Пылающее небо - Харлан Эллисон

- Из-за того, что сказало это существо.

- Разве оно что-то говорило?

- Оно говорило, но не все его слышали.

- Оно говорило с тобой?

- С некоторыми из нас. С Леусом, с теми, кто распрощался с жизнью, да и с остальными. Я выслушал его.

- Но почему я ничего не слышал? Я же там был!

Я пожал плечами. Он не слышал, вот и все.

- Ладно, что оно говорило? Расскажи, - потребовал мой ассистент.

Я повернулся, посмотрел на него. "Может это произведет на него впечатление? Нет, - решил я, - скорее всего нет. И хорошо. Хорошо для него, хорошо для других, ему подобных. А ведь без них Человечество перестало бы существовать". Я решил рассказать.

- Лемминги, - пояснил я. - Слышал о леммингах? Без каких-либо причин, благодаря каким-то глубинным, инстинктивным побуждениям, они устремляются друг за другом и гибнут, губят себя, падая в пропасть. Друг за другом они стремятся к гибели. Видовая необходимость. То же самое с этим созданием и его народом. Они прошли через метагалактики, чтобы здесь покончить с собой. Они собрались совершить массовое самоубийство в нашей Солнечной системе. Вспыхнуть в атмосферах Марса, Венеры и Земли и умереть, вот и все. Просто умереть.

Его лицо окаменело. Я видел, он понял меня. Но какое это имело значение? Ведь не это же заставило Леуса и остальных покончить с собой, не это расстроило меня. Побуждение одного народа не соответствует побуждениям другого.

- Но... но... я не понимаю...

Я перебил его:

- Это то, что сказал Итк.

- Но почему они явились умирать сюда? - растерянно спросил он. Почему именно сюда, а не в какую-то другую звездную систему или галактику?

Об этом Итк тоже рассказал. О том, чему мы удивлялись, проклиная себя за этот вопрос. И ответ Итка оказался самым простым.

- Потому что, - проговорят я медленно и мягко, - это - край Вселенной.

На лице моего собеседника отразилось непонимание. Я видел, что эта концепция выше его разумения. Солнечная Система, система Земли оказалась, если говорить точно, краем Света. Вроде как в плоском мире, по которому плыли моряки Колумба, плыли в ничто. Конец всего. В одну сторону лежала Вселенная со своими законами... и они - народ Итк - правили ею. Она принадлежала им, могла бы принадлежать им вовеки. Но они имели расовую память, впечатанную в каждый эмбрион, в каждое существо их народа, и потому они никогда не деградировали. Как у любой породы леммингов, появлялось новое поколение, которому предстояло просуществовать тысячелетия - и уйти намного вперед.

И они отправлявшись в путь, двигавшись до тех пор, пока не оказывались здесь, чтобы сгореть в нашей атмосфере. И еще управлять всем тем, что нужно, чтобы осуществить свое намерение.

А потому для нас, активных, ненасытных, любопытных, ищущих и странствующих землян, чья жизнь связана с поисками знаний, с жаждой знания, нам ничего не осталось. Только мусор нашей собственной звездной системы. А кроме этого - ничего.

Мы находимся на грани смерти. И не будет никаких межзвездных путешествий. Не потому что мы не можем. Мы могли бы отправиться к звездам. Но теперь выяснилось, что нас должны допустить к ним. Это была Их Вселенная, так что мы, на Земле, оказались на задворках.

Не зная, чем это обернется, Итк говорил без злых намерений, но для многих из нас его рассказ прозвучал трубным гласом. Для тех, кто мечтал, кто желал большего, чем Порталес.

Я отвернулся от него и поднял взгляд к небу. Небо пылало.

Я поплотнее сжал в кармане пузырек со снотворным. Слишком уж тут светло.