Банда профессора Перри Хименса - А. Вороной

— Что вас интересует?

— Все. Расскажите все о себе.

Дик помолчал немного, собираясь с мыслями, прикидывая, что же ему сказать, какие данные из своей биографии.

— Окончил колледж в Чикаго. Холост. Тридцать два года. Живу с бабкой на Лонг‑Айленд. Играл за команду факультета в бейсбол. Физически здоров. Онанизмом не увлекаюсь…

— Не надо таких подробностей, мистер Ричардсон, — прервал его Грорэман. — И не бойтесь откровенничать. Я ваших идей не украду. Моя специальность — психология. Поведение человека в экстремальных условиях… Что вы безработный, я знаю. За что вас уволили из компании «Электронный мозг»?

Меньше всего ожидал Дик услышать этот вопрос от незнакомца. Он постарался сосредоточиться, замешкался, подбирая правдоподобные аргументы, но ничего подходящего не приходило в голову.

— Я уволился сам… Поругался с шефом.

— Вы говорите неправду, мистер Ричардсон! Сейчас никто сам не увольняется. Сорок миллионов безработных. За что вас выгнали?

Грорэман уставился на Дика своими выпуклыми как у совы черными глазами, замерев в ожидании. Дик все молчал.

— Я вам подскажу, — не выдержал Грорэман. — Вы что‑то изобрели. Фирма потребовала ваши чертежи. Возник конфликт. Вы еще что‑то натворили и вас уволили. Не так ли?

— Да…

— Как называется ваше изобретение? Отвечайте!

— Генератор случайного действия, — пробормотал Дик, впадая снова в уже знакомое ему безразличие и апатию. — Точнее, приставку к генератору биоволн.

— Тогда вам и повысили зарплату?

— Не только мне, но и другим служащим… Возможно, это случайное совпадение, но кто‑то донес на меня шефу. Тот потребовал представить ему весь генератор ГСД в формулах и чертежах. Я послал его к черту… И вот никто не хочет брать меня на работу, как только узнают, откуда меня уволили…

— Достаточно, мистер Ричардсон! Достаточно! — зарокотал Грорэман и вдруг засмеялся, показывая крупные прокуренные зубы, дергаясь своим животом. Смех его чем‑то напоминал выступление актера в провинциальном театре.

— Вы… как я понял, — сказал Грорэман, вытирая слезы платочком, — смогли управлять на расстоянии поступками своего шефа? Его поведением. Не так ли, мистер Ричардсон?

Дик молчал, насупившись, уже жалея, что сболтнул лишнее.

— Вы молодец, мистер Ричардсон! — снова пророкотал Грорэман, убирая с лица улыбку.

— Думаю, что вы понравитесь моему патрону. Да, должен вас немного проинформировать. Он тоже помешался на всяких фантастических идеях.

Грорэман дал Дику телефон, попросил позвонить завтра.

И он звонил по нескольку раз в день. Грорэман вел себя как‑то странно, то никак не мог вспомнить, кто такой Дик Ричардсон, то переспрашивал, откуда у него этот телефон, то ссылался на свою занятость, то обещал с кем‑то переговорить и тут же клал трубку. Наконец вчера вечером он назвал один адрес, по которому следовало явиться Дику. Еще он предупредил, чтобы мистер Ричардсон не выпендривался там сильно, так как профессор этого не любит.

Глава 3. ДОМА У ПРОФЕССОРА

Сбавив ход, паром начал неуклюже разворачиваться для швартовки у причала Манхэттена. Толпа вынесла Дика на асфальт и, также сжимая со всех сторон, понесла к входу к метро.

Поеживаясь от холода, от сырого и порывистого ветра, вот уже минут десять Дик переминался с ноги на ногу перед металлической оградой. На начищенной до ледяного блеска медной пластине было выгравировано крупными буквами «ПРОФЕССОР ФИЗИКИ ПЕРРИ ХИМЕНС». Сквозь решетку забора зеленел ухоженный дворик с подстриженной аккуратно травой, красным выделялся в глубине двухэтажный добротный особняк, выложенный из кирпича. У пожелтевшего клена стояла черная машина, мощный «кадиллак». На капоте был оранжевый круг, предупреждающий, что в конструкции автомобиля применен гравитр. Такая же машина была у того незнакомца, у Гарфи Грорэмана.

Который уже раз Дик протягивал руку к звонку и одергивал. Легкий озноб проходил по телу. Ему было сейчас как‑то боязно и тоскливо. Вероятно, оттого, что все эти дни он находился в предчувствии, что его вот‑вот ждут удача и интересная работа, что вот‑вот все его беды и мытарства останутся позади, уйдут в прошлое. И теперь ему никак не хотелось оказаться опять обманутым в своих надеждах, получить очередной отказ. Наконец он заставил себя нажать кнопку и сказать в микрофон:

— Я прибыл по рекомендации Гарфи Грорэмана! Моя фамилия Ричардсон! Дик Ричардсон!

Его, кажется, ждали, так как замок тут же щелкнул и решетчатая калитка отворилась. Вымощенная мраморными голубыми плитами дорожка вела вдоль кустов жасмина к дому. Во дворе никого не было. Массивная дубовая дверь особняка оказалась незапертой. Витые ручки, сверкающие позолотой, отдавали холодом.

В просторном холле ему навстречу вскочил с обитого зеленым бархатом дивана рыжеватый коротышка. Изобразив на своей плутоватой физиономии радушие, промычав сипло что‑то наподобие извинения и брякнув короткое: — «Майкл», — он взял плащ и шляпу Дика. Бросив их на диван и снова промычав извинения, он пошарил по бокам Ричардсона, провел ладонью по спине, даже попытался отыскать что‑то у потомка лордов подмышками.

Майкл слегка побаивался безработных из породы ученых, навещавших изредка его хозяина. Какие‑то они были не такие, как все. И вот этот, стоявший перед ним субъект, вовсе не похож на тех, кто по целым дням околачивается на бирже труда. Белое холеное лицо, нос прямой, лоб высокий, волосы светлые, зачесанные наперед, глаза голубые, рот небольшой, губы узкие, подбородок чуть тяжеловат, возраст за тридцать, одет прилично, смотрит уверенно, холодно, с презрением, рост выше среднего, худощавый.

Как бы давая понять, что досмотр окончен, Майкл толкнул в спину Дика и указал на широкую с перилами букового дерева лестницу, устланную зеленым ковром.

На площадке второго этажа его уже поджидала стройная девушка лет 25, появившаяся откуда‑то из боковой комнаты, Она была хорошо сложена, просто и со вкусом одета. Красивые вьющиеся волосы каштанового цвета ниспадали на кофточку, оттеняя чистоту кожи и шеи и создавая темный фон, на котором ярко выделялись свисавшие с ушей сережки, сделанные в форме застывшей капли золота. Пухлые губы были накрашены. А большие светло‑карие глаза грустны, и правый чуточку косил.

— Кэти Орен, секретарь профессора Перри Хименса, — сказала она, мило улыбаясь и протягивая Дику маленькую нежную руку.

Дик чувствовал теплоту и мягкость ладони, — почему‑то вдруг вспомнил первую любовь, девочку из четвертого класса, вспомнил тот случай, когда он отнял у нее конфету и она заплакала, — и боясь причинить Кэти боль, продолжал держать ее, не зная, пожать или нет. Кэти высвободила руку и пригласила Дика следовать за ней. Она шла немного впереди, легко ступая по коврику и покачивая чуть‑чуть бедрами. Ричардсон старался не смотреть на них, для чего‑то начал считать шаги.