Огниво - Екатерина Вадимовна Зудова

За Настасьей неуклюже семенила стража, за ними – ещё целый гурт слуг.

– Где Берендей?! Где муж мой?!! – в отчаянии кричала царица.

Бросилась она прямо к изменникам, увидела сгоревшие сигнальные костры и поняла всё. А потом заметила и Фому, что лежал на песке недвижимо. И хоть застилали глаза Настасьи горькие слёзы, а всё же в груди клокотала неистовая ярость. Ох и поплатятся предатели! Она вытащила из ножен Фомы саблю и грозно двинулась на Балалая.

– Предатели подлые! – взревела она. – Не сносить вам головы!

Балалай попятился было, но куда уж теперь бежать? Вот и стража, вот и слуги царские подтянулись. Прошёл по толпе возмущённый ропот.

– Пощади, царица! – трусливый Балалай плюхнулся ей в ноги.

Лиходей же стал поспешно листать страницы волшебной книги. Нашёл какое-то заклинание, провёл пальцем по строке и затараторил:

– Моей воле подчинись! От былого отрекись!

Буквы, из которых складывались колдовские слова, вспыхнули и исчезли… Лиходей с надеждой перевёл взгляд на царицу. Она как раз замахнулась саблей… и вдруг замерла. Балалай, который зажмурился и хныкал в ожидании страшного конца, робко приоткрыл глаза. Ага, у него есть ещё шанс! Он вскочил на ноги и отбежал подальше. Настасья всё не двигалась. Тогда Лиходей подошёл к ней и настороженно заглянул в пустые глаза.

На уставшем лице Настасьи Ивановны появилось подобие улыбки, и сабля выскользнула из её тонких пальцев.

– Здравствуй, душа моя, – осторожно сказал Лиходей, не сводя пристального взгляда с царицы.

На его счастье, Настасья вдруг поклонилась ему в пояс и отозвалась:

– Здравствуй, царь-батюшка!

Злодей ликовал. Ох, не подвела книжка! Всё вышло даже лучше, чем он ожидал.

Подоспевшие слуги оторопели. Неужто не обманул их слух? Настасья назвала царём… Лиходея? А тот продолжал её умасливать. Спросил елейным голосом:

– Что проснулась так рано? Сон плохой видела?

– Заскучала без тебя, Лиходеюшко, – сказала Настасья. – Проснулась, а тебя нет!

– Как приятно слышать! – расплылся злодей в улыбке.

А царица, повинуясь страшным чарам, продолжала:

– А теперь мне хорошо, с тобой-то рядышком.

Прислуга вокруг недовольно загалдела: это ещё что за шутки такие?

Лиходей прокашлялся и твёрдо сказал:

– Не пора ли, душа моя, объявить народу свою волю? Волнуются люди.

– Волю? – Настасья захлопала было длинными ресницами, а потом в глазах её появилось озарение. – Ах, да! Конечно, Лиходеюшко, самое время.

Настасья повернулась и обратилась к верным своим слугам. За её спиной стоял Лиходей и еле заметно шевелил губами. Так действовало это тёмное заклинание, что мог он вложить в уста царицы любые слова. И предатель не преминул этим воспользоваться.

Настасья изрекла:

– Подлый предатель Фома с помощью обманных огней направил царский корабль на скалы и погубил государя нашего Берендея…

– Ограбить вздумал! – перебил её Балалай, который понял задумку Лиходея. – Лавку себе хотел открыть!

А Настасья закончила тем же ровным голосом:

– …за что был пойман и тотчас казнён.

Толпа загалдела. Кто-то выкрикнул робко:

– Как же мы теперь? Без царя-то?

Настасья указала почтительно на Лиходея и провозгласила:

– Вот он – новый царь!

Повисла тишина. Придворные растерянно переглядывались, но боялись что-то сказать. Не перечить же воле скоропостижно овдовевшей царицы!

Лиходей поспешил всех разогнать, пока не последовали ненужные расспросы.

– Расходимся, расходимся, друзья! Надо жить дальше.

Он царственным жестом отправил всех обратно. Слуги замялись, но, поглядывая на Настасью, всё ж таки выполнили волю Лиходея.

– И ты ступай, душа моя, – ласково обратился он к царице. – А я догоню!

Настасья Ивановна коротко кивнула и покорно ушла вслед за остальными.

* * *

Вернувшись во дворец, Лиходей времени зря не терял и тут же отправился в тронный зал. Коли выпала ему такая удача, надо сразу брать бразды правления в свои руки! Слишком долго он оставался в тени, отсиживался на низших должностях – в одном ряду с конюхами да кашеварами! Довольно!

Лиходей расселся на высоком троне и заёрзал, устраиваясь поудобнее. Постучал пальцами по резным подлокотникам, поковырял ногтем мягкую обивку. А ничего, ничего!

Перед ним стояла смиренная Настасья. Балалай прогуливался по тронному залу, разглядывая мушкеты на стенах, портреты в резных рамах и всё такое прочее. Украшения эти были не новы для него, однако теперь взглянул он на них свежим взглядом. Хозяйским, можно сказать. Лиходей поглядел на сообщника и хмыкнул. Обратился к царице:

– А как ты смотришь, Настасья Ивановна? А не назначить ли нам нашего верного товарища Балалая генералом?!

Балалай вытянулся в струнку, весь приосанился. А Настасья на него и не взглянула, лишь сказала:

– Мудрое решение, мой государь!

В этот миг тяжёлые двери зала распахнулись, и меж каменных стен раздался звонкий девичий голос:

– Мама!

В тронный зал забежала царевна Даша. Она привычно устремилась к Берендееву трону и бросилась обнимать сидящего на нём человека.

– Папа! Папа!

Но, едва коснувшись злодея, царевна отпрянула, как ужаленная. Пусть и не могла она полагаться на глаза свои, но запах отца прекрасно знала и руки его помнила. Не он сидел на троне. Не он!

– Лиходей? – Даша растерянно попятилась. – А где папа?!

Настасья в смятении глядела на Лиходея. А тот улыбнулся хитро и спросил царицу вкрадчиво:

– Душа моя, а кто эта девочка? Разве ты её знаешь?

Глаза у Настасьи тут же погасли, и не стало в них ничего материнского, ни крупицы любви. Пробормотала она неуверенно:

– Не знаю…

У Даши сердечко ёкнуло. Кинулась она к матери, зарыдала:

– Мама?! Это ты всё сделал, Лиходей! Ты заколдовал мою маму!

Балалай схватил юную царевну, зажал ей рот, чтобы не пугала обитателей дворца жуткими криками.

– Куда ж тебя девать-то, а? – с усмешкой протянул Лиходей. – Настасья Ивановна, а вы идите к себе! Не стой столбом! Прочь, я сказал!

Настасья покорно ушла. Не было у неё теперь своей воли: колдовство заставляло слепо подчиняться злодею.

Балалай проводил царицу неуверенным взглядом и спросил недоверчиво:

– Неужто ребёнка насмерть изведёшь, Лиходей?

Не по себе было Балалаю. Может, и хотел он власти и богатств несметных, но ведь не ценой невинных жизней! Царя, вон, и так угробили…

Лиходей же молча листал страницы волшебной книги, подыскивая подходящее заклинание.

Даше удалось извернуться и укусить Балалая за руку. Тот заорал от боли и отдёрнул ладонь. Царевна успела крикнуть:

– Стража! Стра…

Балалай зажал ей рот другой рукой и перехватил покрепче. Хоть и девчонка совсем, а крепкая была царевна – вон как отбивается!

Лиходей бормотал себе под нос:

– Нет… Нет… – И вдруг просиял. – Вот! В самый раз. – Он зачитал заклинание: – Под ногами не мешайся – в малом потеряйся!

Дашу тут же окружил огненный вихрь, и царевна… исчезла, выбросив напоследок сноп искр.

– Ай! Горячо! – Балалай замахал руками, сбивая тлеющие искорки на ливрее. Но жар шёл будто изнутри, а не снаружи…

Наконец Балалай достал из-за пазухи мешочек с огнивом и отшвырнул подальше от себя. Из мешочка вывалились кресало и сияющий камешек. Камень мигнул пару раз, а потом и сияние исчезло. Будто огонёк жизни потух.

Лиходей с ухмылкой поднял огниво и положил обратно в мешочек.

– Чудеса!

А Балалай только рот разинул и ещё пару секунд озирался