Письма. Том I. 1828–1855 - Святитель, митрополит Московский Иннокентий

нашей, надобно искать в нашей Матушке Православной Руси. Но надобно сказать правду, и там это не легко… Как не позавидовать в этом случае Английскому миссионерскому обществу, имеющему в руках своих миллионы, именно на предмет распространения христианства. Помните-ли? некогда и мы с Вами говаривали об этом предмете. О, если-бы кому-либо из наших магнатов пришла мысль завести и у нас в России такое Общество для распространения и утверждения христианства между дикими, подвластными России! И ужели, в самом деле, у нас не найдется людей, готовых жертвовать на такой предмет? Спору нет, что и всякое Общество, имеющее целью распространение познаний, полезно, и благородное дело жертвовать на оное. Точно так полезно и наше Географическое Общество (в котором и мы с Вами замешаны), имеющее целью узнавать и описывать землю. Но земля и вся, яже на ней, дела сгорят, следовательно, не останется ничего, ровно ничего и от действий нашего Географического Общества, ибо будет нова земля, а там наши географическая сведенья и снадобья не годятся. А между тем, вера святая и драгоценная вера вечна и кончится только видением Бога; а между тем, спасете заблуждающих братий наших есть вечный предмет Божияго Промысла, а мы остаемся равнодушны, не хотим подать помощь братиям нашим, требующим от нас познания веры, не хотим на это удалить и копейки, удаляя десятки, сотни, Бог знает, на что… (но довольно, иначе будет проповедь)! О, если-бы (повторяю) кому-либо из наших сильных земли пришла мысль завести и у нас подобное английскому Миссионерское общество! О, тогда… и мне пришло в голову, что это Общество уже оказывается у нас, и вот уже многое множество и членов в оном, только еще нет моего имени. И потому, когда Вы будете в собрании этого общества, скажите председателю оного, что преосвященный Иннокентий Камчатский жертвует в это Общество двадцать пятую часть (т. е. 160 руб. ассигн.) всех своих окладов (двадцать пятую часть от 4000 руб. ассигн.); а когда дочери его выйдут в замужество, то десятую часть всех окладов и доходов, какие-бы у него ни были….»

Такие слова Божественного указания и просвещения писались в частном письме смиренным русским иерархом из отдаленной Сибири русскому в Петербурге высокому сановнику в том самом году, когда соседние нам страны Запада были объяты пламенем революции, а Россию посетил снова бич Божий (холера), когда по словам русского поэта:

Ад-ли, адская-ли сила

Под клокочущим котлом

Огнь гиенсий разложила

И пучину взворотила,

И поставила вверх дном?

(Жизнь и Труды Погодина, Николая Барсуком. Кн. IX. Спб. 1895 г., стр. 330).

В изумительно богатой природе митрополита Иннокентия нашлись силы и для другой деятельности на Московской кафедре, не имеющей исключительно миссионерского характера. Прежде всего, он принял к сердцу и старался облегчить нужды местного духовенства и бедных этого сословия. Он озаботился благоустройством духовно-учебных заведений своей епархии, много содействовал решению трудного вопроса о приобретении домов духовенства в собственность церквей, устроил новую обширную, так называемую, Островскую богадельню, спас от крушения Покровскую общину, собирал всевозможные крохи для пособий заштатным духовным, их вдовам и сиротам. Кроме того он был всегда желателем, рачителем и строителем духовного общения и единения с своей паствой. Каждый священнослужитель, в каком-бы он сане ни был, одинаково благодушно был принимаем им, каждый свободно приходил к нему за советом или с словом своего личного горя. В особенности был он внимателен к сельскому духовенству, живущему в глухих захолустьях, как наиболее нуждающемуся в поддержке и защите от нападений и множества всяких невзгод.

Народное образование в тесном значении слова он горячо принимал к сердцу; ради его успехов, он предлагал сельским священникам устраивать при церквах, в которых они состояли настоятелями, приходские школы и указывал им легкий, дешевый и прямой способ — как учить детей. Такому благому совету маститого иерарха последовали многие священники и начали заводить у себя церковно-приходские школы. Но при всей заботливости Владыки относительно процветания сих школ, он постоянно недоумевал, почему же число их не увеличивается? и почему народное образование постоянно ускользает из рук духовенства?

Глубоко знаменателен разговор его по этому поводу с одним священником, который пришел к нему излить свое горе и жаловался на неприятности, перенесенные при устроении школы. «Что-ж тебе смущаться», начал митрополит Иннокентий, выходя из задумчивости. «Совесть твоя спокойна: ты все делал, что от тебя зависело. А что оттерли тебя от школы, так это знамение времени. И нас вот, архиереев, лишили прямого отношения к народным школам. Что уж поделаешь!.. И, право, не знаю, чем могу помочь тебе?… То-то из ведомостей благочинных и видно, что церковно-приходские школы стали уменьшаться. Это непонятно. Всячески препятствуют их развитию и даже вот обращают их в земские. Может быт, вот от этого и духовенство охладело к ним. Но поверь, что опять за них возьмутся; без них ничего не поделают. Я то не доживу, а ты, вероятно, доживешь до этого времени. Ты на счет школы не беспокойся, следи только, чтобы чего нехорошего не сеяли в ней. Конечно, не ввязывайся полицейски, не поднимай ссоры, помни: взявшие меч от меча погибнут, — а употребляй достойное пастыря оружие: наставление, нравоучение. По делу пришел к прихожанину-говори; требу справлять-говори; пользуйся всяким удобным случаем, чтобы наставить и научить. Устрой по воскресным дням собеседования, и чтобы все это было тихо, без всяких лишних слов. Собирай больших и малых не забывай. Особенно учеников школы склоняй, чтоб они ходили к тебе на собеседования. Не говори искусственных поучений на этих собеседованиях, а возьми Евангелие, прочитай им его по-славянски, по-русски, растолкуй, поговори еще что по поводу прочитанного, но поговори просто, понятно, по душе, — и Господь Бог поможет тебе. Главное дело, от таких неприятностей не опускай рук и не хладей! У хорошего пастыря много этих неприятностей должно быть в настоящее время! Ну, Господь благословит тебя!» заключил Владыка, осеняя этого священника своим большим крестным знамением.

Прошло уже 18 лет с того времени, когда колокол Ивана Великого заунывно-печальным звоном возвестил Москвичам о блаженной кончине Святителя Иннокентия, этого крепкого подвигоположника веры Христовой и одного из самых видных и плодотворных деятелей Сибирской и всей Русской церкви.

«Прости, архипастырь и отец наш, добрый, кроткий, любвеобильный! Благодарим Господа за Его милости и благопромышление, явленные в твоей жизни, чего ты и желал, конечно, завещевая нам возвестить во всеуслышание, как обрел тебя Господь в глубине безвестности и бедности, какими одарил тебя дарованиями, какими трудами укреплял и возвышал твою душу, какая великая