Адвокатская тайна - Наталья Борохова

– Но, ваша честь! – парировала Елизавета. – Ведь преступник мог направить следствие по ложному следу, инсценировав улики.

– Довольно, защитник. Задавайте вопросы, но ближе к делу, пожалуйста, – устало произнес судья.

– Хорошо. Потерпевший, скажите, а кто на момент совершения преступления находился в доме?

Липман выглядел озадаченным.

– Три человека, – медленно произнес он. – Я, моя дочь Елена и горничная Мария. Но сама мысль, что кто-то из нас мог…

– Последний вопрос. Были ли застрахованы драгоценности?

Липман опустил плечи и сразу стал ниже ростом.

– Я понимаю, куда вы клоните, – сказал он. – Нет, у меня нет страховки. Я только собирался это сделать…

Елена не обладала эффектной внешностью. Лицо девушки с едва заметными бровями и водянисто-голубыми глазами казалось таким бесцветным, что впечатление вряд ли могла исправить ее стройная фигурка. Трикотажное платье с длинными, почти до кончиков пальцев, рукавами обрисовывало тонкую талию и красивые бедра. «Бедняжка зря пренебрегает косметикой», – вынесла про себя вердикт Дубровская, но, по всей видимости, поторопилась. Свидетельница вовсе не собиралась играть роль серой мышки. В ее осанке, гордой посадке головы чувствовалось величие. На вопросы она отвечала так, словно все участники процесса были ей чем-то обязаны.

– Вам известен подсудимый? – спросила Дубровская.

Девица выразительно пожала плечами:

– Разумеется, ведь он был телохранителем моего отца.

– Как вы можете его охарактеризовать?

– Об этом лучше спросите у папы. Мне до него не было никакого дела. В нашем доме полно прислуги. Неужели я обязана давать характеристику каждому?

– Нет, конечно. Но вы верите в то, что он мог совершить кражу?

Судья постучал молоточком.

– Вопрос снимается. Вам должно быть известно, что домыслы и догадки в качестве доказательств не рассматриваются. Вы же просите свидетеля сделать предположение.

Девица насмешливо взглянула на Елизавету. Что, мол, получила?

– Я хочу сказать, что если этот тип спер драгоценности отца, пусть его накажут по полной программе, – словно выплюнула Елена. – Конечно, на смертной казни я не настаиваю.

«И на том спасибо», – едва не ответила Дубровская, да вовремя прикусила язык. Ее изрядно разозлила эта папенькина дочка. «Этот тип». Да что она себе позволяет! Богатство – это еще не повод для хамства. Хорошо бы сбить с нее эту барскую спесь!

– Извините, а вы не были заинтересованы в исчезновении драгоценностей? – невинно спросила Дубровская, с удовлетворением замечая, что блекло-голубые глаза свидетельницы приобретают форму и размер блюдец.

– Я не поняла, это шутка?

– Нет, просто я рассматриваю различные версии исчезновения ценностей, пытаясь защитить своего клиента, – развела руками Елизавета. – Ведь он заявляет о своей невиновности.

Елена уставилась на судью, должно быть, ожидая заветного стука молоточком. Но его не последовало.

– К сожалению, защита вправе избирать любую версию, – ответил на молчаливый вопрос председательствующий.

Свидетельница развернула плечи, и в ее глазах появился тот хищный блеск, о котором несколько минут назад говорил господин Липман. Разъяренная тигрица, да и только!

– Заинтересована, говорите? – начала она, чуть ли не шепотом, увеличивая диапазон по мере произнесения гневной тирады. – А в чем корысть, не подскажете? Ведь мой отец собирался передать драгоценности мне! А теперь по вине этого негодяя я лишена всего того, на что вправе была рассчитывать.

Дубровская смирилась. Похоже, дочь и в самом деле была чиста. В смысле закона, разумеется…

– Я владею небольшим ювелирным магазином, – рассказывал маленький человечек с круглой, как футбольный мяч, головой. – В каком-то роде мы с господином Липманом являемся коллегами.

Он обеспокоенно поглядел в сторону известного ювелира, должно быть, пытаясь определить, не рассмешило ли «коллегу» столь нелепое сравнение. Ведь, если разобраться, между ними была целая пропасть. Но Филиппа на данный момент не волновали собственные амбиции. Он сидел, погруженный в свои мысли, не особо вслушиваясь в слова свидетеля.

– Так вот, когда ко мне в магазин пришел молодой человек с просьбой посмотреть одну вещицу, я, признаться, сначала не заподозрил ничего дурного, – бойко продолжил свидетель.

– Что за вещица?

– Часы Бреге с посеребренным циферблатом. Хорошая вещь, правда, с небольшим дефектом.

– Поясните, что вы имеете в виду.

– С обратной стороны корпуса имелась потертость. Как объяснил клиент, на этом месте раньше была дарственная надпись, но он ее стер, поскольку собирался часы продать.

– Вам показалось это подозрительным?

– Разумеется. Молодой человек не походил на владельца столь дорогой вещи. Он, правда, плел что-то про умершего родственника, но я не поверил. – Маленький ювелир презрительно посмотрел на подсудимого. – Кроме того, он пришел в темных солнечных очках и, по всей видимости, сильно торопился. Я попросил его подождать и удалился в свой кабинет, где у меня лежало послание господина Липмана.

– Что за послание? – оживился прокурор.

– Господин Липман информировал представителей ювелирного бизнеса об особенностях украденных у него вещей. Разумеется, шансов было немного, что преступник постарается сбыть драгоценности в этом же городе, но расчет делался на вора-дилетанта. И, как видите, это сработало. В списке украденных предметов числились часы Бреге, по всем характеристикам и внешним признакам совпадающие с теми, что принес в мой магазин незнакомец. Дарственная надпись «Филиппу от Розы с любовью» была стерта, но фрагмент заглавной буквы Ф все же сохранился.

– Что вы предприняли дальше?

Свидетель скромно опустил глаза:

– О, конечно, в информации господина Липмана была приписка о вознаграждении тому, кто сообщит о судьбе украденной коллекции. Но меня больше волновало не это. Я хотел оказать услугу своему почтенному коллеге, – маленький ювелир взглянул еще раз на Липмана для того, чтобы убедиться, слышит ли он его слова. – Нужно было во что бы то ни стало задержать преступника. Я сообщил ему, что готов купить у него брегет, только для этого мне нужно убедиться в его подлинности. Ничего особенного, просто оставить часики у меня на непродолжительное время, а потом вернуться и забрать деньги.

– Молодой человек согласился на ваши условия?

– О нет! Он категорически возражал, даже перешел на крик, пытаясь доказать, что с часами все в порядке. Тогда я предложил ему предъявить документы на изделие. Мужчина начал что-то выдумывать про то, что они пропали. Но было очевидно: никаких документов у него попросту нет. Я боялся, что он уйдет вместе с часами и тогда все ниточки детективной истории будут безвозвратно потеряны, и предложил расплатиться тут же. Мне требовалось время, для того чтобы собрать необходимую сумму. Мужчина занервничал, но все же уступил. Из своего кабинета по телефону я вызвал милицию. Но когда вернулся в торговый зал, мой странный посетитель заявил, что вынужден уйти и согласен сократить свои денежные требования вдвое. Я удивился, ведь это было ему явно невыгодно.

– Вы каким-то образом оформили сделку?

– Молодой человек отказывался от всех формальностей, но я все-таки настоял на том, чтобы он написал мне расписку в получении денег.

– Цель подобной расписки?

– Во-первых, я тянул время. Милиция должна была появиться с минуты на минуту. Во-вторых, преступник зафиксировал полученную от меня сумму. Ну а в-третьих, вы получили образец его почерка. Разве это было не разумно?

Маленький ювелир бросил на прокурора взгляд, исполненный достоинства: «Ну, не молодец ли я?» Обвинитель воздержался от комментариев и предпочел вопрос:

– Ну а как вы удостоверились в его личности?

– Да никак, – развел руками ювелир. – Паспорта у него на руках не было, а его данные, оставленные в расписке, – Иванов Иван Иванович, очевидно, были ложными. Но разве у меня был выход? Ко всему прочему, этот тип наврал мне про сломанную руку и расписку написал левой рукой весьма корявым почерком.

– Итак, милиция приехала…

– Милиция приехала, когда на руках у меня остались часы и расписка. Преступника и след простыл…

– У защитника есть вопросы?

– Да, ваша честь. – Елизавета повернулась к свидетелю. – Вы не находите, что подсудимый по данному делу отличается незаурядной внешностью?

Ювелир оторопел от неожиданного вопроса и в недоумении уставился на судью. Однако тот, по всей видимости, был удивлен ничуть не меньше свидетеля, поэтому позволил защитнику продолжить допрос.

– На самом деле у него невероятно мужественное лицо, широкие плечи и мощный торс. Вы согласны? – в голосе защитника слышалось искреннее восхищение. Похоже, ей нравился ее клиент.

– Боюсь, я не совсем понимаю, что вы от меня хотите, – пробормотал ювелир.