Век стали и пара (СИ) - Савинков Андрей Николаевич

— Твою мать… — С трудом разлепив глаза, мужчина нащупал ступнями возле кровати тапочки и пошатываясь отправился усмирять адскую машину.

— А я тебе говорила, что ставить эту штуку у себя дома — отвратительная идея. А ты мне «новейшая техника», «ни у кого такого нет», «только по знакомству поставят». Сам виноват, — в отличии от Виктора Мария умела по утрам вставать не потерянным в пространстве чудовищем, а нормальным человеком, поэтому даже сейчас ее голос показался мужчине отвратительно бодрым. — Что там? Опять работа?

— Ну что же еще? — Сумев кое-как собрать глаза в кучу, Виктор наконец сподобился прочитать отпечатанное на бумажной ленте сообщение. — Убийство какой-то министерской шишки, судя по адресу.

— Есть будешь? — Абсолютно голая девушка, заманчиво повиливая бедрами прошла в сторону ванной комнаты, заставив мужчину непроизвольно скосить глаза в сторону ее округлостей.

— Нет, — Виктор мотнул головой смахивая наваждение. — Но, если ты мне сваришь кофе пока я побреюсь, буду премного благодарен.

Все еще чертыхаясь про себя мужчина дождался освобождения санузла и побрел бриться. Из висящего над раковиной зеркала на него в ответ взглянул не старый еще тридцатипятилетний высокий мужчина с тяжелыми рубленными чертами лица и заметной проседью в волосах. Пара шрамов на правой щеке, складывающиеся в уложенную на бок букву V — воспоминание о давней студенческой дуэли — добавляли общему виду некой загадочности. Красные от недосыпа глаза и тяжелые темные мешки под ними добавляли визуально несколько лет, но в целом можно было с уверенностью заключить, что сохранился он, не смотря на все жизненные коллизии, не так уж плохо.

Быстро пробежавшись бритвой по успевшей вылезти за сутки щетине, умывшись и почистив зубы — на чем счел водные процедуры оконченными — Виктор заглянул на кухню, еще раз отказался от завтрака, опрокинул в себя чашку кофе, сходил в комнату и принес оттуда свой протез.

— Помоги пожалуйста, — девушка молча кивнула и принялась подтягивать ремни, которыми чудо механической мысли крепилось к культе, оставшейся от левой руки. Процедура эта была насквозь привычная и не отняла много времени. — Спасибо.

Виктор поцеловал Марию и отправился одеваться.

— Меня не жди, буду поздно, — когда мужчина уже выходил из дома напомнила ему девушка. Мария была одной из первых журналисток-женщин, допущенных в ранее считавшуюся чисто мужской профессию, и активно пользовалась своим статусом, регулярно посещая всякие выставки, премьеры и прочие светские мероприятия. Иногда Виктор составлял ей компанию, но чаще Мария ходила на них сама. — И я хочу напомнить, что у нас через два дня годовщина отношений. Я знаю, что такие вещи ты обычно не забываешь, но все же решила, что лучше об этом упомянуть заранее, на всякий случай.

— Да помню, до вечера, — уже из открытых дверей откликнулся он, хотя конечно, хоть убей, не вспомнил бы о каком именно сборище идет речь на этот раз. Как обычно мужской мозг просто отфильтровал эту информацию за ненадобностью.

Виктор выскочил на улицу, пройдя через пару дворов вышел на проспект и нырнул в подземку. Можно было бы при наличии лишнего времени и пешком пройтись благо от его квартирки до правительственного квартала всего минут сорок быстрой ходьбы, но поскольку он тропился, то решил подскочить три станции на общественном транспорте.

Впрочем, одну остановку он все же сделал — тормознув перед киоском с прессой и купив за три эре свежий выпуск «Александрийских ведомостей». Передовица сообщала о начале очередной забастовке на столичных верфях из-за которой передача пары новейших линкоров воздушному флоту вероятно опять «сдвинется вправо». «Ведомости» была газетой с явным правым уклоном, а посему не стеснялась костерить социалистов-трудовиков на все лады. В общем, ничего нового.

Спустившись по лестнице Виктор показал на входе служебную бляху и не останавливаясь ввинтился в поток таких же неудачников, которым доход не позволял по утрам нежится в постели. Город жил своей жизнью, подобно огромному механическому голему он ежедневно поглощал тысячи людей, приезжавших в столицу в поисках лучшей доли и вынужденных за мизерную зарплату, едва достаточную чтобы прокормиться, работать по четырнадцать часов в день.

Столичная Александрия, находящаяся на передовых позициях технической революции, имела по разным оценкам порядка миллиона жителей постоянного населения. Каждый день тысячи людей перемещались из одних окраин — застроенных однообразными кирпичными бараками где в основном могли позволить себе жилье обычные работяги — в сторону других, где располагались гремящие, чадящие, изрыгающие огонь и необходимые королевству товары заводы, фабрики мастерские.

Дождавшись приезда поезда, Виктор нырнул в вагон и мысленно провалился в глубь себя. Убийством в Александрии удивить было сложно. Уж точно не профессионального сыщика десять лет отработавшего в столичной полиции. Два-три трупа в сутки — была стандартная норма для столицы, а в отдельные дни — «праздничные» — этот показатель мог легко скакнуть и до двух десятков. И никакое патрулирование с воздуха не спасет в случае столкновения банд, держащих за собой Южный конец, где вдоль реки раскинулись самые глухие трущобы города.

Впрочем, в таких случаях полиция не особо и старалась искать убийц, — во-первых, излишне хлопотно, а во-вторых — просто бесполезно, а иногда даже опасно — записывая в душегубы эти же найденные тела. «Неизвестный 'А» убил «неизвестного 'Б», а «неизвестный 'В» убил неизвестного «Г». И так по кругу. Такие порой приключенческие романы по полицейским отчетам проходили — закачаешься!

— Опаздываешь, принц! — Вместо приветствия сделал Виктору втык его непосредственный начальник. Комиссар Горд знал, что Виктор ненавидит свое прозвище и называл так подчиненного только когда тот косячил действительно серьезно. Опоздание на несколько минут на это явно не тянуло, а значит недовольство начальства было связано с найденным трупом.

— Прошу прощения, господин комиссар! Утро, подземка, сами понимаете. С чем связана такая спешка, большую шишку что ли укокошили сегодня ночью?

— Угадал, демоны тебя раздери! — К Виктору с протянутой для рукопожатия рукой подскочил его коллега-следователь. — Твоя интуиция тебя не подводит.

— И ты здесь, Петер? — Виктор удивленно вздернул брови глядя на невысокого мужчину с здоровенными висячими усами на лице. Петер Зайвен был известен в столичной полиции как веселый, вечно жующий парень, отличный служака и недурственный сыщик. — Не слишком ли много: два следователя на один труп?

— Приказ сверху, — поморщился комиссар Горд. — Как только нашли труп и опознали, кто перед нами, сразу посыпались распоряжения. Бросить все силы, найти в кратчайшие сроки… В общем, все как обычно.

— Так и кто же наш сегодняшний неудачник, — Виктор глянул поверх плеча Петера на лежащее чуть в стороне тело. Труп уже зарисовали и накрыли белой простыней, из-под которой торчали только ноги обутые в лакированные штиблеты. — Судя по туфлям… Не меньше сотни талеров за пару, деньги у этого парня были. Ограбление?

— Не-а, — удивленно обернувшись и внимательно рассмотрев упомянуты Виктором туфли, ответил Петер. — Бумажник на месте, часы, золотые запонки, перстень. Ничего не взяли. Константин Берг. Судя по пропуску в Военное министерство, боюсь господа, мы имеем дело с политическим убийством.

Данное заявление заставило всех присутствующих поморщиться как будто они дружно закусили неспелым лимоном.

— Что-то еще?

— Четыре ножевых раны сзади-справа, в поясничную область, шансов у парня, по-видимому, просто не было. Судя по трупному окоченению все произошло вчера вечером.

— Ну это мы узнаем более точно, изучив журнал проходной в здании министерства, — задумчиво протянул Виктор, прикидывая возможный маршрут жертвы. — Свидетелей конечно никаких?

— Конечно, — хмыкнул Петер, вытащил из кармана пару орешков, забросил их в рот и принялся перемалывать мощными челюстями. Заметив насмешливый взгляд коллеги, он сделал большие глаза и возмутился, — что? Я в обличии от тебя на месте был одним из первых и позавтракать не успел!