Жизнь Константина - Евсевий Памфил

Когда разнеслась громкая молва о кротости, доброте, боголюбивых качествах сего василевса, и о том, что, до крайности щадя подданных, он даже не собирает денег в казнохранилища, другой василевс[55], занимавший тогда первую степень власти, через своих послов укорял его в небрежении в делах общественных и упрекал бедностью, подтверждая свои слова тем, что в его казнохранилищах ничего нет. Констанций попросил пришедших от василевса погостить у себя, а между тем из всех подвластных себе народов созвав людей, владевших огромным богатством, объявил им, что он имеет нужду в деньгах, и что теперь представился случай, в котором каждый из них должен доказать свободную преданность василевсу. Слышавшие уже давно желали этого, чтобы выразить доброе свое усердие, и потому скоро и живо наполнили царские казнохранилища золотом, серебром и другими драгоценностями, стараясь превзойти друг друга в своих пожертвованиях и делая это с веселыми и улыбающимися лицами. Как скоро все было кончено, Констанций попросил послов великого василевса лично взглянуть на его богатство, и о том, что они увидят, приказал донести василевсу. "Все это собрал я теперь к себе — говорил он, — а прежде хранил деньги у их владельцев, как у верных казначеев". Такое дивное дело поразило зрителей. По отъезде их, человеколюбивейший василевс, говорят, призвал владельцев собранных денег и, похвалив их за доверие и доброе к себе расположение, приказал взять обратно каждому свое и возвратиться домой. Один уже этот поступок служит доказательством его человеколюбия, но мы приведем и другой, ясно свидетельствующий о его набожности.

ГЛАВА 15. О гонении, воздвигнутом другими

Правители областей, по предписанию императоров, преследовали христиан во всех странах земли[56]. Боголюбивые мученики прежде всего выходили из царских дворцов и, вступая на поприще подвигов за благочестие, мужественно выдерживали силу огня и железа, погружались в глубины моря и принимали все роды смерти, так что за короткое время нигде в царских дворцах не оставалось мужей боголюбивых[57]. Это-то особенно и отвратило взор Божий от гонителей, потому что, преследуя христиан, они вместе с тем отгоняли и их молитвы за себя.

ГЛАВА 16. О том, как отец его Констанций, притворяясь идолопоклонником, отвергал людей, желавших приносить жертвы, и содержал в своем дворе исповедников христианской веры

Только в ум одного Констанция вселилась какая-то мудрость. Он совершает такое дело, что и слышать о нем дивно, а видеть его исполнение еще удивительнее. Всем своим архонтам[58] предоставив право стремиться даже к власти правителей[59], он предписывает им следующее условие: кто станет приносить жертву демонам[60], тот может оставаться у него и пользоваться обыкновенными почестями, а не делающие этого не будут иметь к нему доступа, получат приказание выйти вон и лишатся знакомства и короткого с ним обращения. Между тем как придворные делились на две партии, и одни присоединялись к той, другие к другой, нрав каждого из них более и более обнаруживался. Тогда дивный государь, открыв тайную сторону своей мысли, одних осудил за малодушие и самолюбие, других очень похвалил за преданность Богу. Первых, как предателей Бога, он признал недостойными и самого василевса, ибо как соблюсти им верность василевсу, когда они оказались вероломными в отношении к Высочайшему? Поэтому повелел прогнать их далеко от царского дворца. Напротив, последних, по свидетельству истины, оказавшихся достойными Бога, следовательно достойными и государя, обещал сделать своими телохранителями и блюстителями самого царства. Таких людей, говорил он, надобно почитать первыми и необходимыми друзьями и ценить их гораздо выше сокровищниц с величайшими богатствами.

ГЛАВА 17. О христолюбивом его расположении

Отец Константина был именно таков, каким мы кратко описали его. Но показав себя таким в отношении к Богу, как он умер? Как отличил его чтимый им Бог от прочих соучастников царствования? Это узнает всякий, кто обратит внимание на свойство самого дела. Давая подданным в течение долгого времени испытывать доказательства царской своей добродетели, признавая одного над всеми Бога, и презирая образ жизни безбожников, он оградил свой дом молитвами святых мужей и остальное время жизни провел приятно и спокойно. В том-то и полагают счастье, чтобы и самому не терпеть огорчений, и другому не причинять их. Таким образом, на всем протяжении ровного и безмятежного царствования он весь свой дом, вместе с детьми, женой и домашними, посвящал одному Царю Богу, так что общество собравшегося в его дворце народа ничем не отличалось от Церкви Божьей. В этом обществе находились и служители Бога, которые непрестанно возносили молитвы о василевсе своем, тогда как обыкновенно нельзя было произнести и одного слова о роде благочестивых[61].

ГЛАВА 18. О том, что, по отречении Диоклетиана и Максимиана, Констанций сделался первым Августом и украшался благочадием

Вскоре за сим послана была ему награда от Бога, так что он вступил на высшую степень самодержавной власти[62]. Старшие по времени государи, не знаю почему, отказались от престола[63]. Эта неожиданная перемена произошла по истечении первого года[64] стеснительной осады церквей. И тогда-то Констанций провозглашен первым августом и кесарем. Сначала был он украшен диадемой[65] кесарей автократоров и занял первое между ними место, а потом, отличившись в этом сане, облечен высочайшей у римлян властью, — наименован первым из четырех избранных впоследствии кесарей[66]. Притом он превосходил многих автократоров даже благочадием и был окружен большим обществом детей мужского и женского пола[67]. Когда же, наконец, обремененный дряхлой старостью, готовился он отдать долг общей природе и собирался оставить жизнь, — Бог и тут опять явился для пего творцом дивных дел. Отцу, находившемуся при смерти, он приготовил в преемники царству старшего сына его, Константина.

ГЛАВА 19. О сыне его Константине, когда он в юности жил вместе с Диоклетианом, прежде чем прибыл в Палестину

Константин находился у сотоварищей своего отца по царствованию и жил среди них, как мы сказали, подобно тому древнему пророку Божьему. Перейдя из отрочества в возраст юношеский, он уже удостоился от них первой чести[68]. Таким знали его и мы, когда он со старейшим из царей[69] проезжал через Палестину. Стоя с правой стороны василевса, людям, желавшим видеть его, он казался величественным и уже в то время обнаруживал в себе знаки царского высокомудрия. По красоте тела и высоте роста, не было подобного ему, а телесной силой до того превосходил он сверстников, что они боялись его. Но еще более, чем совершенствами тела, украшался он добродетелями души, и прежде всего отличался скромностью, а потом — ученостью, врожденным умом и дарованной от Бога мудростью[70].

ГЛАВА 20. Возвращение Константина к отцу, по случаю умысла Диоклетиана

Тогдашние государи, видя, что этот юноша бодр, силен, велик и богат умом, исполнились зависти и страха и начали выжидать удобного случая, как бы подстеречь его и запятнать каким-нибудь бесчестьем. Но юноша, заметив это (подобные умыслы, по мановению Божьему, не раз уже обнажались перед ним[71]), искал спасения в бегстве, чем опять уподобился великому пророку Моисею. Во всем этом помогал ему Бог, приготовляя в нем преемника отцу его[72].

ГЛАВА 21. Смерть Констанция и завещание царства сыну его Константану

Избегнув задуманных козней, Константин поспешно отправился к отцу, хотя прибыл к нему не скоро. Между тем жизнь его отца в то самое время находилась уже на краю могилы[73]. Но сверх всякого чаяния увидев перед собой сына, Констанций вскочил с постели, принял его в свои объятия и, сказав, что, собираясь оставить жизнь, он стряхивает теперь с души и последнюю скорбь — отсутствие сына, вознес благодарственную молитву Богу: отныне смерть для меня лучше бессмертия, произнес он. Потом устроив свои дела, и в присутствии сыновей и дочерей, которые окружали его в виде хора[74], в самом дворце, с царского одра, передав жребий царствования, по закону природы, старшему сыну, он скончался[75].

ГЛАВА 22. Как, при выносе Констанция, войска провозгласили Константина Августом

Итак, государство не осталось без василевса. Облекшись в отеческую багряницу[76], Константин вышел из царских покоев и показался всем, точно будто бы отец возвратился к жизни и продолжал царствовать в лице сына. Потом он сопутствовал погребальному шествию в сопровождении окружавших его друзей отца, из которых одни шли впереди, другие позади его, и провожал боголюбивого василевса со всем великолепием. Блаженнейшему все выражали свое почтение благословениями и похвальными песнями и, единодушно прославляя царствование сына, по сходству, казавшееся возобновлением власти усопшего, вдруг с первого слова, громкими восклицаниями и приветствиями провозгласили нового василевса автократором и почитаемым августом[77]. Похвальные восклицания сыну служили украшением усопшему, а то, что такой отец избрал себе именно этого преемника, относилось к прославлению сына. Все подвластные ему народы исполнились весельем и невыразимой радостью, что и на малое время не были лишены царского благоустройства. Такую-то кончину благочестивой и боголюбивой жизни показал Бог нашему поколению (на примере) василевса Констанция.