Мститель - Лайон Де Камп

И, набрав воздуху в грудь, король издал грозный и страшный клич, эхом раскатившийся под сводами зала. Все содрогнулись: казалось, это был заунывный и мрачный крик гибнущих душ. Многие в толпе притихших гостей побледнели, охваченные суеверным ужасом…

Король вышел из зала.

Просперо вышел следом за Конаном. Троцеро на миг задержался, обводя взглядом зал, и тоже исчез.

Дрожавшая пуантенская графиня первая набралась смелости произнести вслух вопрос, которым про себя задавались многие вокруг:

— Скажите же, хоть кто-нибудь, что за ужасный клич здесь прозвучал? У меня так прямо кровь в жилах застыла! Мне казалось, черный рок готов был свершиться над моей головой! Поистине, так кричат мстящие души, что возвращаются из Темной Страны и носятся над бесплодными пустошами в поисках жертв…

И седовласый граф Роман, ветеран пограничных войск, ответил:

— Вы почти угадали, любезная госпожа. Это был болевой клич киммерийских племен. Но он звучит лишь тогда, когда воины бросаются в битву, не заботясь о сохранении жизни и помышляя только об одном — убить врага… — Он помолчал и добавил: — Я всего один раз слышал его прежде. Это было во время кровавого штурма Венариума, когда, невзирая на ливень наших стрел, черноволосые варвары кинулись на стены и зарубили всех… всех…

Мертвая тишина сопроводила эти слова.

— Нет, Просперо! Я сказал: нет! — Тяжелый кулак Конана с грохотом обрушился на стол. — Я поеду один. Отправить вооруженные легионы за пределы страны — значит наверняка разжечь алчность какого-нибудь затаившегося врага. Думаешь, Тараск позабыл трепку, которую мы ему задали? Да и Коф с Офиром, как всегда, ненадежны. Вот почему я поеду не как Конан, король Аквилонии, окруженный блестящей свитой рыцарей и солдат. Я буду просто Конаном-киммерийцем, обычным искателем приключений.

— Но, Конан, — сказал Просперо с дружеской простотой, что давно уже установилась между ним и королем, — мы не можем позволить тебе рисковать жизнью в подобном предприятии. Как бы не вышло так, что ты… не доберешься до цели. Если же за твоей спиной будут пуантенские рыцари — никто не посмеет встать у тебя на пути. Позволь нам сопровождать тебя!

Угрюмые глаза Конана благодарно потеплели, но он отрицательно мотнул головой:

— Нет, дружище. Похоже, мне суждено одному вызволять мою королеву, и даже от верных рыцарей толку будет немного. Вот что: возглавь-ка в мое отсутствие армию, а Троцеро пусть правит страной. И если я не вернусь через два года — выбирайте себе нового короля!

Он снял с головы тонкий золотой ободок и положил его на дубовый стол. И некоторое время молча стоял, сдвинув брови в тяжком раздумье.

Троцеро и Просперо не пытались нарушить молчание. Они давно привыкли к тому, что мысль Конана подчас летела странными путями. Разум варвара, не испорченный цивилизованной жизнью, порой устремлялся в глубины, неведомые обыкновенному рассудку. Да, перед ними стоял не просто король, чью подругу вырвали из его объятий темные, зловещие силы. Конан не тратился на крик и пустые угрозы, но в потаенной глубине его сердца ждала своего часа ужасная месть…

Наконец он расправил широкие плечи и заговорил:

— Коня, Просперо! Коня и обмундирование простого наемника! Я отправлюсь немедля.

— Куда хоть? — спросил полководец.

— К чародею Пелиасу из Кофа. Он теперь живет в Хорайе, в городе Ханарии. Я не очень-то жалую колдунов и предпочитаю обходиться без их помощи, но, чувствую, придется-таки с ним посоветоваться. Сдается мне, в нынешнем происшествии замешана черная магия. Летучая тварь, утащившая Зенобию, не была похожа ни на одну из земных птиц!

…Они и не подозревали, что все это время за тяжелой дубовой дверью, плотно приложив к ней ухо, стоял некий человек. При этих словах по его лицу зазмеилась улыбка. Торопливо оглядевшись, он скрылся за плотной занавесью в одной из ниш в стене коридора. Он слышал, как растворилась дверь. Конан и его друзья прошли мимо, их шаги постепенно стихли на лестнице.

Шпион терпеливо дождался, пока вновь не станет совсем тихо. Лишь тогда, оглядываясь налево и направо, он выбрался из своего тайника. Костюм дворцового слуги помог ему пересечь двор под равнодушными взглядами стражей. Вот он скрылся в помещении для слуг и вновь вышел наружу, кутаясь от ночного холода в толстый шерстяной плащ. Он назвал привратнику пароль, и ему было позволено выйти. Путь его лежал в западную часть города.

Никто не следил за ним. В боковых улочках и переулках было темно, как в дымоходе. Луна, подернутая облаками, едва рассеивала кромешную темень. Стражники в остроконечных шлемах и с алебардами на плечах прохаживались парами, переговариваясь вполголоса. Блудницы высовывались из окошек, призывно окликая одинокого пешехода. Иные были красивы и старались подчеркнуть свою красоту откровенными вырезами и прозрачными шелками нарядов. У других были изможденные, усталые лица, густо покрытые пудрой и гирканскими румянами. Путник спешил мимо, не обращая на них внимания и не сворачивая со своего пути.

Наконец он подошел к богатому дому, стоявшему посреди сада, похожего больше на парк. Высокая стена окружала его; в одном месте зияла дверная ниша. Человек четырежды постучал. Дверь отворил темнокожий плечистый стигиец в белых одеждах. Они шепнули друг другу несколько слов, после чего тот, что был одет дворцовым слугой, торопливо пошел по дорожке к дому, окна которого были темны — все, кроме одного.

Этот дом принадлежал явно не уроженцу Аквилонии. Стены были украшены пышными коврами и многочисленными картинами, но все это убранство не имело ничего общего с западной цивилизацией. Картины изображали в основном высокие купола мраморных храмов, белые зиккураты и людей в тюрбанах, вооруженных кривыми клинками и одетых в просторные одеяния из атласа и шелка, затканные золотом и серебром. Овальные столики с инкрустацией, диваны, затянутые алыми и зелеными шелками, золотые вазы, полные заморских цветов, — все вместе безошибочно говорило об экзотическом и роскошном Востоке.

На одном из диванов возлежал крупный багроволицый мужчина, потягивавший вино из отделанного драгоценными камнями кубка. Он небрежно кивнул в ответ на «салам» дворцового слуги.

— Что привело тебя сюда, Маринус? — Голос прозвучал томно, и вместе с тем в нем слышались резкие нотки. — Или ты был недостаточно занят, исполняя мое задание на королевском балу? Ведь он должен был длиться до самого утра, если, конечно, Конан не надумал внезапно отменить все… что ж, от варвара вполне можно этого ожидать… Так что же случилось?

И вновь отхлебнул вина, впиваясь в Маринуса пристальным взглядом.