Лекция Папы Римского в университете Регенсбурга - Йозеф Ратцингер

Прежде, чем прийти к заключению, которое является целью этого размышления, я должен еще вкратце упомянуть о распространяющейся в настоящее время третьей волне деэллинизации. Принимая во внимание встречу с множеством культур, сегодня любят говорить, что совершившийся в древней Церкви синтез с эллинизмом якобы стал первой инкультурацией, которая не должна обуславливать другие культуры. Они, якобы, должны иметь право вернуться назад, к пункту, предшествовавшему этой инкультурации, чтобы открыть простое послание Нового Завета и затем вновь инкультурировать его в своих соответствующих кругах. Этот тезис не просто ошибочен; он груб и неточен, поскольку Новый Завет был написан на греческом языке и несет в себе контакт с греческим духом, – контакт, созревший в ходе предыдущего развития Ветхого Завета. Естественно, в образовательном процессе древней Церкви есть элементы, которые не должны быть интегрированы во все культуры. Однако, фундаментальные решения, касающиеся отношений веры с исследованиями человеческого разума, – эти фундаментальные решения являются частью самой веры, равно как и их развитие, соответствующее ее природе.

Таким образом я подхожу к заключению. Эта сделанная лишь в общих чертах попытка критики современного разума изнутри абсолютно не содержит мнения, что теперь следует вернуться назад, к периоду до Просвещения, отклоняя убеждения современной эпохи. То, что в современном развитии разума является ценным, признается безоговорочно: мы все признательны за огромные возможности, которые он открыл человеку и за дарованные нам достижения в человеческой области. Впрочем, этос научного сообщества выражается – Вы упомянули об этом, уважаемый г-н ректор – в воле послушания истине, то есть в таком подходе, который является частью важных принципов христианства. Следовательно, моим намерением не было говорить об отступлении, либо дать отрицательную критику; речь, напротив, идет о расширении нашего представления о разуме и его использовании. Так как при всей радости по поводу возможностей человека мы видим также и угрозы, возникающие из этих возможностей, и нам следует спросить себя, как можно управлять ими. Нам это удастся лишь при условии, что разум и вера объединятся по-новому; если мы преодолеем ограничение, поставленное самим разумом тому, что поддается опытным путем, и если вновь откроем ему всю его широту. В этом смысле богословие – не только как историческая и гуманитарно-научная дисциплина, но как богословие в полном смысле слова, то есть как вопрос о рациональности веры – должно иметь свое место в университете и в рамках всестороннего диалога наук.

Только так мы становимся способными вести настоящий диалог между культурами и религиями – диалог, в котором мы столь остро нуждаемся. В западном мире широко бытует мнение, что только позитивистский разум и исходящие из него формы философии являются универсальными. Но глубоко религиозные культуры мира именно в этом исключении божественного из универсальности разума видят атаку на свои самые глубокие убеждения. Разум, остающийся глухим к божественному и отводящий религии место среди субкультур, неспособен войти в диалог культур. И все же, современный естественнонаучный разум с присущим ей платоновским элементом, несет в себе – как я пытался доказать – вопрос, превосходящий его вместе с его методическими возможностями. Современный научный разум должен просто принять рациональную структуру материи и соответствие между нашим духом и действующими в природе рациональными структурами как данность, на которой базируется его методология. Но вопрос о том, почему это так, действительно существует, и поиски ответа на него должны быть доверены естественными науками другим уровням и способам мышления – философии и богословию. Для философии и – по-другому – для богословия внимание к огромному опыту и религиозным убеждениям религиозных традиций человечества, особенно к религиозным убеждениям христианской веры, составляет источник знания; отказаться от него означало бы ограничить недопустимым образом нашу способность слушать и отвечать. Здесь мне пришло на ум слово Сократа к Федону. В предыдущих беседах они касались многих ошибочных философских мнений, и теперь Сократ говорит: «Было бы, пожалуй, понятно, если кто-то, разозлившись на все эти ошибки, на всю оставшуюся жизнь возненавидел любую речь о бытии и поносил его. Но так он утратил бы истину бытия и многое бы потерял». Запад уже давно рискует впасть во враждебное отношение к основным вопросам своего разума, и, случись это, он бы потерпел от этого только большой ущерб. Мужественно открыться широте разума, не отказываться от его величия – такова программа, с помощью которой занятое размышлением о библейской вере богословие входит в диспут настоящего времени. «Действовать вопреки разуму, действовать без логоса противоречит природе Бога», – сказал персидскому собеседнику Мануил II, исходя из своего – христианского – образа Бога. Именно к этому великому логосу, к широте разума призываем мы наших собеседников в диалоге культур. Вновь и вновь находить его нам самим – вот великая задача университета.

Примечание: Святейший Отец оставил за собой право позднее опубликовать редакцию этого текста с примечаниями. Поэтому данную публикацию следует рассматривать в качестве предварительной.

© Copyright 2006 – Libreria Editrice Vaticana