Черные карты. Том 3 - Андрей Сантана

— Где я?

— Выдохните, Алый Принц. — бархатный голос позади. — И… — звук каблуков. — Позвольте первой приветствовать вас в Инкубусе. Место, где всё дозволено.

Столица Греха?

Медленно поворачиваю голову, готовясь применить карту. Но когда я увидел, кто со мной говорит…

— Какого черта? — непроизвольно слетело с моих губ. Новый ступор. — Асити? — тут же дергаю головой. Нет. Это не она.

Но как же похожа! Если Асити статная, роскошная женщина, вызывающая трепет, гордая Лисица для всех, недосягаемый эталон истинной аристократки. То её… Ам… Двойник. Лишь немного старше. Более порочная версия моей возлюбленной. От неё веет чем-то хищным, а розовые зрачки гипнотизируют. Черные волосы заплетены в косу через плечо. Платье не оставляет простор для фантазий. Пышную, подтянутую грудь закрывают жалкие полоски ткани. Они идут ниже, переходя в ткань с двух сторон, что закрывают бока, а живот оголен. Дальше платье прикрывает только одну ногу. Туфли на высоком каблуке. Много колец на пальцах. На горле металлическая полоска с маленьким замочком, украшение.

— Не очень культурно так пожирать взглядом, мистер Кван. — улыбнулась незнакомка.

Сконцентрируйся!… Черт. Не могу. Вижу её, а в мыслях только Асити. Мелькнула даже глупость в виде «Хотелось бы увидеть любимую в таком наряде»… ТАК!

— Еще шаг. — демонстративно переворачиваю карту. Мясник порежет эту даму за секунду.

— Знаю, вы немного сметены. — улыбается розовоглазая. Вальяжно проходит по комнате, и не боится повернуться спиной. Ткань идеально прилегает к пятой точке, подчеркивая изгибы тела… Коста, мать твою! — Заметьте, ваши карты при вас. — садиться на диван. Ведет пальцем, прикасаясь к моей трости, что лежала у подлокотника. — Вы гость, дорогой Принц. — закидывает ногу на ногу. Кхм… Черные. — Прошу. — приглашает сесть напротив. Два дивана, столик, само собой на столике бутылка ви… Нет это что-то крепче. Сложный цвет состоящий из коричневого, и оранжевого с переливами меди.

— Где Асити? — аккурат возвращаюсь с балкона в комнату, но не приближаюсь.

— Сейчас я всё объясню. — не сходит улыбочка. — Или. — играет бровью. — Мне раздеться, чтобы вам стало спокойней? — просовывает пальцы под полоски ткани. — Мои карты в том столике. — ведет взглядом на прикроватный. — Стража сейчас нет. Я полностью безоружна.

— Если я гость. — встаю рядом с диваном. — То способ того, как я сюда попал, выглядит как похищение.

— Ух. — смеется. — Картина не врет. — картина? — Вы прекрасны на лицо, а краснохватка лишь придает дикости. Невозможно отвести взгляд.

— Хватит игр. — закипаю я. И мимолетно бросаю взгляд на свои рукава и штаны… Это не моя одежда. Меня преодели, и помыли? Черт.

— Меня зовут Авикта Ли Вердо. — вижу по глазам, она довольна моей реакцией.

— Мама Асити? — мать и дочь. Как капля воды. И где-то на подкорке вызывают во мне целую бурю эмоций.

— Ох! — обрадовалась Авикта. — Она говорила про меня! Хе-хе. — облизнула край губы. — Всё ещё помнит. — Нотки ностальгий. — Да, всё верно, эта лисичка моя кровь. — снова приглашает сесть. — И позволь на «ты», люблю более, тесное, общение.

— Допустим. — сажусь. Карта все еще зажата пальцами. — Что происходит?

Напиток льется в бокалы, затем кидаются кубики льда. Авикта специально выгибает спину, наклонившись поглубже, давая мне «оценить» какую гордость унаследовала её дочь. Мать Асити остановила свое время идеально вовремя. Чистая кожа, пышность, подтянутость. И при этом от неё веет именно, что дамой, опытной, все знающей. А когда в розовых зрачках мелькает искра. Она говорит без слов, «Я многое умею».

— Прежде чем объяснить, почему всё именно так. — вдыхает аромат алкоголя. — Подчеркну сразу, что Асити должна быть в порядке.

— Должна быть? — дергаю бровью.

— Местные Удильщицы справились хорошо? — почему-то спрашивает меня. — Ты ведь даже не заметил, как уснул.

Вспоминаю, что именно произошло на поляне. И назвать это «хорошо»… Но, похоже, Авикта не знает подробностей.

— Старшую Удильщицу я прикончу лично. — процеживаю сквозь зубы.

— Оу. — моргнула Розовая. — Похоже, и тебе есть что рассказать мне. — отпивает. — Давай начнем с начала.

Несколько дней назад

Большой зал, он же комната отдыха. Места так много, что хватит не на один десяток человек, но сейчас тут находилось всего четыре. Четыре игрока цвета Греха. Они отдыхают, ведут беседу и совсем не стесняются похоти под боком.

— М-м-м. — развалился в кресле мужчина, устало массируя висок. Пышные баканбарды, зализаные назад волосы, широкие скулы. — Чертов Арбитр!

— У тебя снова прикрыли лавочку? — курит кальян девушка помоложе. И одновременно любуется… Шоу.

— У меня все было схвачено. — сжимает мужчина кулак. — М-м-м. — бросает взгляд вниз. Служанка, стоя на коленях прямо при всех, доставляла ему удовольствие своим ртом. — Ну почему всегда так? — надавил он на затылок ублажающей.

— Полегче, Патисон. — смотрит в окно Вердо. — Задушишь.

— Хе. — ослабил тот хватку. А розовые зрачки дали свет.

— Арбитр на нашей стороне. — поворачивается Авикта к товарищам. — Он выполняет свою работу.

— Имел я его работу и всю семью. — все еще кипит Патисон.

Зал заполнил смех. Через несколько минут к отдыхающим присоединились еще два игрока. Две девушки. Одна из них несла в руках картину, никто не обращает внимания, что её зрачки переливаются радугой. Другая выделялась сильнее всех. На фоне присутствующих юная Миридиан выглядела как монашка в борделе. Скромное черное платье полностью закрывало все тело, на пальцах укрощения с цепочками. Взгляд полон грусти, а лицо бледное, явные и многочисленные слои косметики.

— Господа! — встала по центру несущая картину. — Кхм, Патисон, прервись на минутку! — надувает щеку.

— Эх. — щелкнул он. Служанка, приведя господина в порядок, приняла от Вердо платочек.

— Хорошая работа, милая. — улыбается Авикта. Служка, поправив одежду, поспешила уйти из зала. — Что у тебя там, Мими? — все внимание на картину.

— Новая работа Белой Лилии! — поворачивает полотно. — Та-дам!

Розовые действительно воодушевились, каждая работа Виви была нарасхват среди всех кланов. Благодаря духам новая картина разошлась по уголкам Мертвой земли практически за один день.

— Это образ? — всматривается Вердо в нарисованного Косту. — Или?…

— Тут-то