Умница для ректора (СИ) - Панфилова Алина

— Как скажете, — вынужденно соглашается леди Орланд. — Моя дорогая падчерица решила, что обучение на данном этапе жизни для неё не столь важно. Гораздо важнее удачное замужество, которое принесёт пользу не только нашей семье, но и местному обществу.

— Допустим, — усмехаюсь я, представив себе дерзкую, расчётливую девицу с пышными формами и ярко-красной помадой. Такие экземпляры не раз пробирались ко мне в кабинет с определёнными намерениями, а в коридорах призывно хлопали густо накрашенными ресницами. — Но что вы хотите от меня?

— Амелия стесняется говорить об этом напрямую. Дело в том, что её жених, между прочим, мэр нашего городка. Думаю, вы понимаете, насколько этот вопрос для неё важен?

— Ни капли не понимаю, — я уже не скрываю своего раздражения. Хочет покинуть академию — удачи.

— Прошу вас в кратчайшие сроки подписать документы об отчислении Амелии Орланд. Желательно — сегодня. Подготовка к замужеству гораздо важнее подготовки к зимней сессии, и чем скорее она это поймёт — тем лучше.

Глава 2.2

Амелия Орланд

— Что же делать? Что делать? Как быть? — без конца повторяла я, меряя шагами нашу маленькую комнатку в общежитии.

Последняя пара была внезапно отменена, и у меня появилось чуть больше часа передышки перед встречей с ужасным ректором.

Мысль о том, что мачеха каким-то образом умудрилась сообщить Аррэну Роуту о замужестве, казалась мне непостижимой. Но иных вариантов я не вижу!У меня «хорошо» и «отлично» по всем предметам, примерное поведение, ни одного выговора, ни одной плохой записи в личном деле.

Мой отец покинул этот мир пять лет назад, и всё это время мы с Корнелией умудрялись находить общий язык. Нет, мы не были также близки, как родные мать и дочь, но в то же время были друг другу не чужими.

Мачеха никогда не поднимала на меня руку, не унижала, не оскорбляла. Давала каждый месяц деньги на карманные расходы, иногда водила меня по магазинам.

Я уже давно знала о том, что у неё есть страсть к азартным играм, но раньше это казалось невинным развлечением, не более чем приятной забавой по воскресеньям.

Но в последний год сумма, выдаваемая мне на руки, с каждым разом была всё меньше, а проигранные ею суммы, наоборот, становились больше.

Наш сосед, что работал уборщиком в Академии Крэйвен, докладывал мне о том, что за последние два месяца в отчий дом зачастили гости. Среди них был и Фергус Пинч, мэр нашего маленького северного городка под названием Престин. И если два месяца назад она лишь намекала о том, что богатый муж гораздо лучше престижного диплома, то вчера заявила об этом в ультимативной форме.

— Брось, Мелли, — Кайли попыталась успокоить меня, но безуспешно. — Это, скорее всего, ошибка. Наверняка в секретариате перепутали документы. Ты же не единственная Амелия в академии. И может быть, кроме тебя есть ещё кто-то по фамилии Орланд. Придёшь к Роуту, объяснишь всё как есть и вместе посмеётесь над этим недоразумением.

Она шутит?

Посмеётесь?

Я и этот… этот… Ледышка! Вот он кто! Сомневаюсь, что он вообще способен улыбаться!

От одной мысли об Аррэне Роуте моё тело покрылось мурашками и захотелось с головой завернуться в плед.

— Знаешь, — вздыхаю я, глядя в окно, за которым гуляет промозглый ветер, — я скучаю по прежнему ректору. Весёлый, простоватый, добродушный. К нему любой учащийся мог прийти со своими проблемами и получить мудрый совет.

— Вот поэтому его и убрали, — парировала Кайли, выдувая большой розовый пузырь из фруктовой жвачки. Скосив глаза, она лопнула его длинным ногтем, и кончиком языка шустро собрала её обратно в рот. — Вместо того, чтобы делать свою работу, он целыми днями бездельничал и гонял чаи в компании студентов, а по вечерам в городе его не раз замечали с молодыми аспирантками.

Я прижалась лбом к холодному стеклу и застонала.

— Может быть, я заболею?

— И где ты достанешь справку? Нет, если хочешь, то можешь споткнуться и вывихнуть ногу, я даже…

- Давай без рукоприкладства, — я протестующе замахала руками.

Несмотря на невысокий рост и хрупкое телосложение, Кайли отличалась боевым нравом и вполне могла претворить свою задумку в реальность.

— А может, сделаешь вид, что ты забыла о его просьбе? У Роута и без тебя полно дел, а завтра он об этом уже не вспомнит, тем более если это ошибка.

— Да нет, — горестно вздохнула я. — Надо взять тебя в руки и пойти.

Дождавшись отголосков финального звонка, оповещающего об окончании учебного дня, я молча подошла к двери, накинула на плечи тёплую шубку — последний подарок мачехи, и сунула ноги в недорогие, но прочные сапожки.

— Я буду молиться за тебя, — загробным голосом возвестила Кайли, подошла ко мне и, встав на носочки, звонко чмокнула меня в лоб горячими губами. — Не вернёшься, поставлю за тебя свечку в храме.

Всю дорогу до учебного корпуса я репетировала речь, которую скажу Аррэну Роуту.

Объясню, что вышло недоразумение, что у меня и в мыслях нет бросать учёбу. Наоборот, сделаю всё, чтобы сдать усложнённый экзамен и получить право на бесплатный семестр.

Я докажу, как мне важно получить высшее образование, и если есть в нём хоть капля человечности, он не даст подписать мне эти чёртовы документы!

На этой части внутреннего монолога я добралась до нужного кабинета, мысленно досчитала до десяти и тихонько поскреблась в дверь с табличкой «Ректор А. Роут».

Не успела я отдёрнуть руку, как услышала суровое:

— Войдите.

Ну что ж, пути назад нет. Вперёд!

Глава 2.3

Едва я открыла дверь, как меня окутал терпкий аромат свежесваренного кофе и характерных кисловатых ноток магических чернил.

Взгляд заскользил по строгому убранству просторного кабинета. Пробежался по высоким книжным шкафам, подпирающим потолок, большому окну с раскрытой створкой и широким подоконником, на котором исходил паром кофейник, остановился на массивном столе и замер на самом ректоре.

Аррэн Роут, откинувшись на высокую спинку кожаного кресла, мазнул по мне равнодушным взглядом:

— А, это вы, Амелия Орланд. Перестаньте мяться на пороге и закройте дверь, не надо устраивать сквозняк.

«Грубиян, — обиделась я, повернувшись к нему спиной, чтобы потянуть на себя витую ручку, отполированную множеством ладоней. — Можно было бы и повежливее.»

— Проходите, — ректор указал кончиком пера на стул по другую сторону от своего стола, а затем с громким шелестом сдвинул на край какие-то документы. — Поставьте подпись внизу каждой страницы и распишитесь в журнале напротив своего имени. У вас есть час, чтобы сдать учебные материалы в библиотеку, а форму и постельное бельё кастеляну. Возьмёте у них расписки и принесёте в секретариат, вам выдадут на руки личное дело со справкой о высшем незаконченном.

Каждое его слово, сказанное с ледяным пренебрежением, било меня наотмашь.

Неужели он не видел мой табель? Любой здравомыслящий человек должен понимать, что студент, за которым не числится ни одного нарушения, не имеющий хвостов и пересдач, не может взять и беспричинно уйти за полгода до окончания учёбы.

Ладно, попробуем выдать речь. Зря я её репетировала?

— Ректор Роут, боюсь, вышла ошибка, — произнесла, чувствуя, как от страха стынет кровь в жилах.

Один его вид — надменный, гордый, заносчивый, пугал меня до чёртиков. Бросив взгляд на лист с кошмарным заголовком «Приказ об отчислении», я с ног до головы покрылась гусиной кожей.

— Ошибка? — на секунду с него слетела маска безразличия. Сверкнув тёмно-карими глазами, он придвинул лист к себе, перевернул его на сто восемьдесят градусов и пристально вгляделся в текст. — Где? Имя написано неправильно? Или год рождения?

— Нет-нет, вы не поняли, — поспешила объяснить я, питая надежду разрешить это досадное недоразумение. — Я не собираюсь бросать учёбу!

— Уверены? — он склонил голову набок и усмехнулся. — А вот ваша матушка считает иначе.