Титаны - Эдуард Лимонов

Истинно предательскими в этом смысле были и его глаза. Хотя он был наполовину слеп, глаза его не щурились, не вглядывались со свойственной близоруким людям пристальностью и невольной назойливостью, они скорее глядели стражами и хранителями собственных сокровищ, немых тайн, которых не должен касаться ничей непосвященный взор. Слабость зрения придавала его чертам особенного рода обаяние; вместо того чтобы отражать меняющиеся внешние впечатления, они выдавали только то, что прошло раньше через его внутренний мир. Глаза его глядели внутрь и в то же время, минуя близлежащие предметы, куда-то вдаль, или, вернее, они глядели внутрь, как бы в безграничную даль. <…>

Иногда, во время какой-нибудь волнующей его беседы с глазу на глаз он становился совершенно самим собою, и тогда в глазах его вспыхивал и вновь куда-то исчезал поражающий блеск; в угнетенном состоянии из глаз его мрачно струилось одиночество, высвечиваясь как бы из таинственных глубин, в которых он постоянно оставался один…»

Это портрет слабого человека. Между тем писатель и философ Ницше, что называется, отец совсем противоположного вида — мощного сверхчеловека.

О Лу Саломе следует понять главное. Она была якобы «русская», поскольку из Петербурга. Ницше о Лу: «Лу — дочь русского генерала, и ей 20 лет; она проницательна, как орел, и отважна, как лев, и при всем том, однако, слишком девочка и дитя». Но одновременно она была своя, «фольксдойч», у нее был отличный немецкий язык и совсем плохой русский, в ней не было ни капли русской крови, отец — прусский офицер поступивший на русскую службу, гугенотская кровь предков, бежавших в Пруссию от преследований во Франции.

Когда в жизни старого холостяка (ему 38 лет) базельского отставного профессора в 1882 году (они познакомились в Риме) появляется двадцатилетняя свежая Лу, он с надеждой бросается к ней и вцепляется в нее, как в спасательный плот.

Она вообще всех там очаровала, небольшую компанию немецких интеллектуалов, сбежавших от Родины. В чем был ее успех? Свежая девочка, загадочная «русская» девочка с немецким языком попала в специфическую, узкую, профессиональную мужскую холостяцкую среду философов. Они ей были любопытны, но как же она была любопытна им! О! Все сразу заимели на нее виды. Хотели жить с ней и жениться на ней. К ее матери Луизе, как и она сама — Луиза (Лу), обращаются за ее рукой и Пауль Рэ и сам Ницше. Мать отказывает, а хитрая девчонка предлагает жить вместе втроем в одной квартире.

У них не было сексуальных отношений. Есть фотография, на которой Ницше и профессор Пауль Рэ впряжены в повозку, в которой стоит лукавая Луиза Саломе с кнутом. Она не дала своего тела ни тому ни другому.

Эта история с Лу в его жизни все же преувеличена. Видимо потому, что это единственная связанная с женщиной история в жизни Ницше. Луиза Саломе была в его жизни всего лишь эпизодом, вся она, эта история, вмещается в какие-то полгода в 1882 году. Пусть Ницше и сказал, что написал с нее Заратустру. Уже в 1883 году Лу живет с Паулем Рэ в Берлине.

Луиза Саломе лишь уязвила его. Большей близости с существом женского пола у него не было замечено, и апреля 1876 года он делает предложение некой Матильде Трампедах, с которой знаком всего несколько часов. Получает отказ.

В 1877 году живет вчетвером (одна женщина) в Сорренто на вилле Рубиначи. (Я вижу, как он достает и бережно кладет на стол четверть платы за виллу, в швейцарских франках, близко приближая банкноты к глазам.) Но и там у него нет сексуальных отношений.

Почему у него не получалось с женщинами? По-видимому, герр профессор филологии и греческого (профессором философии он никогда не был) не умел с ними общаться, с этим вторым видом человека. Не знал нужной тональности голоса, не вовремя протягивал к ним руки. К тому же женобоязнь была тогда болезнью века, поражавшей в основном интеллигенцию. Не только у отставного профессора базельского университета были с этим проблемы. Вспомним хотя бы тургеневский роман «Отцы и дети», отношения, точнее, отсутствие сексуальных отношений между нигилистом Базаровым и дамой Одинцовой. Циничный нигилист так и не смог овладеть женщиной, страдал комплексом респекта. Дворяне, те с божьей помощью натаскивали своих детей половой науке на крестьянских девках. (Вспомним еще одного русского писателя Ивана Бунина. У того тема крестьянских девок и юных помещиков отлично развита в повести «Митина любовь».) Сами крестьяне, что русские, что германские, не имели проблем в этой области, вели себя естественно, были натурально распущены, развратны как животные и склонны к промискуитету. А вот интеллигенция, заковавшая себя в рамки неисполняемых, без того чтобы себя не исковеркать, приличий, страдала.

А в Луизе Саломе он не ошибся, Ницше. После того как ее в конце-концов лишили невинности где-то к 1900 году, она стала женщиной, которой не была в двадцать лет, и вот эта Лу могла бы прийти на помощь Ниетже. Один из ее любовников вспоминал: «В ее объятиях было что-то странное, первородное, анахроническое. Когда она смотрела на вас своими лучащимися голубыми глазами, она будто говорила: «Принять твое семя будет для меня верхом блаженства». У нее был огромный эротический аппетит. В любви она была безжалостна. Для нее не имело значение, имел ли мужчина другие связи… Она была совершенно аморальна и одновременно благочестива — вампир и дитя».

Паника перед женщиной и желание женщины — это Ницше. Для нас с Вами — отличный результат. Его так прищемило отсутствием самки, что он был вынужден создать великие, мятежные произведения. Позволю себе вульгарную догадку. Лу Саломе была, по всей вероятности, отличной круглоглазой любопытствующей девочкой, с открытым ртом слушающей великих мужчин. У нее оказался талант находить таких мужчин. На Ницше ведь она не остановилась. Потом в ее жизни были и Рильке, и Фрейд. Однако причина привязанности Ниетже к Луизе Саломе, по моему мнению, объясняется проще. Молоденькая иностранка, к тому же «русская» (русские и тогда славились своей безрассудностью), инстинктивно показалась старому холостяку Ниетже более легкой добычей, более доступной и более желанной, чем «свои», европейские дамы.

Не тут-то было.

От отсутствия плотского удовлетворения («ни минуты близости к нагому и теплому женскому телу» — пишет Стефан Цвейг) трагедия Ниетже, сфантазировавшего себя противоположного. Ему хотелось быть солдатом, отрубателем голов, протыкателем брюшин и грудин, а он был тоскливый, должно быть, мастурбатор. При «физикальном» осмотре 18 января 1889 года в психбольнице в городе Йене у него «был обнаружен небольшой рубец справа от уздечки и незначительное увеличение паховых лимфоузлов».

Духовно безграничный, переступивший через добро и зло, физически он был несчастным интеллигентом, скованным буржуазными заповедями. Будь он художником каким-нибудь, он бы мог воспользоваться снисходительной милостью раскрепощенных натурщиц, но он не был художником.

О жизни Ницше следует запомнить несколько базовых дат:

Родился в 1844 году. А в 1832-м умер Великий Гете, у которого в первом акте «Фауста» впервые употреблен термин «сверхчеловек» (по отношению к Фаусту).

В возрасте 24 лет был приглашен в Базельский Университет на должность профессора классической филологии. Это 1868 год.

Из-за проблем со здоровьем в мае 1879 года оставляет преподавание. Ему назначают пенсию — 3 тысячи швейцарских франков. Пенсионеру всего 35 лет, однако он — развалина. Сам о себе он пишет: «В 36 лет я опустился до самого низшего предела своей витальности — я еще жил, но не видел на расстоянии трех шагов впереди себя». Его рвало, головная боль длилась непрерывно неделями. В 1879 году он пишет сестре Элизабет: «За истекший год у меня было 118 тяжелых приступов».

Тяжелые головные боли он лечил опиатами.

Оставив преподавание, он ведет жизнь странствующего интеллектуала. География его перемещений: южная Германия, Швейцария и Италия, Италия, Италия. Он живет в Базеле, Наумбурге, Ницце, Сорренто, Риме, Сильс-Марие, в Генуе. В Генуе он жил пять раз. Он кружит по городам, останавливаясь в дешевых меблированных комнатах, и работает, как проклятый.

В десять лет, с мая 1879 года по октябрь 1888 года, Ницше создал все свои основные произведения. Только в 1888 году восемь философских трактатов. И изнемог.

С октября 1888-го по январь 1889 года он подписывает свои письма: «Чудовище», «Феникс», «Антихрист». Пишет личные послания канцлеру Бисмарку и кайзеру Вильгельму. К январю считает себя организатором Конгресса Европейских монархов, посылает приглашение на конгресс итальянскому королю Умберто II, римскому папе и герцогам Баденским. Пишет совсем уже фантастические письма, подписываясь «Распятый» и «Дионис».

10 января 1889 года Фридрих Ницше был госпитализирован в базельскую психиатрическую больницу.