Обрученная с мечтой - Тереза Скотт

В поселении было мало детей, зато повсюду бродили гигантские лохматые коричневые псы и щипали траву. Рога на головах «собак» придавали им устрашающий вид, однако жители поселка, казалось, совсем их не боялись. Уинсом беспокойно подпрыгивала каждый раз, когда одна из «собак» издавала странное мычание, хотя брат при этом неизменно улыбался.

Свен, поставив у двери небольшую чашу с водой и блюдо с чем-то коричневым, молча удалился. После его ухода Уинсом подошла поближе и принюхалась к содержимому блюда.

– Тюленье мясо, – объявила она. – Копченое тюленье мясо.

Зовущий Птиц коснулся мяса смуглым пальцем, потом, отломив кусочек, положил в рот, сделал гримасу и швырнул блюдо через всю комнату. Мясо рассыпалось по грязному полу.

– Не буду есть пищу этих дикарей, – отрезал он. – Лучше умру с голоду.

Уинсом с жадной тоской поглядела на мясо, но ничего не сказала и довольствовалась тем, что снова выпила немного воды. Брат с отчаянием наблюдал за ней.

– Не хочу, чтобы ты голодала, – тихо сказал он.

Заметив смятение в глазах юноши, Уинсом, ничего не ответив, направилась к своему месту у окна и снова стала наблюдать за жизнью поселения, в надежде отвлечься от голодных болей в желудке. Через некоторое время она спросила:

– Почему ты предложил сопровождать меня к двоюродному деду, брат мой?

– Я знал, что наша мать не позволит тебе отправиться туда одной.

Уинсом наморщила носик.

– Она хотела запретить мне, это верно. Если бы не твоя готовность пойти со мной, пришлось бы остаться в деревне. Зачем ты это сделал?

– Почему ты задаешь такие вопросы? – пожал плечами юноша. – Неужели брат не имеет права защищать сестру, когда той вздумалось отправиться в опасное путешествие?

Уинсом задумчиво оглядела брата.

– Но мы никогда не были близки, – размышляла она вслух. – Даже почти не играли вместе.

– Родителям не очень это нравилось.

– И все же ты согласился разделить со мной тяготы пути. Знал, как много это значит для меня?

– Знал, – кивнул Зовущий Птиц. – У меня есть глаза. Ты не была счастлива в нашей деревне. А когда Храбрая Душа…

Заметив, что сестра отвернулась, он поспешно замолчал. Но через несколько мгновений Уинсом сумела взять себя в руки.

– Продолжай, брат мой. Договаривай все, что собирался сказать. Когда Храбрая Душа…

Девушка затаила дыхание, ожидая жестоких, словно расчетливые удары, слов. Но юноша подошел к окну и, встав рядом с сестрой, посмотрел поверх грязных крыш на море и, не отрывая глаз от безбрежной синевы, тихо сказал:

– Когда Храбрая Душа выбрал в жены Красную Женщину, я понял, что ты… как бы это объяснить, огорчена.

Не огорчена, думала Уинсом. Уничтожена, раздавлена, унижена и желала умереть, но только не огорчена.

Схватившись за висевший на шее шнурок, она скользнула по нему рукой, пока пальцы не наткнулись на маленький мешочек с лекарствами, спрятанный между грудями под платьем из оленьей кожи. Что она могла сказать о человеке, которого любила едва ли не с самого детства? Сильном, мужественном, красивом человеке, который предпочел ей другую женщину.

– Я была… – Уинсом помедлила, – наверное, немного удивлена.

Брат одобрительно кивнул головой. Да, у женщин тоже своя гордость.

– Когда ты сказала, что хочешь навестить родственников, я посчитал это мудрым решением. Тебе необходимо было на время покинуть деревню.

Уинсом промолчала. Зовущий Птиц неловко потоптался рядом.

– Будут и другие молодые люди, Уинсом.

– Другие, которые станут смеяться надо мной, издеваться? – горько вздохнула девушка. Брат болезненно поморщился.

– Мужчина, который насмехается над твоей ногой, не стоит ни слез, ни боли, сестра моя. Он просто не мужчина.

– Точно так же, как все утверждают, что я не женщина? Не настоящая женщина? – Голос Уинсом оборвался. – Ни один воин не захочет хромую жену, жену, с ногами разной длины, жену, которая даже не может убежать от дождя.

– Зато твое умение исцелять людей велико, сестра моя. Никто из жителей деревни не знает столько о лечебных травах и растениях.

Уинсом, отвернувшись, снова выглянула в окно и, опершись о стену, вытянула больную ногу.

– Мое великое умение исцелять, как ты говоришь, не сумело помочь излечить ногу и дать в мужья человека, которого я хотела! – отчаянно, с болью выкрикнула она. – Храбрая Душа не любит меня! И все из-за этого!

Она с силой хлопнула себя по искалеченному бедру.

– Не может быть, чтобы он так сказал! – выдавил брат.

– Не словами, – признала Уинсом. – Но взгляд говорил яснее всяких слов. Много раз я видела, как он смотрел на мою ногу и тут же отводил глаза. Он не хотел меня и не любил – какому мужчине нужна жена-калека?!

– Но это почти незаметно… – запротестовал Зовущий Птиц.

– Я знаю об этом. Ты знаешь. Храбрая Душа тоже знает. Вот он и сделал свой выбор. Красную Женщину.

Зовущий Птиц ощутил внезапную беспомощность перед горечью обид сестры. Именно из-за этого он решился тогда сопровождать ее в деревню их двоюродного деда. Они путешествовали много дней, сначала вдоль побережья, в каноэ, потом, спрятав лодку, пробирались через лес. Путь был долгим и нелегким, но сестра была полна решимости и не жаловалась. Может, надеялась найти мужа в чужой деревне? Он сам мечтал, что двоюродный дед знает какого-нибудь доброго человека, который не обратит внимания на недостаток Уинсом, а разглядит красоту ее души. Кроме того, как целительнице ей не было равных.

Юноша мрачно вздохнул, глядя на синюю полосу моря. Не стоит думать о том, что могло бы быть. Теперь они оба – пленники бледнолицых, и Уинсом… ну что ж, Уинсом придется безропотно вынести все. Он надеялся только, что они сумеют выжить.

Остаток дня был проведен в молчании. На этот раз, когда бородатый мужчина принес им воду и еду, индейцы поели.

ГЛАВА 3

Корабль лениво переваливался с волны на волну, снасти негромко поскрипывали. Мужчины осторожно направляли судно поближе к каменистому берегу. Хотя здешние места совсем не походили на отвесные мрачные фьорды у них на родине, эти люди были опытными мореходами, и вскоре судно мягко уткнулось в прибрежную гальку.

Два человека, с трудом волоча третьего, мешком обвисшего в их руках, сошли на берег. Поселенцы, молча сгрудившись на покрытом травой холме, наблюдали за первыми гостями, прибывшими к ним. С добром или со злом?

– Теперь хорошенько запомни, – наставлял викинг, вцепившись в плечи потерявшего сознание мужчины.

Юноша, державший капитана за ноги, сдул со лба длинные белокурые волосы и поднял глаза, стараясь вслушаться в смысл слов товарища: