Лунный демон - Ольга Володарская

Ариадна прибыла на остров к вечеру, когда все уже устали ломать голову над тем, кого увидят в роли ведущего. Никто из участников, ни парни, ни девушки, почему-то не ожидал, что это будет Ариадна. Но когда она вышла из джунглей на поляну, высокая, худая, спортивная, с короткой стрижкой, загорелая, с яркими татуировками, с чуть искривленным носом и пирсингом в губе, все сразу поняли: она, именно она должна стать вожаком их стаи. Не мужчина-брутал, не светская львица, а эта дикая, сильная телом и духом женщина… Во многом напоминающая мужчину. И телом и духом. Такая личность и должна вести шоу, где люди и выживают в непривычных для себя условиях, и строят любовь.

– Она бисексуалка, – шепнула Маше на ухо Карина. Почему-то именно ее девушка выбрала своей товаркой. – У нас в шоу тоже допускаются однополые пары. Слышала? – Маша отрицательно покачала головой. А Карина продолжила: – А администраторша Дина даже сказала, что приветствуются, потому что такого еще ни в одном отечественном шоу не было. Как ты думаешь, замутит кто-нибудь?

Среди девочек, на взгляд Маши, все были традиционной ориентации, так что однополую пару никто из них явно не составит. А вот за парней она не ручалась. Геем мог оказаться любой. За исключением, пожалуй, Лошка. Таких среди голубых Маше встречать не приходилось. Они были ухожены, подтянуты, модно одеты. И Красавчик, и Качок, и Хитрюга походили в этом на мужчин нетрадиционной ориентации. Не говоря уж о Певце. Среди творческих людей геев особенно много.

Ариадна по прибытии подошла к участникам, со всеми познакомилась. Не факт, что запомнила, как кого зовут, но это не важно. Всем было приятно внимание звезды. Особенно оживились, общаясь с Гор, Наташа и Певец. Первая мечтала сниматься в клипах, а второй – снимать свои, сценарии к которым писал бы талантливый и очень модный персонаж, такой, как Ариадна.

Сама же ведущая не выразила никому особой симпатии, была со всеми одинаково приветливой. Только на Маше она задержала взгляд. Но в этом не было ничего удивительного, на нее все пристально смотрели. Только потому, что у Маши была экзотическая внешность.

Все, кто видел ее впервые, принимал девушку за мулатку. На самом же деле африканцев в ее роду не было. Темная кожа досталась девушке от прабабки-цыганки. От нее же – черные кудрявые волосы. А вот глаза она унаследовала папины – серо-зеленые, кошачьи, горящие на смуглом лице под черными же бровями, как два драгоценных камня.

Мама даже испугалась, когда первый раз увидела новорожденную дочь. Решила, ей чужого ребенка подсунули. Потому что ни на нее, ни на мужа, хотя и жгучего брюнета, но светлоглазого и белокожего, девочка не походила. Но ее матушка, Машина бабка, увидев новорожденную в окне роддома, успокоила. Сказала, что малышка – вылитая прабабка. В этом все вскоре убедились, когда старуха, не поддерживающая отношений ни с одним из родственников, явилась на крестины правнучки. Как она узнала о них, никто понятия не имел. Почувствовала, что ли? Или ей карты подсказали? Не зря же женщина гаданием промышляла. Так вот, старая цыганка явилась на крестины, но не к началу, а когда обряд уже завершился, взглянула на Машу и констатировала: «И правда в меня пошла!» Потом она одарила правнучку цепочкой с кулоном и удалилась. А все, кто присутствовал при этом, отметили: старуха права, малышка – почти точная ее копия. Только глаза не черные, а серо-зеленые, как у отца.

Маша вообще была папиной дочкой. Она любила сначала его, потом снова его и опять его, а только потом маму. Особенно ей нравилось играть с его бородой. Девочка садилась постоянно на колени к отцу и то расчесывала курчавую растительность на лице отца, то украшала ее цветочками или тесемками, то закалывала ее своими крабиками, а могла подлезать под папкин подбородок, делая вид, что его борода – это ее челка.

Отец умер, когда Маше исполнилось семь, скоропостижно скончался в возрасте тридцати восьми лет. Утром пошел на работу здоровый, вернулся вечером с покалывающим сердцем. Сказал жене: «Что-то я сегодня себя не очень хорошо чувствую, прилягу».

Ночью он умер.

Все то время, что папа лежал в гробу, Маша от него не отходила. Даже спала на диванчике в комнате, где он был выставлен. Мама пыталась увести дочь, но девочка начинала горько рыдать и просила оставить ее с папочкой. От нее отстали, чтобы не травмировать ребенка еще больше. Никто из родственников не понимал, почему Маша так упорно не желает отходить от гроба. Все думали, что ребенок хочет запечатлеть в своей памяти лицо любимого родителя (она практически не отрывала от него глаз), осознать, что его больше нет, и мысленно с ним проститься. Даже мама не догадывалась, в чем причина дочкиных бдений у гроба. Только прабабка, старая цыганка, которая несколько лет не показывалась в их доме, зато явилась в день смерти отца уже в черном платке на голове, сразу поняла – Маша ждет момента, когда покойник проснется и встанет.

– Ты думаешь, он впал в летаргический сон? – проскрипела старуха Маше на ухо сразу, как вошла и уселась рядом.

Девочка молча кивнула. Она видела по телевизору передачу про летаргию и очень переживала. Ведь это так страшно – быть похороненным заживо.

– Нет, дочка, твой папа умер, – сказала бабка.

– Откуда вы знаете?

– Душа его далеко. У тех же, кто застрял между миром живых и мертвых, она рядом с телом летает.

Маша обвела глазами комнату. Вдруг душу папину увидит? На миг девочке показалось, что ей это удалось. Вот она, душа, медленно спускается от окна к полу. Но это был всего лишь залетевший в форточку тополиный пух…

– Простись с отцом своим, дочка, – сказала бабушка перед тем, как уйти. – Не оживет он. Умер.

Но Маша не поверила ей. Поэтому, когда на кладбище начали забивать гроб, она кинулась к могильщикам с криками: «Не смейте! Оставьте! Он же не выберется!..», отталкивала их, принялась отдирать крышку. Ребенка еле оттащили, увели в автобус, напоили валерьянкой.

Покойника закопали. Пока гроб забрасывали землей, Маша беззвучно плакала, забившись в самый конец салона и сжавшись в комочек.

На поминки девочку не взяли. Отвезли домой, уложили.

Маша проспала весь день, вечер и половину ночи, а когда проснулась, встала, тихонько проследовала к входной двери и выскользнула из нее. Она направилась на кладбище, к могиле папы – вдруг он очнулся и никак не может выбраться? Что бы ни говорили, как бы ни убеждали ее все, что папа умер, Маша не могла в это поверить. Ведь он не пил, не курил, был молодым, здоровым, крепким, даже простуда его не брала. И ушел тихо, незаметно. Как будто уснул…

Так не умирают!

До кладбища Маша в ту ночь не дошла. Девочку в накинутой на ночную рубашку кофточке остановил милицейский патруль. Когда выяснилось, что ребенка никто не обижал, в том числе родственники, его вернули домой. Мама объяснила милиционерам, в чем дело. Мужчины сочувственно покачали головами и посоветовали показать Машу детскому психиатру.

Родительница так и сделала. После нескольких занятий ребенок избавился от своей навязчивой идеи. А вот страх остался, Маша больше всего боялась быть похороненной заживо.

Глава 2

Аслан сидел на высоком деревянном табурете и, тихонько постукивая пальцами по ножке, рассматривал людей, собравшихся сейчас на веранде самого большого дома их «деревеньки». Именно в нем, по задумке устроителей шоу, участники будут собираться вместе, чтобы обсуждать события минувшего дня, выбирать пару или выгонять кого-то вон.

Парни сидели сейчас напротив девушек. Ведущая стояла чуть в стороне и говорила что-то в нацеленную на нее камеру. Участники пока были предоставлены сами себе. Кто-то тихонько болтал, две девушки поправляли макияж, один из ребят играл в электронную игру. А Аслан за всеми наблюдал.

Из парней ему понравился только Димон. Белобрысый паренек из небольшого провинциального города, приехавший в Москву ради заработка, Димон трудился продавцом на рынке, торговал «железками». Любил пиво, пельмени с майонезом, футбол и баню. Когда он сообщил об этом, Гриша Кротов, он же певец и композитор, уничижительно фыркнул:

– Стандартные плебейские радости…

Димона эти слова задели. Но он не стал выяснять с Кротовым отношения. За него, как ни странно, вступился Артем, холеный столичный красавчик в джинсах «Версаче» и с бриллиантом в ухе:

– А не плебейские радости – это какие? Мохито, омары, йога и спа-салон? – насмешливо спросил он у Григория.

– А хоть бы и так…

– Все мои девочки то же самое любят. Ты с ними, смотрю, на одной волне! А мы, мужики, любим пиво и футбол!

Аслан с интересом посмотрел на певца. Как он отреагирует на то, что его, можно сказать, бабой обозвали? Но Григорий сделал вид, что не понял намека, перевел разговор на другое. Димон мгновенно просиял и стал смотреть на Артема с обожанием. Чего тот, собственно, и добивался. Аслану сразу стало ясно, что парень решил обзавестись союзником. А Димка, как самый бесхитростный, подходил на эту роль лучше остальных, ведь им было легче манипулировать.