Дурочка, или Как я стала матерью - Диана Чемберлен

Маленькая кухня оказалась первой комнатой, которую они с Лэйси восстановили полгода назад, когда только перебрались в этот дом. Кухня представляла собой небольшое квадратное помещение с деревянным полом и шкафчиками из сосны. В центре комнаты, в окружении четырех дубовых стульев, высился широкий стол. Кухня получилась не слишком изящной, зато функциональной. Да они, собственно, и не гнались за изяществом: историческая достоверность была гораздо важнее.

Выложив из сумок продукты, Клэй направился было к двери, как вдруг взгляд его случайно скользнул по окну. За широкой панелью мозаичного стекла отчетливо виднелся маяк. Солнце уже село, окрасив небо в сероватый цвет, но это не помешало Клэю различить силуэт башни. Что-то было не так. Он прекрасно знал, как обычно выглядел маяк из окна его кухни. Он помнил зазубренные очертания каменной верхушки и четкую линию железной лестницы. Но сегодня эта линия была размыта, и Клэю потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что кто-то сидит там, на верхней ступеньке. На том самом месте, которое он привык считать своим.

Может, Лэйси? Да нет, ее машины не было на парковке. Видимо, кто-то чужой. В последнее время посторонние заглядывали сюда исключительно редко. Туристы давно забыли про Реку Поцелуев, да и дорогу перегородили цепью сразу после того, как шторм разрушил верхушку башни. Конечно, до маяка можно было добраться и по пляжу, но Клэй в это не очень-то верил: вода давно успела размыть прибрежный песок. Получается, кто-то приплыл на лодке? Клэй наклонился к самому окну. Нет, лодки не видно. Впрочем, в такой темноте трудно что-нибудь разглядеть. Внезапно он вспомнил про машину, припаркованную в лесном тупичке.

«А ну-ка, идем», – окликнув собаку, Клэй распахнул дверь и вышел на веранду. Первым делом он снял сандалии, а затем взял фонарь и зашагал к каменной башне. Саша, радуясь долгожданной свободе, поспешил к деревьям, растущим на другом конце двора.

На ступенях лестницы сидела женщина – уж в этом-то Клэй мог не сомневаться. Ее длинные волосы развевались на ветру, а сама она неотрывно смотрела на море. Ищет неприятностей на свою голову, подумал он. В сумерках спуск по этой лестнице мог закончиться очень плачевно. Глядя на то, как волны бьются об основание башни, Клэй осторожно ступил в прохладную воду. До маяка тут было рукой подать. «Эй, там!» – прокричал он в тот самый момент, когда волна ударилась о берег.

Женщина не шевельнулась – должно быть, просто не услышала его из-за шума прибоя. Клэй сложил руки рупором и прокричал еще громче: «Эй! Слышите меня?»

На этот раз женщина наклонилась и взглянула вниз. С такого расстояния немыслимо было разглядеть ее черты. Если она что-то и ответила, Клэй все равно не расслышал. «Там опасно! – крикнул он. – Вам лучше спуститься вниз».

Женщина встала, но Клэй уже передумал: в башне сейчас слишком темно. «Ждите там! – помахал он рукой, призывая ее оставаться на месте. – Я помогу вам спуститься. У меня есть фонарь».

Приказав Саше не убегать с пляжа, Клэй зашлепал по воде ко входу в башню. В глаза ему бросились знакомые очертания лестницы, послушно следовавшей изгибам кирпичной стены. Он включил фонарь и быстро взбежал наверх, ни разу не остановившись, чтобы отдышаться. Такой подъем он совершал едва ли не каждый день – трудно было представить убежище лучше, чем этот маяк. Как только его голова показалась над краем зазубренной стены, соленый ветер с размаху ударил ему в лицо.

Женщина быстро встала – видимо, он напугал ее своим появлением. Что ж, бежать ей и правда было некуда.

– Вы могли оступиться, спускаясь по лестнице в такой темноте, – промолвил он, многозначительно указывая на фонарь.

– Да-да, вы правы. Спасибо.

Порыв ветра швырнул ей в лицо прядь волос, и она тут же поспешила отвести ее рукой.

Удивительная красавица. Очень тоненькая, если не сказать, худенькая, с длинными черными локонами и большими темными глазами. Выглядела она невероятно хрупкой, так что казалось, что порыв ветра запросто мог сдуть ее с этой башни.

Как будто в ответ на его мысли, она слегка покачнулась, судорожно схватившись за перила. Клэй знал, что она должна была чувствовать в этот момент. Оказавшись на верху лестницы, вы словно бы воспаряли над башней, что неизменно приводило к головокружению. Клэй и сам испытал это пару раз, когда поднимался сюда с Терри. Тем не менее лестница была на редкость прочной, просто требовалось время, чтобы привыкнуть к такой реакции вестибулярного аппарата.

– Присядьте, – предложил он. – Придите в себя, а потом начнем спускаться.

Женщина покорно села, ухватившись обеими руками за перила. Клэй устроился ступенькой ниже.

– Что привело вас сюда? – осторожно поинтересовался он, опасаясь, как бы она не приняла его слова за упрек.

Небо из синего успело стать темно-серым. Ночь обещала быть мрачной – ни звезд, ни луны.

– Я… просто… – Она смотрела куда-то в сторону, поверх его головы. – Что здесь случилось? – растерянно махнула она рукой. – Что случилось с маяком?

– Ураган, – пояснил Клэй. – Давно это было, лет десять назад.

– Десять лет. – Женщина покачала головой. Она вновь отвела взгляд, и Клэю показалось, что глаза у нее предательски заблестели.

– Меня зовут Клэй О’Нил, – представился он. Незнакомка отреагировала на это полуулыбкой.

– Джина Хиггинс. – Она кивнула в сторону домика. – Там теперь музей или что-то в этом роде?

Дом с его красочными витражами и правда напоминал церковь или музей.

– Нет, – покачал головой Клэй. – Долгое время там никто не жил. Потом за него взялось Общество по охране памятников старины, к которому я как раз и принадлежу. Мы с сестрой живем в доме, пока идет реставрация. Помогаем с работой и выступаем в роли подрядчиков.

Реставрационные работы продвигались на редкость медленно, что вполне устраивало Клэя. Никто не назначал точных сроков, и причин торопиться попросту не было.

Джина снова взглянула на дом.

– А витражные стекла?

– Это сделала сестра. К реставрации дома они отношения не имеют.

– Неужели она сама и сделала?

– Да.

– Какой талант! Очень красиво.

Клэй, взглянув на дом, согласно кивнул:

– Да, у нее неплохо получается.

– Что будет с домом, когда вы приведете его в порядок?

– Понятия не имею, – ответил Клэй.

Крепко ухватившись за перила, он встал и глянул вниз, пытаясь отыскать Сашу. Пес что-то вынюхивал в куче водорослей, и Клэй успокоенно сел на место.

– Может, там будет маленький музей, – промолвил он. – Или пансион. А может даже, частное жилье. Проблема в том, что доступ к маяку закрыт. Так какой смысл привлекать сюда туристов? Я очень удивился, когда увидел вас здесь. Как вы до нас добрались?

– Пришла по дороге, которая перегорожена цепью. Хоть там и висел знак «Проход закрыт», – робко призналась Джина. – Простите, что так вышло.

– К маяку не пускают только потому, что здесь опасно… да это вы и сами могли заметить. Но раз уж вы забрались сюда, не сломав себе шею, то и говорить не о чем. Вы просто гуляли или что-то искали? Мало кто помнит, что здесь вообще когда-то был маяк.

– Я интересуюсь маяками. Так, для своего удовольствия. – Она коснулась камеры, висевшей у нее на шее. – Мне хотелось взглянуть на эту башню и сделать пару снимков. А куда подевалась световая камера? И линзы Фрезналя?

Она произнесла «Фрезналя», а не «Френеля». Довольно странно для человека, интересующегося маяками. Впрочем, она сама сказала, что занимается этим как любитель. Должно быть, она видела это слово только в книгах и никогда не слышала, как оно произносится.

– Линзы Френеля лежат на дне океана, – промолвил он, употребив правильное название. Даже в темноте было видно, как вспыхнули у Джины щеки.

– Почему их не подняли? – спросила она. – Это же очень ценная вещь.

Клэй кивнул:

– Все так, но против этого выступило слишком много народа.

Его собственный отец, всеми силами боровшийся поначалу за спасение маяка, оказался в числе тех, кто был против подъема линз.

– Туристическое бюро и общество по охране маяков хотели отыскать линзы, но местные жители склонны считать, что всему определен свой срок. Вдобавок они не спешат привлекать сюда новые толпы туристов. Да и сами линзы… а вдруг они успели разлететься на сотни кусков?

– А может, они остались целы или разбились лишь на несколько фрагментов, которые ничего не стоит собрать в одно целое, – энергично возразила Джина. – Это же настоящее преступление – оставить на дне океана такую ценную вещь. Ее можно было бы выставить в каком-нибудь музее.

Клэй пожал плечами. Ему, по большому счету, не было никакого дела до линз. Что толку беспокоиться из-за таких пустяков?

– Это те самые линзы, которые установили вместе с маяком? – спросила Джина.

– Да. И весят они не меньше трех тонн, так что поднять их – задача не из легких. А потом еще придется продержать их несколько месяцев в электролитной ванне, чтобы металлические части не рассыпались на воздухе.