Когда страсть разгорается вновь - Оливия Гейтс

Теперь, спустя десять лет, Мердок по-прежнему не проявлял желания уходить. Вскоре Ричарду предстояло вытолкнуть его в свободное плавание, хотя это и было тяжело, словно в буквальном смысле потерять правую руку.

Молчание Мердока заставило Ричарда пожалеть об эмоциональной вспышке. Правая рука всегда гордился умением предугадывать его запросы и превосходить его ожидания. И больше всего на свете Ричард не хотел злоупотреблять такой преданностью.

Не успел он смягчить свои слова, как Мердок заговорил ровным тоном, не выдававшим ни возмущения, ни обиды:

– Хорошо. Поначалу казалось, что эта женщина – просто очередная коллега доктора Андерсон. Я проверил ее, как обычно, и не выяснил ничего особенного. Но потом узнал нечто, заставившее меня копнуть глубже. Я обнаружил, что она легально сменила фамилию пять лет назад, прямо перед своим первым после шестилетнего отсутствия приездом в США. Ее звали…

– Изабелла Бертон.

Какое-то время Мердок переваривал тот факт, что Ричард уже знал ее. Ни Мердок, ни Рафаэль не были в курсе истории с Изабеллой.

Мердок продолжил:

– Теперь она – доктор Изабелла Сандовал.

Сандовал. Таких девичьих фамилий у нее не значилось. У Изабеллы, уроженки Колумбии, их было две. Взяв новую фамилию, она явно пыталась стать другой личностью после того, что случилось с ее мужем. Это объясняло и изменения в ее внешности. А еще она теперь была врачом.

Мердок все докладывал:

– Но насторожило меня не это – не из-за этого я показал вам ее встречу с доктором Андерсон. Я обнаружил в ее биографии пробел в целых тринадцать лет. С двенадцати до двадцати пяти лет мне не удалось найти ни единого обрывка информации о ней.

Понятно. Она начисто стерла время, когда была женой Бертона и – по каким-то причинам, известным только ей, – годы перед этим. Несомненно, скрывала компрометирующие сведения, из-за которых ее не приняло бы ни одно благопристойное общество.

– Информацию можно проследить с ее двадцатишестилетнего возраста, когда она начала учиться в ординатуре по хирургии в Колумбии вдобавок к курсу детской хирургии в Калифорнии. Это была особая, «внеплановая» договоренность об обучении в ординатуре с заведующим хирургическим отделением центральной клинической больницы. В прошлом году она получила американский диплом и профессиональный сертификат. После этого неделю назад она приехала в США и сняла на год дом с шестью спальнями в квартале Куинса Форест-Хиллс-Гарденс. Она здесь по приглашению докторов Роуз и Джеффри Андерсон, чтобы приступить к работе в их частной клинике в качестве полноправного партнера, крупного акционера и члена правления.

Ричард был так потрясен, что не помнил, как закончил разговор. А потом снова и снова пересматривал видео, не в силах оправиться от шока.

Изабелла. Она собиралась стать деловым партнером его сестры.

Ругнувшись себе под нос, он выключил видео, чуть не сломав пульт.

Черта с два у нее это получится!

Спустя четыре часа Ричард чувствовал себя так, будто из водительского сиденья его «роллс-ройс-фантома» выросли раскаленные иглы.

Прошло уже больше двух часов с тех пор, как он припарковался напротив дома своей сестры. Он поехал сюда сразу после того, как Мердок перезвонил, добавив, что Изабелла ужинала там сегодня вечером. Она давно должна была выйти.

Что же могло так ее задержать? Похоже, дело обстояло хуже, чем он думал… Изабелла была близкой подругой его сестры, а не просто деловым партнером. И речь явно шла не о невинной дружбе. Только не со стороны Изабеллы. Она всегда была себе на уме, добивалась своего обманом и манипуляцией. Да и медицинский диплом наверняка получила с помощью какой-то хитрой аферы.

Но все это были лишь домыслы. Ричард примчался сюда, как только Мердок сообщил, что они покончили с ужином и кофе, рассчитывая перехватить Изабеллу после того, как она выйдет. Но ее визит настолько затянулся, что Ричард боролся с желанием вломиться в дом и силой вытащить ее оттуда. Не для того он держался в стороне от жизни сестры, чтобы позволить какой-то коварной обольстительнице испортить эту жизнь своими злыми намерениями, безобразным прошлым и умением использовать других!

Входная дверь двухэтажного дома наконец-то открылась, и оттуда показались сначала Изабелла, а потом Роуз. Ричард напряженно застыл, силясь разобрать веселый тон через открытое окно. Потом они поцеловались, обнялись, и Изабелла стала спускаться по лестнице. У основания она помахала Роуз, потом повернулась и перешла улицу, направляясь к своему автомобилю.

Как только Роуз закрыла дверь, Ричард вышел из машины.

В свете тусклых уличных фонарей фигура Изабеллы сияла в светлом летнем пальто, накинутом на легкое платье. Копна темных шелковистых волос развевалась, спадая на лицо, а глаза Изабелла опустила, роясь в сумочке.

Ричард подошел к ней:

– Разрази меня гром, если это не Изабелла Бертон!

Она ошарашенно остановилась на полном ходу, и ее всполошенное резкое дыхание эхом отозвалось в ночной тишине. Потом она вскинула голову и взглянула ему в глаза.

Будто стрела поразила его в самое сердце.

Его внезапное появление, казалось, потрясло ее еще сильнее. Наверное, останови ее призрак, чтобы спросить, который час, и то она не выглядела бы более потрясенной… или испуганной.

– Что… Черт возьми, откуда ты?..

Она осеклась. Словно не нашла слов. Или дыхания, чтобы их произнести. Ричард был потрясен не меньше… своей собственной реакцией. А он-то думал, что при виде нее ничего не почувствует…

Она изменилась. Почти до неузнаваемости. Тем более странно, что он мгновенно узнал ее на том видео. Ее лицо утратило округлость молодости, превратившись в шедевр утонченности. Если она и была неотразима прежде, теперь ее чары стали совсем неодолимыми.

Но ее глаза изменились больше всего. Те самые глаза, которые, как он когда-то думал, открывали дверь в волшебный мир ее существа. Они сияли тем же неповторимым изумрудно-топазным хамелеоновым цветом, но теперь, словно под пеленой потрясения, казались бездонными, темными. И полными горя.

Она прикрыла глаза, прервав этот гипноз.

Ричард стиснул зубы и сам опустил глаза, пробежав взглядом по ее фигуре. Даже через просторную одежду ее тело все еще будоражило его. Как и всегда, оказываясь рядом с ней, он изнывал от страсти.

Дуновение ветерка подхватило исходивший от нее аромат и обдало им Ричарда, будто наполнив его тело расплавленной сталью. Одно в ней точно не изменилось – эта квинтэссенция благоухания и женственности.

Скованный твердостью, он снова взглянул на Изабеллу, сгорая от желания прочесть ее реакцию. Благодаря ее статной фигуре их глаза словно оказались на одном уровне, хотя даже на высоких каблуках Изабелла была значительно ниже его высоченной, под два метра, фигуры.