Беседы о Ван Гоге - Алексей Суслов

земного, за предметами, которые ещё только грядут в будущем. Казалось бы, Ван Гог просто творил, просто рисовал свои картины. Но на самом деле он рисовал будущее, заглядывал в него, как сталкер, вторгался в то, чего видеть и касаться нельзя. Нужно иметь в одной жизни тысячи прожитых жизней, каждый день как тысячи дней и ночей. Недаром есть такое наблюдение, что один день стоит всей жизни. Чёрные птицы, изображённые на предпоследней его картине, поле, разрезанное тремя дорогами, не есть прошлое, настоящее и будущее, где они сливаются в один единственный день, когда уже чувствуется запах смерти?

– Эталон живописи – икона Андрея Рублёва "Троица".

– Это космизм, когда небо спускается на землю. Мы созданы по образу и подобию Творца, но как мы далеки от Бога, когда пытаемся понять что есть в нас от подобия Ему. А есть в нас сила и жажда жизни. Как же Христос любил жизнь, как исходил кровавым потом, молил чтобы чаша страданий прошла мимо Него. И остался верен миссии, умер на Кресте во имя истины. Вот эта жажда жизнь вопреки страданиям и есть подобие Бога.

Глава 4

– Читая письма Ван Гога к брату, что вы ощутили?

– Безграничное расположение одной души, пытливой, чуткой, ранимой к другой. Винсент видит жизнь во всей её многогранности, без иллюзий и розовых очков. Он смотрит как христианин, памятью художника, резцом свободного философа.

– "Письма Ван Гога к брату" это письма путешественника или всё же дневник философа, книгочея?

– Это дневник познания.

– То есть, в них больше монолог, чем беседа?

– Да. Винсент боготворил брата, Тео был единственным, кто слышал исповедь. Тео сопричастник барахтаться Винсента в воде жизни. Винсент желал бы видеть в Тео двойника, чтобы он имел взгляд пишущего картины, а не торговца ими.

– На сколько Винсент современные, в духе времени?

– Он подлинно современен. Изучая Библию, он соотносит дух времени тех времён, когда христианство ещё было почти что белой страницей, без кожуры толкования. Работая среди углекопов и работников в полях, он старается в себе иметь дух грубых рабочих рук и глаз, сосредоточенных иметь хлеб насущный. Ван Гог трудоголик, он берётся и доводит работу в максимальные сроки. Он знает что Создатель немного отвёл ему времени на труд, на поиск смысла жизни.

– 37 лет по тем временам это не так уж и мало.

– Винсент путешествует с места на места, изучает языки. Всё же он жаждал старости, когда прибудет мудрость всевидящего взгляда. Но он и боялся преклонных лет. Он одинок,кто поможет ему, когда дряхлость и болезни целиком и полностью захватят его. Он видел ужасы человеческого внутреннего разложения в психиатрических богадельнях. Он навсегда запомнил запаха безумия, когда тело это только внешняя оболочка, а дух повержен смятением, безумием.

– Богадельни тех времён внушали поистине вселенский ужас.

– Он говорит, что ужас внушает и вид чистого полотна. Художник, завершая одну картину, ужасается что она последнее его творение, что вдохновение Творца пройдёт мимо него и на краски, на мольберт будет наложено вето. По себе знаю что это такое, когда мысли витают над новой книгой.

– Что видел Ван Гог в детях? Нечто такое, что вызывало печаль?

– Он видел то же, что и старость. Винсент чурался этих мыслей. Дети для него были чем-то далёким. Иногда, в изрядном подпитии он тянулся со своей философией к детской душе. Многие восставали против таких экзерсисов. Мало кто понимает, что отсутствие своих чад предполагает ностальгию по чужим. Это опасный путь. Детская душа боится одиночек, она всегда стремится к обществу. Ван Гог видел в обществе прежде всего людей труда. Дети для него были чистой книгой. В какой-то степени он сам оставался ребёнком да конца своих дней.

– Видел ли он в брате более полноценную личность, нежели свою?

– Я в этом абсолютно убеждён. Тео иногда ругал Винсента за неряшливость в одежде, за импульсивность, за нежелание быть более расположенным к будущим дням. Винсент жил как придётся, он реализовывал себя в мазках, мечтал найти золотую середину на холсте. Это нечто от русских юродивых, от первых христиан. Ван Гог разговаривал как проповедник, он во всём видел следы Христа. И удивительно, что такой человек не стал пастырем официально. Всё таки написание картин предполагает более светский ум. Поэтому он любил Шекспира. Англия нравилась ему, хотя английский чопорный характер ему претил. Он отвергал излишнюю академичность, сухость. Первые его картины имели нечто английское, далее он стал больше французом, чем голландцем.

– Как Винсент Ван Гог относился к поэзии?

– Он понимал и ценил стихотворное творчество. Оно несомненно влияло на него. Я хочу опровергнуть убеждение, что он отрезал мочку уха в каком-то порыве отчаяния. Винсент никогда не падал духом, в этом и есть его тяга к поэзии, постижении её нутра. Английские поэты защищали его от сплина, оставление одного места и бесконечная ходьба к другому и было влиянием поэзии. Ван Гог не был безумцем, он был как апостол Павел, подлинным христианином, проповедником ногами. Христианина не следует оценивать с обычного ракурса.

– Христианин это жертвенность во имя правды будущего.

– Это свет во мгновении. Картины Винсента Ван Гога это его личное впечатление от Евангелия и его собственное Евангелие. Оно радостное, всепрощающее. Краски, тени, предметы её – буквально отголоски заповеди "Люби ближнего как самого себя". А я скажу, замечу "Люби ближнее как самого себя". Ближнее это всё что тебя окружает.

Глава 5

– Почему Ван Гог так популярен?

– Здесь я хотел бы отметить его образ жизни и уход из неё. Бродяга, женоненавистник, космополит, он нравился сюрреалистами и хиппи. Я бы сказал, он плавно лёг в течение времени. Его письма сослужили ему добрую службу как писателя, что тоже немаловажно. Так легче было приблизиться к его новейшим, озарённым творениям даже для времени хиппи и пацифизма. Ван Гог претенциозен, фееричен, праздничен. Он не может не нравиться. Он сама жизнь.

– Жан Кокто тоже человек-торжество, однако он не так нравится всем.

– Жан Кокто – гомосексуалист, это накладывает некоторый непримиримый общественный отпечаток. К Ван Гогу относятся как к брату, он мужественен, он свой в Первую мировую, он трудяга с закатанными рукавами рубахи, в замызганных грязью штанах. С ним можно запросто заночевать в канаве. Жан Кокто это балет, это элитарность. Вряд ли ему пожал руку сам Ван Гог. Винсент был очень терпим к сексуальным отношениям между людей, но он чтил библейские каноны, а гомосексуализм, как бы его не выворачивали наизнанку, отступление от канонов, их перечёркивание.

– Будь Ван Гог мужеложником, он