Городские легенды - де Линт Чарльз

При подходящем ветре.

Что-то трепетало у нее внутри, будто разворачивались, готовясь к полету, какие-то крылья. Она встала с кресла, положила книгу на плетеный подлокотник и вошла в комнату. Спустилась по лестнице, шагнула на улицу. В ушах гудело, наверное, от возбуждения кровь быстрее побежала по жилам, а может, это просыпалось эхо давно умолкнувшей памяти – тихие голоса, глубокие, утробные, точно и впрямь исходили из толстеньких животиков, прямо из-под диафрагм, затянули свою песню.

«А вдруг сегодня ветер как раз подходящий», – думала она, ступая на дорожку. Из-за нефтяных вышек на горизонте выглядывала четвертинка луны. Эллен опустила руку в карман брюк и намотала на палец бечевку с узелками, которая лежала там. Стало совсем темно, для Круглых Людей уже, конечно, слишком поздно, и все же она не сомневалась: что-то ждет ее на улице. Может быть, всего лишь воспоминания. А может, и чудо, которое как-то пропустил Кристи.

Есть только один способ это проверить.

Перегрин Лори был остролиц, как хорек, – узкоплечий худенький подросток в джинсах и рваной футболке. Он сидел в дверном проеме, подтянув колени к подбородку, двухдюймовый «ирокез» из разноцветных волос топорщился ото лба до самого затылка, точно гребень на спине у ящерицы. Обхватив себя руками, он с трудом сдерживал слезы, так невыносимо жгло при каждом вдохе грудь, да и синяки на ребрах тоже давали о себе знать.

Чертовы жлобы на пляже. Эти уроды чуть его не прикончили, и некого винить, кроме самого себя. Шел себе, не спеша, через автостоянку, а тут как раз машина подъехала. Ему бы ноги сделать, но нет, куда там. Надо ведь было порисоваться, остановиться да еще смерить их холодным взглядом, когда они, пьяные, начали из машины вываливаться. А когда до него дошло, сколько их там и что именно они собираются с ним сделать, бежать было уже поздно. Все, что он мог сделать, это стоять и напускать на себя храбрый вид, хотя сердце колотилось как бешеное, и надеяться, что сможет отбрехаться, ибо в одиночку ему с этой бандой ни за что было не справиться.

Но они не разговаривать приехали. Набросились сразу. Он, правда, тоже кое-кому врезать успел, но с самого начала знал, что все бесполезно. Не прошло и нескольких минут, как он уже лежал на земле, прикрывая от пьяных ударов живот и голову и матеря их на чем свет стоит каждый раз, когда ему удавалось набрать обжигающего воздуха в легкие.

Бугер выждал, когда он начнет корчиться от боли под ногами нападающих, и только тогда появился. Черный и весь какой-то замасленный, с горящими глазами и ртом, полным острых длинных клыков, он выскочил из-под пирса, который тянется вдоль всей автостоянки. Не было бы так больно дышать, он бы от души посмеялся над тем, как его обидчики шарахнулись от этой твари и с выпученными от ужаса глазами помчались к машине. Шофер рванул с места так резко, что только шины завизжали, но бугер все равно успел шарахнуть кулаком по заднему крылу.

Потом вернулся посмотреть, как он, – черная кошмарная башка склонилась над ним, принюхиваясь, когда он сел и начал вытирать с лица кровь, но отодвинулась, едва он протянул руку. Бугер вонял, как помойка, а выглядел и того хуже, – казалось, эту корявую приземистую тварь с кривой рожей, горящими как угли глазами и противной, липкой на вид шкурой только что выковырнули из какого-то чудовищного носа. Форменный бугер, иначе и не назовешь. Живой, к тому же с когтями и зубами. Шляется за ним с тех самых пор, как он сбежал из дому...

Его родители были упертыми хиппи. Жили они в Западном Голливуде, и чем старше он становился, тем больше их стеснялся. Одно имечко чего стоит. Лори еще куда ни шло, но Перегрин... Не откуда-нибудь, а прямо из книжки этой, «Властелин колец». Чтиво, конечно, классное, но ребенка-то зачем так называть? Спасибо, что хоть не Фродо или Бильбо. Когда Лори подрос и научился думать собственной головой, первое, что он сделал, выбрал себе другое имя и с тех пор отзывался только на Риса. Правда, тоже из книжки, зато звучит круто. С такими предками, как у него, лишняя крутизна не помешает.

Его старик до сих пор волосы до пояса носит. И очечки круглые в металлической оправе, и музыку слушает такую же придурочную, как его видок. Старуха не намного лучше. Толстая, как китиха, волосы кудрявые, русые, такой же длины, что и у отца, только она их в косу заплетает. Бывало, домой поздно придешь, а там все травкой вперемешку с каким-то дымом сладким провоняло, предки обдолбанные на тебя таращатся и несут что-то про связь с космосом и прочее дерьмо в том же духе. А когда кто-нибудь из взрослых начинал к нему приставать, как он, мол, выглядит да почему в школу не ходит, отец всегда отвечал, пусть делает что хочет.

Пусть делает что хочет. Господи. Да только дайте. Кто бы на его месте не ушел из дому при первой же возможности, когда там такое творится? И вот на тебе, не успел он от своих предков избавиться, как к нему этот бугер приклеился, шастает за ним повсюду, прячется по темным углам.

Поначалу Рис на него и не глядел толком, так только, краем глаза, но ему и этого хватило. Ночуя на пляжах или на скамейках в парке, он иногда просыпался от нестерпимой помоечной вони и успевал заметить, как что-то мокрое и черное, пригибаясь, улепетывало во тьму. Прошло несколько недель, и тварь осмелела настолько, что стала усаживаться на корточки в десятке-другом шагов от того места, где он устраивался на ночлег, и до утра не сводила с него горящих как угли глаз.

Рис не знал, кто это и чего ему надо. Присматривает оно за ним или приберегает себе на обед? Временами он был уверен, что все дело в разной наркоте, которой баловались его родители тогда, в шестидесятые, – им-то, конечно, классно было, зато ему паршиво, ведь он родился, и все это началось, кислота, наверное, сдвинула что-то у него в генах. Поэтому теперь у него едет крыша и ему кажется, будто за ним по пятам шляется этот сопящий бугер-недомерок.

Чувак, как сказал бы его папаша.

Н-да, только вот на вид этот отморозок вполне настоящий.

Рис заметил Эллен издалека и теперь старательно делал вид, будто с ним все в порядке, чтобы не привлечь ее внимания. Когда она остановилась прямо перед ним, он уставился на нее исподлобья.

– У тебя все хорошо? – спросила она, наклоняясь, чтобы лучше его разглядеть.

Испепеляющий взгляд был ей ответом. Длинные волосы, джинсы, цветастая блузка. Только этого ему и не хватало. Еще один обломок шестидесятых.

– Почему бы тебе не отвалить отсюда, а? – огрызнулся он.

Но показная бравада не обманула Эллен, она уже разглядела кровь на футболке, полускрытый в темноте синяк под глазом и боль, которую парнишка всеми силами старался скрыть.

– Где ты живешь? – последовал новый вопрос.

– Тебе какое дело?

Не обращая внимания на его угрюмую гримасу, она решительно взяла его за руку, чтобы помочь подняться.

– Да пошла... – начал было Рис, но быстро понял, что в его случае встать на ноги проще, чем сопротивляться.

– Пойдем, тебе надо почиститься, – сказала она.

– Флоренс тоже мне Найтингейл[9] выискалась, – пробурчал он, но она уже вела его обратно той же дорогой, по которой пришла.

Когда они уходили, что-то мокрое и темное шевельнулось под пирсом. Бугер Риса распялил губы, тугие и упругие, как щупальца осьминога. Ряды острых клыков вспыхнули в свете фонарей. Зарделись раскаленные ненавистью глаза. Тварь на мягких кожистых лапах пошла за медленно двигавшейся парой, что-то бурча себе под нос и цокая когтями по асфальту.

Брэмли Дейплом звали волшебника из «Семи суббот на неделе», третьего по счету рассказа в книжке Кристи Риделла «Как вызвать ветер». Этот невысокий сухопарый старичок был шустр, как котенок, худ, как щепка, а его загорелое сморщенное лицо напоминало сушеную фигу. Он носил очки в проволочной оправе с линзами без диоптрий, которые постоянно протирал при разговоре, а поговорить он любил.