Настя - Руслан Литвинов

неуверенные в себе люди там могут показать себя во всей красе, в том числе и во время диалога. Так и мы с Настей – Интернет был нашей платформой для общения обо всём на свете, а вот как-то мы с ней пересеклись в универе на лестнице. Я смотрел под ноги и хотел сделать вид, что не заметил её, но она легонько прикоснулась к моей руке и сказала:

– Привет.

Я тоже поздоровался, и мы пошли каждый своей дорогой.

Вот тут она проявила себя как настоящая женщина. Если бы не она, я бы ещё чёрт знает сколько мялся перед тем, как произнести первое «привет».

Почему мы, мужчины, так боимся девушек? И вообще, почему в наш век почти неограниченного общения стало так сложно разговаривать вживую? Мы стараемся отгородиться в своём собственном мирке, натягиваем маски: бизнесмена, гламурной курицы, суперзвезды, принцессы и так далее. Недоверие друг к другу поработило нас и очень сильно осложняет наши жизни.

Девушка – это не восковая кукла, а живой человек, будь это серая мышка, дышащая книжной пылью с утра до вечера, или расфуфыренная «кукла Барби», любящая дорогие машины. И все эти «серая мышка» или «кукла Барби» – это ярлыки, созданные нашим несовершенным обществом. Мы все в конечном итоге хотим одного – любви. Пусть это звучит сопливо, но это так. Просто не всегда мы об этом помним. Иногда ярлыки, приклеенные к нам, побеждают нас. Об этом очень хорошо написал Высоцкий. Надо не терять себя в толпе. Естественно, в обществе есть определённые правила, которых нужно придерживаться, но никогда не нужно терять лицо, не нужно терять себя.

И вот это вот Настино «привет» изменило всё. Я понял, что настало время действовать.

8

Я люблю театр, Настя тоже его любила. Я решил позвать её именно в театр. Правда почему-то остановился на спектакле местного Театра Эстрады. Возможно потому, что в Доме Искусств, где этот театр располагался, я когда-то работал, у меня там было много знакомых. Можно было неплохо так выпендриться перед девчонкой. Ну и плюс бесплатные билеты.

В общем, я набрался смелости и в «Контакте» предложил Насте сходить на спектакль.

Она согласилась. Потом, правда, мне говорила, что не воспринимала это как свидание, а пошла исключительно ради любви к искусству. Верите в это? Вот и я не верю. Сейчас. А тогда верил.

Мы встретились с ней перед входом в Дом Искусств. Было очень тепло, июнь-месяц, люди уже начинали собираться.

– Привет, – сказал я.

– Привет, – сказала она.

И воцарилась тишина. Тут я решил обратить свою слабость в оружие.

– Вот так всегда, – говорю, – в Интернете болтаю без умолку, а вживую слова вымолвить не могу.

Она рассмеялась. Неловкости как след простыл.

– И что, часто ли ты знакомишься в Интернете?

– Нет, – ответил я, – ты первая.

И мы разболтались. Настя любила натягивать на себя маску такой меланхоличной задумчивой барышни, и иногда она была такой, но лишь иногда. Она была очень смешливая. После концерта мы пошли погулять в парк, который был возле её дома, и она хохотала чуть ли не над каждой моей шуткой. Потом я узнал, что это один из женских приёмчиков – если девушке нравится парень, она будет смеяться над его шутками, даже если они неудачные.

Но мне хочется верить, что я шутил неплохо и в тему. Например, я рассказал ей бородатый анекдот, который дико меня рассмешил лет в двенадцать.

– Я не знаю, почему он меня так рассмешил, – сказал я ей, – но у меня истерика была на полчаса. Я пытался матери его рассказать и всё не мог, задыхался от смеха.

– Ну рассказывай давай, не томи, – Настя дёрнула меня за рукав.

– Ладно, слушай. Останавливает гаишник машину: «Капитан роты Козлов, ваши документы». Водила, ошарашенно: «Капитан роты КОГО?».

Настя расхохоталась. Её звонкий смех словно разрезал тёплый летний воздух и сразу посвежело вокруг, и подул ветерок.

В общем, любила Настя посмеяться.

А концерт, кстати, нам понравился. Мы сидели рядом и я всё норовил локтём прикоснуться к её локтю. А она руку не убирала.

В антракте мы стояли возле входа и общались с моим старым другом – электриком Дома Искусств Лёшей. Лёха отличный мужик, тоже очень много шутил. Помню, я ему говорю:

– Лёх, я в тебя сейчас чем-нибудь кину. Вон Настей, например.

Настя притворно возмутилась:

– Эй, на моей памяти девушкой ещё ни в кого не кидали!

Надо было идти на второй акт. Зал был в форме амфитеатра, очень большой, на 800 мест. Только мы вошли, свет полностью выключился перед началом. Настя ахнула и вцепилась в мою руку. Я же был совсем не против. Тут дали на сцену приглушённый синий свет.

– Я ничего не вижу, – шепчет мне на ухо Настя.

Ну как я мог ей признаться, что сам не вижу ни черта и каждую ступеньку впереди нащупываю ногой. Я мужик, я всё могу, и в итоге я довёл себя и свою женщину до наших мест.

Весь второй акт мы просидели локтём к локтю.

9

Михаил Булгаков сказал устами Воланда: «Зачем гнаться по следам того, что уже окончено?». «Мастера и Маргариту» я перечитывал неоднократно и ещё не раз перечитаю, и всегда при этом удивлялся: что двигало рукою автора, когда он создавал эти строки?

И что сейчас движет мной, когда я бью по кнопкам клавиатуры? Не гонюсь ли я по следам того, что уже окончено? Не пытаюсь ли создать суррогат реальности?

Многие думают, что будущее предопределено и изменить его нет возможности. Я вот считаю, что предопределены только пути, по которым мы пойдём, но путей этих несметное количество, и только мы выбираем, по какому пойти. А вот можно ли изменить прошлое? То есть я говорю сейчас не о фантастических романах с машиной времени, а о реальном нашем прошлом, прошлом каждого из нас в отдельности. Помните фильмы серии «Терминатор»? Джон Коннор там пытается изменить будущее, поменяв прошлое.

Я считаю, что прошлое можно изменить. Как не парадоксально, поменять прошлое можно только будущим. Вспоминаю слова Христа: «Кто из вас без греха, пусть первым бросит в меня камень». Камень в Магдалину больше никто не бросил. Все мы совершали что-то плохое в жизни. Но важно не это, а то, как мы к этому относимся.

10

Настя Настей, а жизнь текла своим чередом. Я был не самым прилежным студентом, но всё же понимал: сессия сама себя не сдаст. Поэтому мне нужно было бегать