Тайный сын магната. Прости за все - Марго Лаванда

class="p1">– Мне нехорошо, – бормочу, направляясь к туалету.

Скорее всего завтрак в кафе оказался несвежим и как результат меня посетили галлюцинации! Как иначе можно объяснить то, что в лифте мне привиделся Давид Байратов?

Мужчина, от которого я так успешно сбежала. Пряталась три года. Пока не поняла, что он не ищет. Ему не интересна моя судьба. Отпустил…

Тогда зачем эта встреча? Что за издевательство, насмешка судьбы.

Да, в коллективе уже несколько месяцев поговаривают о расширении. Слиянии. Что станем еще круче, возьмемся за амбициозные проекты. Главный босс, которого я видела всего несколько раз и то издалека, Арсений Викторович Михайлов – человек крайне самолюбивый, увлекающийся. Я подробно изучила статьи о нем, в деловой прессе. Он обожает быть в центре внимания.

Но откуда взялся Байратов? Или мне померещилось?

Скорее всего, так и есть.

– Есень, ты как? – в туалет заходит озабоченная Ирина. Я даже в кабинку не зашла. Стою над раковиной, умываюсь ледяной водой.

– Черт, у тебя блузка мокрая. Через пять минут все должны быть в главном зале! Новый босс будет вещать!

– Откуда он взялся? – спрашиваю со стоном.

– Ну так расширение, слияние. Кажись, приятельствуют наши красавчики. Не знаю, рассмотрела ли ты в таком состоянии этого мужчину, но я тебе доложу… Он шикарен. У нас по всем отделам ажиотаж. Бабы уже с ума сошли.

– Отлично, – цежу сквозь зубы.

– Может отпроситься тебе? Пойдем быстро разыщем Валентину.

– Ой, нет, – морщусь.

Валентина Игоревна – главный менеджер нашего отдела, почему-то невзлюбила меня. Она единственная, с кем я реально стараюсь избегать любых контактов. Обязательно подденет, выскажет неудовольствие. Ну а я в свою очередь, когда такое отношение, теряюсь и не могу все это сгладить дружелюбием, как например Ира, с которой менеджер точно также груба. Но Ира все переводит на шутку. Я же сжимаюсь мысленно, выпускаю иголки. Отпрашиваться у мадам Мегеры? Нет, увольте. Лучше с температурой сорок на планерку приползти, а потом улизнуть по-тихому.

– Мне лучше. Идем.

– Но блузка.

– Плевать. Сядем в дальнем углу.

– Ну как скажешь, – кивает Ира. Выглядит возбужденной и нетерпеливой. Видимо жаждет разглядеть и послушать речь нового босса.

Бросаю последний взгляд на себя в зеркало, приглаживая волосы, собирая их в строгий пучок. Мои глаза тоже блестят странно, словно поднялась температура. И я тоже желаю увидеть новенького. Чтобы убедиться в собственной галлюцинации. Потому что иначе быть не может.

Успеваю убедить себя в этом, поэтому, когда входим в зал, последними, в тишине, все оборачиваются на нас и мои ноги подкашиваются.

Как я могла решить, что ошиблась? Я ведь его ни с кем никогда не спутаю! Мой первый мужчина. И единственный. Тот, кто причинил мне боль. Разбил мечты. Купил меня…

Зачем он снова появился на моем пути.

Валентина шипит на нас, Ира обнимает меня за талию и тащит в самый темный угол.

– Продолжайте, Давид Ренатович, – сладким голосом просит Валентина Игоревна.

Я не понимаю ни слова из речи Давида. В ушах шумит, все тело трясется как в ознобе. Ира сочувственно сжимает мою руку, не зная истинной причины такого самочувствия. А я ощущаю себя еще и лгуньей вдобавок, эксплуатирующей ее отзывчивость и доброту. Не окажись Иры рядом, я бы, наверное, на пол рухнула. Вот это было бы представление.

Так узнал меня Байратов, или нет? По мою душу явился, или все это чудовищное совпадение?

Глава 3

– Никольская, ты что за представление устроила на собрании? В тебе чего, актриса драмтеатра проснулась? Или так решила креативно с новым начальником познакомиться?

– Валентина Игоревна, да мы в кафе внизу отравились. Похоже сэндвичи вчерашними оказались. Меня тоже морозит, – защищает меня Ира.

– У нас работы вагон. Выпейте таблетку и придите в себя, – рявкает Мегера и выходит из кабинета.

– Да уж, от нее сочувствия не дождешься, – машет рукой Ира.

– Тебе правда плохо? – спрашиваю ее.

– Ага. Зачем мне врать?

– Ладно, давай работать.

– Погоди, у меня но-шпа есть. И еще кой-чего, – роется в сумке. Спорить бесполезно, впихивает в меня несколько таблеток, выпивает сама.

Пытаюсь сосредоточиться на работе, чувствуя себя бесхребетной идиоткой. Надо было послать Валентину с ее командирским тоном и домой уехать. Я ведь все равно не смогу теперь тут работать. Даже если Давид «не узнает» меня.

Это будет слишком тяжело…

Все время трястись, что узнает о Саше? Нет, мне не вынести.

– Это что такое? – смотрит из-за моего плеча Ира.

– Сама видишь. Заявление об уходе. Как думаешь, мне зарплату дадут? Если по собственному желанию?

– Ты чего, Есень? Зачем? Из-за Вальки-мегеры? Да она того не стоит. Ты ведь собиралась в другой отдел перейти. Совсем немного потерпеть осталось. Тебя ценят, все получается.

– Извини, я не могу объяснить, но причина есть. В другом. К Валентине не имеет отношение. Ты можешь отнести мое заявление к боссу? – смотрю на Иру умоляюще. Знаю, что это слабость. Но в кабинете Арсения Викторовича я могу столкнуться с Байратовым. От одной мысли об этом руки начинают трястись.

– Хорошо, – вздыхает Ира. – Но зря ты. Правда.

Понимаю, что сейчас не время сообщать ей, что я скорее всего и город покину. Столько проблем впереди! Мы так тщательно выбирали с Кристиной квартиру, потом обустраивали… Только привыкли, все наладилось. Что за злой рок?

Злость берет, Байратов – мой вечный сталкер. Хотелось бы понять, случайно вышла эта наша встреча или нет?

Дома рассказываю Крис новости.

– Ну ничего себе! Сюжет для голливудского фильма! Ты уверена, что это Давид? – засыпает меня вопросами подруга.

– Ты меня за больную держишь? Прошло всего три года. Я в здравом уме…

Вспоминаю, как остаток собрания сидела тихонечко и жадно впитывала каждую деталь в образе бывшего мужа. Кажется, он стал более худым, поджарым. Кожа загорелая, смуглая, словно он только с курорта. Неизменно дорогой костюм. Черные, как ночь, коротко остриженные волосы. Высокие скулы выдавались вперед, а щеки ввалились, рот казался одновременно жестким и чувственным.

Я поймала его взгляд, и это было как удар в живот. Сразу опустила глаза в пол. Сперло дыхание. Не могла дышать, пока чувствовала тяжесть и жар его взгляда на своем лице. Невольно подняла глаза, чтобы убедиться в этом.

Проклятое любопытство взяло верх над страхом.