8, 9 – аут. Сириз - Владимир Буров

– Две Киевских, фри…

– Два? – спросила барменша прямо из-за стойки. Официанты с утра здесь не работали. Только в выходные.

– Разумеется. И два Баварских.

– Сложный гарнир надо?

– Только из четырех названий, – сказал Алексей.

– А мне вообще не надо, – сказала Даша. – Впрочем, ради тебя я тоже возьму. – И добавила: – Сто пятьдесят коньяку.

– Записывать? – спросила барменша.

– Разумеется, – сказал Алексей.

– И пиво не перепутай! – крикнула Даша. – Мне алкогольное.

– Они стоят одинаково.

– На десерт Бианко записывать?

– Я это дерьмо не люблю, – сказала Даша.

– Хорошо. Тогда я запишу только себе. Сто пятьдесят хватит?

– Думаю, хватит, – сказал Алексей.

– Вы слышали про убийства девушек? – спросил Алексей, когда они съели по половине котлет.

– Это мои сестры, – ответила Даша. – Но не родные.

– Серьезно?

– Да.

– Невероятно. И кто мог это сделать?

– Я не знаю. Но хочу узнать. Ты мне поможешь?

– Конечно. Но как?

– У меня есть план. Дело в том, что все они были боксерами.

– Фантастика, – сказал Алексей.

– Почему?

– Я даже не знал, что у нас в городе существуют женщины боксеры.

– Их было всего пять, – сказала Даша.

– Троих убили – осталось две, – сказал Алексей. И добавил: – Кто, интересно, их убил?

– Маньяк, – сказала Даша.

– У нас не бывает маньяков, – сказал Алексей.

– Я думаю, что это был маньяк, – сказала Даша. – И докажу это.

– Как?

– На удочку.

– На удочку это как? – не понял Алексей.

– Я найду живца для этой акулы.

– Никто не согласится быть живцом для этой… э… щуки.

– Это не щука. Я тебе говорю:

– Это настоящая акула.

– Почему? Здесь же не бывает акул.

– Здесь много чего не бывает, – сказала Даша. – Но вот есть. Я это чувствую. Ведь эти сестры мне не родные. Почему я должна за них мстить? Но вот сегодня мне приснился сон, что они меня просят об этом.

– Почему тебя?

– Им больше некого просить. А на меня им удалось выйти.

– Как Доктор Фрейд я могу сказать:

– Это значит, между вами установилась родственная связь.

– У нас не было ничего родственного, – сказала Даша.

– Вы назывались сестрами, – сказал Алексей, – а это уже связь. Небольшая, не такая, как между родными сестрами, но уже связь. Муж и жена тоже не родственники, но связь между ними существует очень сильная.

– Я видела во сне, как ее убили.

Я видела лицо убийцы. Это был пожилой мужчина. Старик, как говорили переводчики Хемингуэя. Да, да я видела его в море. Он – бывший капитан дальнего плаванья. А сейчас здесь тренирует боксеров.

– И боксеров женщин? – спросил Алексей.

– Пожалуйста, парень, не перебивай меня. Я рассказываю сон. Это тонкая структура. Ты можешь все испортить своими вопросами. Если чего не понятно, записывай. Потом возьмешь у меня интервью. Доктор Фрейд, ты должен лучше меня понимать, что сон – это и есть настоящая реальность.

Он знал, что Таня ездит с вечерней тренировки не на автобусе, а на велосипеде. За победу на чемпионате ей подарили костюм адидас, кроссовки адидас и немецкий скоростной велосипед за две тысячи дойчмарок.

– Не знал, что так много дают, – подумал Алексей. Вслух произносить свои мысли он не стал. Но добавил: – Мне однажды презентовали только кроссовки адидас. Да и те пришлось отдать тренеру. Тут он понял, что Даша слышит его, и замолчал. К его удивлению, она одобрительно кивнула. Вроде он и так знал, что дама его слышит, но все-таки это было очень удивительно. – Я слышу.

Я крутила педали, велосипед шел сам собой, как будто был с мотором. Как такое может быть? При повороте на волнистую дорогу, ведущую к коттеджам, я не заметила сзади велосипедиста. Он вылетел неожиданно. Из-за последней девятиэтажки. Он хотел врезаться в переднее колесо, но неровности дороги помешали ускориться в последний момент. Он ударил в заднее. Мы упали, потом встали друг напротив друга. Он не ожидал моего прямого в голову. Зашатался, как маятник и упал в еще не успевшую высохнуть лужу. Зря я не разобралась с ним до конца.

Даша открыла глаза.

– Ты записал, что я говорила?

– Нет.

– У тебя есть диктофон?

– Нет.

– Я тебе дам. В следующий раз, когда я закрою глаза и начну говорить – нажми кнопу:

– Пуск!

– Ладно. Можно тебя спросить, с кем произошла эта история? С тобой?

– Нет, с Таней. С моей последней сестрой.

– Ты была с ней в этот последний раз?

– Да. Но не как ты, возможно, думаешь. Я была в ней.

– Вот только сейчас?! Ты не была с ней тогда, на пустыре?!

– Нет, конечно.

– Часто ты так видишь другого человека?

– Обычно я только чувствую. А так, как сегодня было в первый раз. Наверное, это из-за тебя.

– Разве я как-то помог тебе?

– Уверена, что помог.

– Как?

– Ты ведь Доктор Фрейд.

– Я? Ну, хорошо, пусть будет так. Я Доктор Фрейд. – И он добавил: – Ты прервала этот сон, потому что боялась увидеть, как тебя убьют?

– Нет. Ее убили не в этот раз. В следующий.

– Ты это видела?

– Нет. Мне не хочется. Я боюсь.

– Я думаю, сегодня мы уже не будем… э… делать… э…

– Трахаться? Будем. А потом пойдем в парк, и я расскажу тебе мою курсовую.

– Может быть, в другой раз?

– Нет, сегодня. А то, я так и не напишу ее к началу учебного года.

– И тебе нужна моя помощь?

– Да, и в сексе. Ты запишешь на диктофон мое сочинение, я перенесу его на экран ноутбука и все – курсовая готова.

– Дай ключ от банкетного зала! – крикнула Даша барменше.

– У меня его нет, – ответила Галя.

– Где он?

– Начальник запер. Сказал, придет бухгалтерша делать ревизию.

– Сейчас ключ у тебя? – опять спросила Даша подругу.

– Ноу.

– Что значит:

– Ноу? – Не дашь, что ли?

– Серьезно, у меня нет ключа. Он его запер. Там же склад.

– Кто сегодня повар?

– Таня.

– Таня? Какая Таня?

– Повар. Нет, кажется, сегодня Ира. Я забыла.

– А в счет ты ничего не забыла нам лишнего написать?

– Сейчас я посмотрю. – Барменша сходила на кухню и узнала:

– Сегодня работает Таня.

– А уборщица там? Или все еще в запое?

– Кажется, ее сегодня не было, – ответила барменша Галя.

– У тебя голова работает, как у физика-теоретика Ландау. Ни хрена не знаешь, что здесь происходит. Всё внутри.

Даша сама пошла на кухню и договорилась с поваром.

– Пошли, – сказала она, приоткрыв дверь.

Кухня была разделена на две части. Налево была посудомойка. Места там хватало. Можно было трахаться даже лежа. Вот только дверь на кухню не закрывалась. Точнее, ее вообще не было.

– Я пока покурю около бара, – сказала повар Таня.

Не успели они как следует разогреться, как кто-то пришел.

Таня прибежала и сказала:

– Заказ! – Потом добавила: – Да я не буду смотреть. Продолжайте.

Смотреть она не смотрела. Да и некогда ей было. Но иногда она все-таки посмеивалась. Даша даже ей сказала.

– Может, хватит хихикать?

Таня замолчала. Но через несколько минут не выдержала и спросила:

– Мне не присоединиться?

– А что ты умеешь? – спросила Даша.

– Я люблю, когда меня щекочут языком между пальцев ног.

– Неужели так все делают? – подумал Леха. И сказал:

– Прошу вас, не надо, мы уже заканчиваем.

Они пошли в парк. Там жарили шашлыки. Алексей предложил заказать.

– С дымком не хочешь?

– Попозже, а то я уже и так не очень-то хочу воссоздавать из небытия мое эссе. Поспать бы. Ты включил диктофон?

– Да.

– Кстати, ты комедии любишь?

– Любил бы, если бы они мне встречались. Комедия бывает очень редко.

– И ты прав. И знаешь почему? На комедии нет спроса у издателей. Они хотят комедию, как беспрерывный смех. Хотят таких комедий, как:

– Укрощение строптивой.

Как:

– Комедия ошибок. – Это ранние пьесы Вильяма Шекспира. В них смех начинается, и продолжается, можно сказать, беспрерывно. Как у Аркадия Райкина. Писавшего… прошу прощенья, читавшего по системе:

– Ни минуты без смеха.

И вот сейчас все так же просят:

– Давай, давай, чтобы ежеминутно летели искры до небес. – А не получается. Почему спрашивается? И я вам отвечу. Просто комедия, такая комедия, как Укрощение строптивой и Комедия ошибок, не свойственны душе человека. Можно рассматривать этот жанр, как:

– Исключение из правил. – Могу сказать, что шутов таких, как Джим Керри, осталось меньше на Земле, чем осталось монархов.

Так Даша начала свое эссе. Дальше мы пропустим, чтобы не утомлять доброго читателя. А закончила словами:

– Как это может быть? Как можно показывать такое несоответствие реальности? Мы не узнаем реальности.

Из этого устройства мира следует удивительнейший вывод:

– И времена могут меняться местами. – Да, друзья мои, в реальности одно время может занять место другого.