Пеппи Длинныйчулок поселяется на вилле «Курица» - Астрид Линдгрен

Томми и Анника во все глаза смотрели на Пеппи, чтобы научиться вести себя, как настоящие дилектора. А Пеппи металась по улице с тротуара на тротуар, то и дело прикладывая к глазам ладонь козырьком, чтобы лучше видеть, и неутомимо искала. Вдруг она стала на колени и просунула руку между рейками забора.

– Странно, – сказала она разочарованно, – мне показалось, что здесь сверкнул золотой слиток.

– А что, правда, можно брать себе всё, что находишь? – спросила Анника.

– Ну да, всё, что лежит на земле, – подтвердила Пеппи.

На лужайке перед домом, прямо на траве, лежал и спал пожилой господин.

– Вот глядите! – воскликнула Пеппи. – Он лежит на земле, и мы его нашли. Возьмём его!

Томми и Анника не на шутку испугались.

– Нет, нет, Пеппи, что ты… Его уносить нельзя… Это невозможно, – сказал Томми. – Да и что бы мы стали с ним делать?

– Что бы стали с ним делать? – переспросила Пеппи. – Да он может на многое пригодиться. Его можно посадить, например, в кроличью клетку и кормить листьями одуванчиков… Ну уж если вы не хотите его брать, ладно, пусть себе лежит. Обидно только, что придут другие дилектора и подберут этого дядьку.

Они пошли дальше. Вдруг Пеппи издала дикий вопль:

– А вот теперь я в самом деле кое-что нашла! – и указала на валяющуюся в траве ржавую консервную банку. – Вот это находка! Вот это да! Такая банка всегда пригодится.

Томми с недоумением взглянул на банку.

– А на что она пригодится? – спросил он.

– Да на что хочешь! – ответила Пеппи. – Во-первых, в неё можно положить пряники, и тогда она превратится в прекрасную Банку-с-пряниками. Во-вторых, в неё можно не класть пряников. И тогда она будет Банкой-без-пряников и, конечно, не будет такой прекрасной, но всё же не всем попадаются такие банки, это точно.

Пеппи внимательно осмотрела найденную ржавую банку, которая к тому же оказалась дырявой, и, подумав, сказала:

– Но эта банка скорее напоминает Банку-без-пряников. А ещё её можно надеть на голову. Вот так! Глядите, она закрыла мне всё лицо. Как темно стало! Теперь я буду играть в ночь. Как интересно!

С банкой на голове Пеппи стала бегать взад-вперёд по улице, пока не растянулась на земле, споткнувшись о кусок проволоки. Банка с грохотом покатилась в канаву.

– Вот видите, – сказала Пеппи, поднимая банку, – не будь на мне этой штуковины, я расквасила бы себе нос.

– А я думаю, – заметила Анника, – что если бы ты не надела себе на голову банку, то никогда не споткнулась бы об эту проволоку…

Но Пеппи перебила её ликующим криком: она увидела на дороге пустую катушку.

– До чего же мне сегодня везёт! Какой счастливый день! – воскликнула она. – Какая маленькая, маленькая катушечка! Знаете, как здорово пускать из неё мыльные пузыри! А если продеть в дырку верёвочку, то эту катушку можно носить на шее как ожерелье. В общем, я пошла домой за верёвочкой.

Как раз в этот момент отворилась калитка в заборе, окружавшем один из домов, и на улицу выбежала девочка. Вид у неё был чрезвычайно напуганный, и это неудивительно – за ней гнались пятеро мальчишек. Мальчишки окружили её и прижали к забору. У них была весьма выгодная позиция для нападения. Все пятеро тут же стали в боксёрскую стойку и принялись лупить девочку. Она заплакала и подняла руки, чтобы защитить лицо.

– Бей её, ребята! – закричал самый большой и сильный из мальчишек. – Чтобы на нашу улицу больше носа не казала.

– Ой! – воскликнула Анника. – Да ведь это они Ви́лле колотят! Гадкие мальчишки!

– Вон того здорового зовут Бенгт, – сказал Томми. – Он всегда дерётся. Противный парень. Да ещё накинулись пятеро на одну девочку!

Пеппи подошла к мальчишкам и ткнула Бенгта в спину указательным пальцем.

– Эй, послушай, есть мнение, что уж если драться с маленькой Вилле, то всё же лучше это делать один на один, а не налетать впятером.

Бенгт обернулся и увидел девчонку, которую он здесь раньше никогда не встречал. Да, да, совершенно незнакомую девчонку, да ещё осмелившуюся коснуться его пальцем! На мгновение он застыл от изумления, а затем лицо его расплылось в издевательской улыбке.

– Эй, ребята, бросьте-ка Вилле и поглядите на это чучело! – Он указал на Пеппи. – Вот так кикимора!

Его прямо скрючило от смеха, он хохотал, упёршись ладонями в коленки. Все мальчишки мигом обступили Пеппи, а Вилле, утирая слёзы, тихонько отошла в сторону и стала возле Томми.

– Нет, вы только взгляните на её волосы! – не унимался Бенгт. – Красные, как огонь. А туфли-то, туфли! Эй ты, одолжи-ка мне одну – я как раз собирался покататься на лодке, да не знал, где её раздобыть!

Он схватил Пеппи за косу, но тут же с притворной гримасой отдёрнул руку:

– Ой, ой, обжёгся!

И все пятеро мальчишек стали прыгать вокруг Пеппи и орать на разные голоса:

– Рыжая! Рыжая!

А Пеппи стояла в кольце беснующихся ребят и весело смеялась.

Бенгт рассчитывал, что девочка разозлится, а ещё лучше заплачет; и уж никак не ожидал, что она будет спокойно и даже дружески глядеть на них. Убедившись, что словами её не проймёшь, Бенгт толкнул Пеппи.

– Не могу сказать, чтобы ты вежливо обходился с дамами, – заметила Пеппи и, схватив Бенгта своими сильными руками, подбросила его в воздух так высоко, что он повис на ветке растущей неподалёку берёзы. Затем она схватила другого мальчишку и закинула его на другую ветку. Третьего она швырнула на ворота виллы. Четвёртого перебросила через забор прямо на клумбу. А последнего, пятого, она втиснула в игрушечную коляску, стоявшую на дороге. Пеппи, Томми, Анника и Вилле молча глядели на мальчишек, которые от изумления потеряли, видно, дар речи.

– Эй вы, трусы! – воскликнула наконец Пеппи. – Впятером нападаете на одну девчонку – это подлость! А затем дёргаете за косу и толкаете другую маленькую, беззащитную девочку… Фу, какие вы противные… Стыдно! Ну пошли домой, – сказала она, обращаясь к Томми и Аннике. – А если они посмеют тебя, Вилле, хоть пальцем тронуть, ты мне скажи.

Пеппи подняла глаза на Бенгта, который, боясь пошевельнуться, всё ещё висел на ветке, и сказала:

– Может, тебе хочется ещё что-нибудь сказать о цвете моих волос или о размере туфель, валяй говори, пока я здесь.

Но у Бенгта пропала всякая охота высказываться на любую тему. Пеппи подождала немного, затем взяла в одну руку жестяную банку, в другую – катушку и ушла в сопровождении Томми и Анники.

Когда дети вернулись в сад Пеппи, она сказала:

– Дорогие мои, мне так досадно: я нашла две такие чудесные вещи, а вы – ничего. Вы должны ещё немного поискать. Томми, почему бы тебе не взглянуть в дупло вон того старого дерева? Дилектора не должны проходить мимо таких деревьев.

Томми сказал, что всё равно ни он, ни Анника ничего хорошего не найдут, но раз Пеппи просит его поискать, он готов. И он засунул руку в дупло.

– Ой! – воскликнул он с изумлением и вытащил из дупла маленькую записную книжечку в кожаном переплёте, с серебряным карандашиком. – Странно! – проговорил Томми, рассматривая свою находку.

– Вот видишь! Я же тебе говорила, что на свете нет лучшего занятия, чем быть дилектором, и я просто ума не приложу, почему так мало людей выбирают себе эту профессию. Столяров и трубочистов сколько хочешь, а дилекторов пойди поищи.

Затем Пеппи обернулась к Аннике:

– А почему бы тебе не пошарить под этим пеньком! Под старыми пнями частенько находишь самые замечательные вещи.

Анника послушалась совета Пеппи, и тотчас у неё в руках оказалось красное коралловое ожерелье. Брат с сестрой даже рты раскрыли от удивления и решили, что отныне они всегда будут дилекторами.

Вдруг Пеппи вспомнила, что легла сегодня только под утро, потому что заигралась в мяч, и ей сразу захотелось спать.

– Пожалуйста, пойдите со мной и укройте меня хорошенько, да подоткните мне одеяло.

Когда Пеппи, усевшись на краю кровати, принялась снимать туфли, она задумчиво проговорила:

– Этому Бенгту захотелось покататься на лодке. Тоже катальщик нашёлся! – фыркнула она с презрением. – Я проучу его в другой раз.

– Послушай, Пеппи, – вежливо спросил Томми, – а всё-таки почему у тебя такие здоровенные туфли?

– Ясное дело – для удобства. А для чего же ещё? – проговорила Пеппи и легла. Она всегда спала, положив ноги на подушку, а голову под одеяло.

– В Гватемале так спят решительно все, и я считаю, что это единственно правильный и разумный способ спанья. Так куда удобней. Неужели вы засыпаете без колыбельной песенки? Я, например, обязательно должна себе спеть колыбельную, иначе у меня глаза не закрываются.

И секунду спустя до Томми и Анники донеслись из-под одеяла какие-то странные звуки. Это Пеппи пела себе колыбельную. Тогда они, чтобы её не потревожить, на цыпочках направились к выходу. В дверях они обернулись и ещё раз взглянули на постель, но увидели только Пеппины ноги, которые покоились на подушке. Дети пошли домой. Анника, крепко сжимая в руке свои коралловые бусы, спросила: