Искалеченные в колесе секса - Джек Кетчам

период и то, как он во мне преломился. Я скучаю по тому недавнему времени, когда для некоторых из нас любовь действительно была свободной. Мужественно наблюдаем, во что она превратилась.

Думаю, нам, стареющим хиппи, есть за что отвечать.

В том числе и за таких парней, как Струп.

Часть 1

"Навязчивая идея"

Струпу было трудно быть с ней любезным.

Когда на самом деле ему хотелось надрать ей задницу.

Они расстались на уик-энд, Струп остался в городе, а Шила отправилась в Кейп-Мей навестить подружек, и Шила провела время гораздо лучше, чем он. Все очень просто.

Ладно. Все не так просто. Имелся также небольшой факт ее перепихона во время пребывания вне дома. Струп и сам перепихнулся, но это было паршиво. Потом она возвращается домой этакой королевой.

Так что трудно было быть любезным, но у Струпа не было выбора. У них была договоренность. Они жили вместе, и если он решал время от времени вставить другой женщине, то она давала другому мужчине. Такова была линия поведения.

Она всасывала это феминистское дерьмо, как речной сом. Если он хочет удержать ее, ему лучше держать пасть на замке, притворяться, что все в порядке, ведь она может отдаться и лабрадору, если тому все равно. Он должен играть крутого парня. Никаких бзиков.

Вот сука.

- Хочешь послушать? - спросила она.

А как же, - подумал Струп. - Так же, как хочу окунуть член в фунт клубники. Но он сказал:

- Конечно, хочу.

- Это было захватывающе. Он связал меня.

- Он что?

- Он связал меня. На самом деле он использовал липкую ленту. Видишь ли, у него не было веревки. Он связал мне руки. Так уж получилось.

- Господи. Он причинил тебе боль?

- Нет.

- Лучше бы ему этого не делать.

- Правда, он однажды очень сильно меня ущипнул. За сосок. На мгновение мне стало ужасно больно. Но возбуждало то, что он мог бы сделать мне очень больно, если бы захотел. Ну, знаешь, психологически.

- Ты кончила?

- О, да.

- Тебе понравилось?

- О, да.

Представляю.

Новичок всегда приносит домой трофеи, - подумал Струп. С женщинами именно так. Шила никогда бы не попробовала такое с ним. Они были вместе слишком долго. Она бы сказала, что он сумасшедший, даже если бы он упомянул об этом. Но он думал об этом много раз. Иногда она выводила его из себя, и он представлял, что она связана по рукам и ногам и молит о пощаде.

Это безумие, если уж на то пошло. Но, черт возьми, секс - это безумие. Безумие - жить с женщиной, безумие - наплевать на нее. Можно обломаться, слишком много думая о женщине. Забудь, кем ты должен был быть, как ты должен был жить. Эта срань затягивает, заставляет злиться.

Но что действительно мучило его, так это то, что другой парень вторгся в его фантазии. Это несправедливо. Этот мудак не жил с Шилой, не преодолевал никаких трудностей для достижения успеха. И все равно снимал сливки.

Ему иногда хотелось ей слегка врезать, и не только когда он на нее злился. Он решил, что это естественно. В старые добрые времена они таскали друг друга за волосы. Секс всегда в какой-то степени жесток, не так ли? Или, может, он всегда злился на нее, так или иначе. Он не знал. Черт, ему было все равно. Тяжело было думать об этом.

Он только знал, что это несправедливо. Решил, что самое время, блядь, попробовать.

Он улыбнулся. Обезоружить ее - вот что нужно сделать.

- Тебе не приходило в голову, что когда-нибудь захочется попробовать еще раз?

- Конечно, может быть.

- Может, ты захочешь попробовать это со мной? Я имею в виду, это может быть весело, правда? Внести разнообразие. Я иногда думал об этом.

- Действительно?

- Конечно. Давай попробуем. Почему бы и нет? Проведем научный эксперимент, верно?

Выглядело ли это достаточно непринужденно? Она рассмеялась. Он догадался, что да.

- Ладно, Струп. Как-нибудь на днях.

- Я свяжу тебя, как подарок. Какого цвета веревку ты предпочитаешь?

- Розового, - сказала она.

- Ты ее получишь.

На следующий день после того, как она ушла на работу, Струп закончил печатать свою чертову копию рекламы и отправился по магазинам. Он купил коробку гвоздей для кирпичной кладки и сто сорок ярдов трехслойной пряжи для поделок и ковриков. Розовую. Вернулся домой и забил гвоздь прямо над лепниной в середине дверного проема спальни. Он вбил его глубоко и проверил, пару раз дернув. Все было в порядке. Гвоздь с широкой головкой, так что пряжа не соскользнет. Затем он подошел к комоду Шилы и нашел шарф. Было бы неплохо завязать ей глаза. Или, может, лучше вставить в рот кляп? Кляп и повязка на глазах вместе будут выглядеть ужасно. Они не сочетаются. Для Струпа это был вопрос эстетики. Он остановился на повязке. Повязка добавит неизвестности. Она не будет знать, что, черт возьми, будет дальше. Напоследок он снял ремень, спустил штаны и шлепнул себя по заднице.

Неплохо. Можно использовать ремень, не причиняя ей слишком большой боли. Он посмотрел на свою задницу в зеркале ванной. Понаблюдал, как исчезает красный цвет. Краснота быстро поблекла.

Все настроено. Он готов.

Но потом ему пришлось подождать. Сначала у нее начались месячные. Затем закончились. Потом она получила солнечный ожог, и ему пришлось еще немного подождать. Ожог исчез. Потом однажды она пришла домой и сказала, что была у гинеколога, у нее небольшое заболевание, небольшая инфекция, ничего серьезного, ни триппера, ни чего-то подобного, но у нее там очень