Ответный прием - Александр Александрович Тамоников

Мексику. Оттуда они отправились в Гавану, а затем на советском грузовом судне поплыли в СССР. Пятого августа Пентагон заявил, что они не вернулись из отпуска, и было сделано заявление: «Есть вероятность, что они убежали за железный занавес». Шестого сентября 1960 года Митчелл и Мартин появились на совместной пресс-конференции в Доме журналистов в Москве и заявили, что запросили убежище и советское гражданство.

Особо шокирующих заявлений Митчелл и Мартин так и не сделали, лишь сообщили о том, что и без них было известно: правительство Штатов использует недостойные методы при сборе разведывательной информации, умышленно нарушает границы воздушного пространства других государств, а также занимается перехватом и расшифровкой секретных сообщений более чем сорока государств, включая своих собственных союзников. Свои истинные цели они прикрывали тем, что якобы обеспокоены желанием США навязать миру ядерную войну, чего они, как истинные патриоты, допустить не вправе.

Красивой обертке Геша не поверил ни на секунду. Не верил ей и сейчас, спустя десять лет после происшествия, но забыть о том, что сделали Мартин и Митчелл, никак не мог. Снова и снова он прокручивал в голове это событие, примеряя его на себя. Какова истинная причина побега? Что они выиграли, став предателями Родины? В разговоре с приятелем из секретного отдела Министерства обороны Геша узнал, что Мартин и Митчелл получили от советского государства кругленькую сумму, и вот тогда он понял, почему зациклился на этом происшествии.

Когда его научный руководитель предложил примкнуть к «небывалому по своему масштабу» проекту Минобороны, Геша не раздумывал. Такие перспективы, такие возможности! Да любой на его месте руку позволил бы отсечь, лишь бы попасть в рабочую группу полигона! Творить историю наравне с великими умами, что может быть прекраснее? Но на деле все оказалось куда прозаичнее. Разочарование пришло в тот момент, когда у него обнаружились способности к систематизации и верстке материалов исследований. Чужих материалов! За четырнадцать лет сам он не принял участия ни в одном пуске, ни в одной разработке новых подходов к реализации системы ПРО. Только систематизация, ведение записей и работа с микропленками, которые утилизировались один раз в полгода, чтобы освободить место для новых километров пленки. Никакого карьерного роста, никакой благодарности. Лишь мизерная зарплата, которая положена вспомогательному персоналу, и ненормированный рабочий день.

– Чего застыл, дубина? – окрик капитана госбезопасности вывел Гешу из задумчивости. – Спишь на ходу? Дверь открыта, приступай к работе!

Геша вошел в лабораторию, на автомате подошел к аппаратам, затем, вспомнив протокол, повернулся к капитану.

– Испорченную пленку необходимо измерить, упаковать и отправить на утилизацию, – сообщил он капитану.

– Нет времени. – Капитан недовольно поморщился. – Утилизируй сейчас.

– Но по правилам, – начал Геша, но капитан не дал ему закончить.

– Собираешься пререкаться? Я здесь правила и закон! Утилизируй и приступай к работе, – прорычал капитан.

Кипя от злости, Геша повернулся к аппаратам. «Паршивый ублюдок! Пользуется своим положением, чтобы унизить человека! – бушевал он в душе. – Заставить бы тебя на своей шкуре прочувствовать бессилие! Забить тебе в глотку все эти километры микропленки, тогда бы я посмотрел, какой ты важный!» Его рука потянулась к кювете с пленкой, подлежащей утилизации, и вдруг остановилась на полпути. Мозг еще не успел отреагировать, а руки уже вытягивали из запасной кюветы пленку с черновиками ночной работы. Когда пленка оказалась в его руках, Геша уже не сомневался. Он уверенно отправил черновики в машину для утилизации, и пока та, тихо жужжа, пережевывала пленку, заправил новой пленкой второй аппарат.

– Долго еще? – ворчливо поинтересовался капитан.

– Машины запустятся через три минуты, – сообщил Геша. – Распишитесь в журнале, здесь ведутся записи по утилизации.

– Без тебя знаю. – Капитан вырвал журнал из рук Геши, быстро поставил подпись и вернул. – Постарайся не напортачить, времени у нас в обрез.

– Не беспокойтесь, товарищ капитан государственной безопасности, машины отлажены и работают четко, – к Геше вернулось спокойствие. – Думаю, повторная запись пройдет быстрее.

Спустя час он достал из кюветы бобину с микропленкой, вложил ее в конверт и протянул капитану. Тот нетерпеливо сунул ее в карман, взглянул на часы и произнес:

– Уложились. Отключай машины, мне пора на выход.

– Сначала нужно стереть записи из памяти аппаратов, – заявил Геша. – Таков протокол.

– Снова ты про протоколы? – ворчливо проговорил капитан. – Сколько времени это займет?

– Около десяти минут, может, чуть больше, – ответил Геша.

– Черт, у меня нет столько времени. – Капитан беспокойно взглянул на дверь. – Товарищ Кисунько ждет на автостоянке.

– Не стирать записи категорически запрещено, – пожал плечами Геша, – но если вы настаиваете…

– Нет, делай то, что должен, – заявил капитан. – Дежурный по этажу будет присутствовать вместо меня. Как закончите, закройте двери и ждите снаружи.

– Как скажете, товарищ капитан государственной безопасности.

– Приступай, чего ждешь?

Геша начал последовательно нажимать нужные кнопки, а капитан открыл дверь и выглянул в коридор. Дежурного по этажу у двери не оказалось.

– Где его черти носят? Говорил же, никуда не отлучаться. Ладно, запускай свою машину, я приведу дежурного.

Капитан дождался, пока Геша запустит систему удаления информации, и вышел из комнаты. В то же мгновение Геша метнулся к кювете первого аппарата, извлек из нее пленку, которую записывал до перерыва, стянул ботинок и сунул пленку в каблук под стельку. Когда в лабораторию вошел дежурный по этажу, Геша сидел на стуле за пультом управления и дожидался окончания работы машин. Через десять минут звуковой сигнал оповестил о завершении процесса работы, Геша отключил аппараты от электросети и вышел из лаборатории.

* * *

Москва, апрель 1971 года, Комитет государственной безопасности, кабинет старшего помощника начальника нелегальной разведки ПГУ, начальника спецотдела, полковника Старцева

В кабинете начальника спецотдела Управления «С» вовсю кипела работа. Строители в самодельных панамах из газеты, в хлопчатобумажных майках и трикотажных спортивных штанах таскали мебель из кабинета в приемную. Тумбочки, столы, стулья и даже солидный трехстворчатый шкаф, особая гордость полковника, за считаные минуты были разобраны на части, упакованы в коричневую бумагу, какой обычно пользуются в продуктовых магазинах, и сложены штабелями вдоль стен в узком предбаннике кабинета.

Вместо мебели в кабинете выросли строительные козлы, для большего удобства расположенные сразу вдоль двух стен. Высокие стремянки расставлены по углам, ведра с краской и побелкой, стоявшие ровным рядком все на тех же старых газетах, дожидались своего часа. Потолок уже претерпел изменения: бригада из трех человек сняла все потолочные светильники и сняла практически весь слой побелки, который из года в год «освежали» специалисты косметического ремонта.

А в коридоре жизнь управления шла своим чередом: начальники отделов, их подчиненные, секретари и помощники сновали по коридору вперед-назад, разнося «важные» папки,