Карибы. Ресторанчик под пальмами - Мелинда Бланчард

— Никаких компаньонов, — заявил Боб и поднял бокал так, словно произнес тост. Втянув носом воздух, он глотнул еще вина. — Я не стану расстраиваться, даже если мы не заработаем золотых гор. Мне хочется иметь маленькое дело. И чтоб никакой нервотрепки. Только ты и я. Вот это в самый раз то, что нужно.

— На тот случай, если у нас здесь не выгорит, — вздохнула я, — мы успели обсудить только один запасной вариант. Открыть маленькую гостиницу в Вермонте и жить при ней долго и счастливо, встречая и провожая постояльцев.

— Да этим мечтает заняться на пенсии каждый отставной банкир.

Я спросила Боба, есть ли у него еще какие-нибудь задумки.

— Нет, но идея с гостиницей не так уж плоха, — произнес он, — а справимся мы куда как лучше любого банкира. Наши постояльцы никогда не забудут Вермонт. В номерах сделаем все просто, чтобы человек понимал: он в деревне, но при этом у нас будет все, о чем только можно мечтать. Потрясающая кухня, лесные тропинки, яблоневые сады, пруд…

— Вермонтская версия «Маллиуаны».

— Да, — задумчиво кивнул Боб, — чем не образец для подражания.

Чем дольше он говорил, тем глубже погружался в мир фантазий. Овцы, пасущиеся в полях. Конюшня.

— Кстати, — вскинулся муж, — мы можем производить кленовый сироп, а сок для него пусть собирают постояльцы. Потом они будут относить его на маленький сахарный заводик, сбоку от которого мы можем построить дровяной сарайчик. Потом гости будут помогать варить сироп и разливать его по бутылочкам. А на бутылочки — сами прилеплять сделанные от руки этикетки типа «Кленовый сироп Этэль Смит».

— Боб, — мягко произнесла я, пытаясь вернуть его с небес на землю, — я не утверждаю, что это невозможно, но все же. Неужели ты думаешь, что у нас хватит денег на проект такого масштаба? У нас не хватит даже на землю, не говоря уже о гостинице и…

— Сахарном заводике.

— Идея потрясающая. Может, когда-нибудь…

Боб кивнул. Его по-прежнему беспокоило наше будущее, но в голосе слышались игривые нотки. Не отрывая взгляда, он смотрел на крошечные лодки у берега.

— Если затея с рестораном не выгорит, — неожиданно объявил он, — будем делать карибские соусы и продавать их туристам. Туристов здесь навалом, — начал развивать мысль Боб, — и всем нужны соусы. Будет карибская версия «Бланчард и Бланчард».

Мы оба с опаской уставились на пеликанов, размышляя, сколько горшочков соуса нам будет нужно продать туристам с круизных лайнеров, чтобы оплатить обучение Джеса. Он поступил в весьма недешевый колледж и входил в состав сборной по лыжам — а этот спорт считается одним из самых дорогих в мире. Боб осушил бокал.

— Не так уж и важно, чем именно мы будем заниматься, — заключил он, — важно то, что мы будем заниматься этим здесь.

— Надо позвонить Джошуа, — сказал Боб, — он может дать дельный совет.

Джошуа Гамбс. Наш первый водитель на Ангилье. Сколько же лет прошло с тех пор, как мы познакомились! Обладатель рокочущего баритона, он услаждал наш слух рассказами об острове, учил местному говору и в конце концов пригласил нас на ужин в кругу семьи — приезжие крайне редко удостаиваются такой чести. Переезд на Ангилью без предварительной консультации с Джошуа представлялся нам делом немыслимым.

А семья у этого человека лет шестидесяти была огромная — жена, десять детей и астрономическое количество внуков. Джошуа успел сменить много различных профессий и занятий. Ему довелось побывать и рыбаком, и таксистом, и арендодателем. Сейчас он возил из Майами контейнерами бумагу и моющие средства. Этим добром Джошуа снабжал практически весь остров, включая роскошные отели. А еще этот человек любил читать проповеди, которые порой было бы интересно послушать, вот только говорил он ужасно неразборчиво. Несмотря на то, что Джошуа так и не получил никакого образования, среди дельцов, склонных к рискованным предприятиям, вряд ли бы нашелся человек, который сравнился бы с Гамбсом в ловкости и хитрости. Помимо этого он был гораздо приятнее всех дельцов подобного рода, с которыми нас прежде сводила судьба.

Джошуа подъехал минут через пятнадцать, остановив видавший виды синий фургон «шевроле» под роскошным белым портиком «Маллиуаны». Обменявшись приветствиями, мы залезли в машину и помчались к нему домой на Рей-Хилл, что неподалеку от города. По дороге Джошуа сбивчиво сообщил нам последние новости: его сын Линкольн работает в аэропорту, Бернис — консьержкой в «Маллиуане», а Гриффит подался в полицию. Вернал собирается стать отцом. Эвелину, жену Джошуа, все так же мучит артрит. Я протянула ему корсет-воротник и тюбик крема, которые купила в Америке по совету своего доктора.

— Спасибо, милая, ты нам прямо как родная, — благодарно прогудел он, сложив подарки на соседнее сиденье.

В разговоре речь то и дело заходила о «Бланчард и Бланчард». Новость о том, что мы практически продали всю свою долю, спровоцировала Джошуа на громогласную речь.

— Как, — грохотал он, — вы могли продать свое собственное детище? Да я, чтобы открыть собственное дело и довести его до ума, вкалывал аж пятьдесят лет, а в тяжелые времена, чтобы прокормить семью — рыбачил.

Море оказалось милостиво к Джошуа Гамбсу, а дела у него шли в гору. Продать хотя бы одну из своих контор? Да само предположение об этом представлялось Джошуа оскорбительным. Это ведь все равно, что своими руками построить дом, а потом сжечь его дотла! Мы с Бобом смущенно переглянулись. Я сжала руку мужа.

— Если бы ты знал, с кем нам приходилось иметь дело, то был бы иного мнения, — произнес Боб, продолживший в красках описывать трагическую историю «Бланчард и Бланчард».

— Вот ведь бандиты! — выругался Джошуа и снова принялся нас поучать, на этот раз развивая тему «С волками жить — по-волчьи выть».

Мы с облегчением вздохнули, когда машина свернула к нему во двор, где царил страшный беспорядок. Дом ничуть не изменился. На кирпичах стоял ржавеющий остов машины, в тени которого спали две костлявые псины. Неподалеку виднелась рыбацкая лодка Джошуа, которую он вытащил из воды, чтобы отремонтировать. Вязанки вершей, доставленные с Сент-Китса, были аккуратно сложены и готовы к сборке. Рядом с домом приютился садовый участок, на котором маячили наполовину засохшие заросли гороха, мечтающего о дожде. Гараж оказался забит до потолка бумажными полотенцами и консервами. Этого Добра хватило бы на целую армию.

На крыльце нас обняла Эвелина. Черные с проседью волосы были завязаны в узел. Хозяйка дома сутулилась из-за артрита, но болезнь совершенно не влияла на ее настроение. У нее не было времени на недуги. Эвелина отвела нас в гостиную, где усадила на удобные, обитые бархатом кресла. Как обычно телевизор был включен на канал Си-эн-эн, ведущий рассказывал о событиях в деловом мире. Именно от этого мы и хотели укрыться на Ангилье.