, даже изысканную одежду, не так ли?

– Да, когда был моложе. Но жизнь – хорошая школа, а опыт – дорогое удовольствие, но только дураки ничему не учатся.

– Разве вы считали себя дураком, когда пошли наперекор отцу? Он указал вам один путь, а вы с него свернули и в конечном счете поняли свое предназначение.

– Ты что, сравниваешь моего отца с вашим отродьем? – возмутился Франклин.

– Да, сравниваю. Как ребенок может правильно выбрать свой путь? Но когда мальчик становится мужчиной, его одолевают такие тяжкие сомнения. У вас была возможность покинуть отца и отказаться от того пути, который он вам предложил, вы выбрали себе новых учителей и покровителей, у меня же.

– Сдается мне, ты хочешь меня убедить, будто прибыл сюда потому, что действительно избрал другой путь? Что перестал быть моим врагом? Какие сладкозвучные речи! Сколько лет тебе потребовалось, чтобы понять, насколько мед слаще уксуса? Кто из ваших умников додумался до такой хитрой уловки? Твоя ангельская "мамаша"?

– Нет. Ее больше нет со мной.

– Ты хочешь сказать, что отрекся от нее?

– Нет. Я хочу сказать, что она умерла.

– Умерла?

– Ха. А вот теперь я сумел вас заинтересовать, если уже не сделал этого чуть раньше. Да, они умирают. Они обладают необыкновенными способностями, они живут бесконечно долго, но не вечно. Разве вам не хотелось бы узнать, как можно убить malakim?

– Мне это известно.

– Сэр, я с уважением отношусь к вашим знаниям, но думаю, именно этого вы и не знаете.