Орхидеи в крови - Елена Гордина

Аня, родившаяся в России и имевшая родное имя – Аня, страшно скучала. Она так и не привыкла за год семейной жизни ни к этой стране, ни к своему «богатому» мужу. Дичайшая жара ее раздражала, узкоглазое население откровенно бесило, а вчера еще выяснилось, что ее муж – пятидесятидвухлетний Ия – решил завести себе вторую жену. Причем вторая жена еще и гораздо моложе ее, а так как Ане недавно стукнуло двадцать шесть, то она, наивная, считала себя вполне застрахованной от любовных похождений мужа на стороне. Да, глупо было затевать эту авантюру, не зная местных обычаев. Оказывается, чуть ли не половина тайцев имеет «вторых жен», хотя полигамия у них официально запрещена чуть ли не век назад. Но этот факт никого не останавливает, вот и Ия просто поставил ее перед фактом, даже не посчитав нужным объяснить, что и почему.

– Ей семнадцать, и она моя вторая жена, – бросил он Ане и пошел спать. А потом зачастил этот дождь, и Ане стало совсем плохо. Только теперь, когда ей грозила реальная угроза уехать из Бангкока, где она проживала вместе с мужем, в отдаленную деревеньку на восточном побережье Малаккского полуострова, она испугалась по-настоящему. Здесь была какая-никакая, а цивилизация, а там змеи, малярийные комары, в общем – тропики. Аня теперь просто ненавидела себя за ту авантюру, которую она затеяла полтора года назад. После оглушительного краха ее личной жизни, оказавшись одинокой и брошенной, она решила, скорее от отчаяния, нежели действительно этого желая, утереть всем нос и разместила объявление о знакомстве в Интернете. «Молодая, красивая, не обремененная детьми и уже не замужем ищет состоятельного господина» и все такое. Первое же объявление пришло от Ии. Боже, как он тогда старался: и денег у него немерено, и жить она будет как королева, и возраст у него подходящий – всего-то сорок два года. И Аня сдуру согласилась. На самом деле оказалось, что Ия не так уж и богат, зато непомерно жаден и любит приврать. И вот теперь – вторая жена.

– Не бывать этому, – буркнула она и призадумалась. А что можно сделать? Вчера, когда Аня крайне вежливо выразила свое несогласие по этому поводу, Ия пригрозил ей выселением в глухую деревеньку. Ужасно, а всему виной ее импульсивность и крайняя степень доверчивости, ну нельзя же быть такой легковерной! Аня мысленно стукнула себя кулаком по лбу и снова задумалась: как ни крути, а пока выхода нет. Ее документы надежно спрятаны у мужа в сейфе, личных денег ей не полагалось, и обратиться за помощью было не к кому. На родине ее тоже никто не ждал, даже в долг попросить не у кого. Родной папаня успел обзавестись новой семьей, едва прошли сорок дней со дня смерти матушки. Новая жена папы крайне не приветствовала встречи с Аней, мачехе было тридцать, у нее были узкие губы, выщипанные брови и надменный взгляд, а также имелись сын десяти лет и большое брюхо, скорее всего месяце на восьмом. Поэтому третий «ребенок» папаше был совсем не нужен, и он моментально прекратил с Аней все контакты. Тогда она особо и не переживала по этому поводу, у них с отцом всегда были натянутые отношения, даже при жизни матери, а уж после ее смерти и подавно.

И все бы ничего, если бы ее собственный муж не подал на развод, совершенно неожиданно, как говорится, с ровного места. Хотя Аня, конечно, понимала, что главную роль в ее расколовшейся семейной жизни сыграла ее тонкая душевная организация. Муж ее почти никогда не понимал, но все равно было обидно. Буквально до слез. Тогда и пришла ей в голову эта авантюра с международным знакомством. Почему именно Таиланд? Ну, тепло, море, да и коллеги с ее работы как раз отдыхали там и привезли массу ярких впечатлений. Как они ей тогда завидовали! Аня ухмыльнулась: знали бы они, какая разница между недельным отдыхом и постоянной жизнью в Бангкоке.

Аня осторожно опустилась на пол и прижалась лбом к перилам балкона, скрестила ноги и стала похожа на птичку, которая томится в клетке. Жаль, но даже ее клетка не была золотой, что уж говорить про остальное убранство квартиры Ии. Слезы подступили к самому горлу девушки, она уже хотела заплакать, представляя, как романтично она выглядит со стороны, такая юная принцесса в темном замке, но в последний момент передумала. Слезы плохо сказываются на внешнем облике женщины, вызывают преждевременное старение кожи и круги под глазами. А Аня хотела как можно дольше оставаться молодой и красивой, к тому же кто знает, быть может, ее невинный флирт с Сергеем перерастет во что-то большее?

– Дура! – Аня хлопнула себя по лбу и вскочила на ноги. Как она могла забыть? Ее виртуальный знакомый Сергей, с которым она уже полгода ведет нежную переписку, просил ее выйти в онлайн не позднее часа ночи. Аня залетела в комнату и взглянула на часы – без четверти два.

– Опоздала! – Теперь Аня действительно всплакнула, проклиная себя за вселенскую забывчивость и рассеянность.

Глава 4

В квартире было тихо, но до сих пор пахло гарью. Олеся осторожно скинула туфли и, стараясь производить как можно меньше шума, двинулась в спальню. Она хотела спрятать икону до того, как начнется разборка. Олесе почему-то не хотелось, чтобы их ссору услышал нарисованный святой.

– Нашла о чем думать, – пробормотала Олеся и вздрогнула. Весь ковер в спальне был в земле, кругом валялись битые черепки, белые и голубые лепестки и поломанные сочные стебли. Женщина вскрикнула и, забыв про икону, опустилась на пол.

– Что ты сделал? – закричала Олеся и, вскочив на ноги, кинулась в другую комнату. – Зачем?

Федечка сидел с неподвижным лицом у компьютера, на голове у него были наушники.

– Зачем? – Она рванула его за плечо. – Зачем?

– Что – зачем? – Федечка начал свою коронную игру, которая назвалась «вопросом на вопрос». – Что зачем?

– Зачем ты сломал все мои орхидеи? – Олеся громко всхлипнула. – Они же живые… были…

– Кто? Кто был живой?

– Цветы. – Женщина тяжело вздохнула и опустила лицо. – Зачем?

– Что – зачем? – Федечка оставался, как всегда, невозмутимым. Он еще раз пренебрежительно оглядел жену с головы до ног, а затем как ни в чем не бывало уткнулся в компьютер. На экране монитора полз жирный змей и жрал какие-то разноцветные шарики.

Сегодня они спали в разных комнатах. Олеся зачем-то положила икону под подушку, но потом ей вдруг стало страшно. Она в темноте встала с постели и поставила ее на стол.

– Так будет лучше, – решила женщина и снова легла на диван, но сон не шел.

Олеся старалась ни о чем не думать, никого не вспоминать и спустя полчаса задремала.

– Привет! – услышала она во сне такой знакомый и ужасно родной голос.

– Ты? – Олеся удивилась и тут же испугалась. – Павлик?

– Я. Позвони мне. Я жду.

– Но… – Она откинула мокрую прядь со лба. – У меня нет твоего номера!

– Записывай. – И Павлик начал диктовать цифры.

Звон будильника моментально вернул все на свои места, Олеся вскочила как ужаленная и протерла глаза. Хлопнула входная дверь, Федечка ушел на работу раньше обычного. Олеська облегченно вздохнула: хорошо, что удалось избежать утренней «промывки мозгов». Женщина опустила ноги на ковер и поежилась. Несмотря на весну, по утрам было еще довольно холодно, и открытый на ночь балкон выстудил всю комнату.

«Орхидеи замерзнут!» – испугалась Олеська, а потом вспомнила, что все, нет больше орхидей, и закурила прямо в постели, чего некурящий муж просто не выносил. Олеся курила и злилась, ей стало так обидно, словно вчера Федечка убил их родного ребенка. Женщина тяжело вздохнула: погибла огромная коллекция из двадцати восьми цветов, собранная по крупинкам в течение трех лет, а на носу ежегодная городская выставка, которую она так ждала.

– Зачем? – еще раз повторила Олеся, словно пустая комната могла ей ответить, и стала собираться в школу. Сегодня был первый день выпускных экзаменов, и опаздывать категорически запрещалось. Олеся напялила серенький костюмчик, сделала хвостик на голове и понеслась на работу.

Возле булочной она столкнулась с Татьяной Борисовной, учительницей английского языка. Тоже молодая и начинающая, Татьяна Борисовна была озабочена своим карьерным ростом и одержима идеей «правильного воспитания» подрастающего поколения.

– Здравствуйте, Олеся Викторовна. – Татьяна Борисовна сделала недовольную мину. – Вы представляете, что позволяют себе нынешние детки?

– Что? – Олеся пыталась вспомнить цифры, которые ей диктовал во сне Павлик, и совсем не слушала Татьяну. – Что?

– Я говорю, – четко произнося каждую букву, ответила женщина, – что у современной молодежи нет никакой морали. Вот вчера, например, я видела Соломонову из 10-го «А», она целовалась около подъезда с мальчиком. Прямо на улице! Возмутительно!

Олеся про себя усмехнулась: год назад Татьяна Борисовна родила девочку неизвестно от кого. И всему педагогическому составу 56-й школы, конечно, было известно, что мужа или даже постоянного друга у нее нет.