Лирика ушедшего бурундука - Дементий Шарбазукин

Он бы съел Маяковского, Блока,

Старика бы Пушкина съел!

На Золя б с Бальзаком навалился,

Съел б Толстого - сего и того...

И совсем бы не подавился,

Вот что хуже всего!

ТАКСИСТ

(из цикла Незаметный город)

Машина - ветром сорванный лист,

Зеленый таксомотор.

Машину шпорит рыжий таксист:

Фуражка, усы, "беломор".

Устал идти - плати и садись.

Лети, дома глазей.

"Сколько в машине твоей, таксист,

Спрятано лошадей?,,"

По Тверской под горку

Летят машины своркой.

Шасть! Шасть!

Туннелю в пасть.

Жмутся у поворотов

Туши троллейбусов-бегемотов.

Летим, как из пушки.

Шарахнулись две старушки:

"Ишь, аспид в такси!

Осподи, пронеси!"

Счетчик - хруп!

Пожалте руп!

Приехали.

Встали.

И манит ладонь

Полтинника жадная сила.

Таксист, возьми медяков огонь

На чай,

на кофе,

на пиво...

Прощай!..

И снова во весь опор

Сквозь снег сыпучий и дождь...

Куда ты - фуражка, усы, "беломор"?

Ой, гляди - пропадешь!

ТАРАКАН

(из цикла Незаметный город)

Ах, как весело в кухне светлою ночью!

Расстаралась тьма по лунному многоточью.

Ах, как весело в кухне!

Пол усыпан крошками,

Собрались тараканы,

Шевелят ножками.

Растаращась усищами,

Ползают тыщами.

Одни - мель-мелюзга,

Худой народишко,

Другие - да!

С воробушка.

Лаковые, деловитые

Шуршат в углах.

Много ли надо при тараканьих делах?

Крошку найдут - и сытые.

А если корочку

Потащат в норочку...

Разве у кого из людей бессонница

Ночью проснется и беспокоится:

Вызывает удивление

В кухне легкое шевеление.

Спокойно, товарищи, без паники:

Это тараканы и тараканихи.

Но только лишь солнце беззаботное

Подточит ночку лучом-иголочкой

По дырочкам-щелочкам

Расползаются животные.

Забьются в норы и с сытости пухнут.

И думается таракану тогда,

Что это для него построены все кухни

И города.

ИЗ ПИСЕМ К ЗНАКОМКЕ. ПИСЬМО №26.

Крепко-крепко жму ваши лапы

Уезжаю на Дикий Запад,

Мне сегодня достали по блату

До Тамбова билет с доплатой.

Я в дорогу собрал вещички:

Взял топор, веревку и спички;

На деревне у деда Сысоя

Взял берданку центрального боя,

Две ж обоймы - четырнадцать пулек

Мне в Филях продал один жулик;

Лега Гущин в усах с завивкою

Дал в дорогу флягу с наливкою,

Но за это взял обещание

Помянуть его в завещании;

Друг мой Леня, лапочка-мальчик,

Мне велел взять на Запад стаканчик,

Потому что читал он в книжках

Очень много пьют там винчишка;

Принесли мне родные-знакомые

Двое шпор к сапогам (почти новые);

Дядя Мойше из Таганрога

Переслал валюты немного;

Языков заграничных поборник,

Я на случай достал разговорник:

Разговорник финско-гишпанский

И ижорско-американский;

Взял я также для трубки мира

Семь моршанских махров и "Памира",

Потому что у индианцев

С удовольствием жрут иностранцев.

Крепко-крепко жму ваши пальцы

Уезжаю на Запад скитаться.

Там огромные злые ковбои

Совершают лихие разбои,

Там, не вынув рук из карманов,

В кабаках палят из наганов.

Дикий Запад - вам не фитюльки!

Может, пасть мне придется от пульки,

От индейской стрелы на закате...

Так что, радость моя, прощайте!

Берегитесь, мустанги и пумы!

Еду я за джинсовым костюмом.

Крепко-крепко жму ваши руки,

Ваш навеки

Д.Шарбазукин.

ИЗ ПИСЕМ К ЗНАКОМКЕ. ПИСЬМО № 9.

Ночь за щекою луну катает

Швейцарский сыр,

Над сонным миром вдруг пролетает

Лихой зефир;

В стекло бьет голос надрывный муший,

Жужжа: жу! жу!

В мечты и грезы свои по уши

Я ухожу.

Уж горький пьяный вкусил от рюмок,

Бьет поздний час...

Я вижу зонтик, пальто-обрубок,

Ваш карий глаз;

Я вижу: площадь, фонтанов нити,

Там вы и я.

Вы что-то бодро мне говорите,

Душа моя.

Другим, быть может, все это мило,

Но для меня

Так серо, тупо и так уныло,

Все - болтовня!

И я на ваше, нагнувшись ниже,

Гляжу лицо:

На ухо, челку. на волос рыжий,

Нос огурцом.

И предо мною живым туманом

Всегда одно:

Как вы, кусая, жуете сало

Иль эскимо.

Я вас люблю, я это знаю,

Но раз по сто,

В тоске склонившись, я повторяю:

"За что?! За что?!"

Увы! Когда же постичь смогу я:

Ах, почему

Люблю лишь вас я, а не другую?..

Нет, не пойму!

К ВОПРОСУ ОБ ОХРАНЕ ОКРУЖАЮЩЕЙ СРЕДЫ

Рыба, рыба-крокодил,

Рыба по морю ходил,

Разевала рыба пасть,

Негодуя и сердясь.

Говорила рыба так:

"Я нырять большой мастак!

Занырну поглубже в воду,

Заберуся под колоду.

Под колодой мягкий ил,

Под колодой - краб съедобный.

Что за зверья бесподобный!

Ай да рыба-крокодил!"

Вырастает в море тина,

Ходит разная скотина:

Семга, килька, осетрина.

На кораллах-раскоряках

Отдыхают стаи раков;

Бродят сельди чередою,

Следом - шпротов контингент;

С черной паюсной икрою

Рыбных множество котлет.

Пасть разинул - заглотил.

Кушай, рыба-крокодил!..

Вдруг от острова Сидора * {* очевидно, что-то вроде острова Буяна. примеч. научн. ред.}

Раздается стук мотора,

И на промысел полезный

Едет траулер железный.

Капитан в лихом берете

Приказал закинуть сети.

Девяносто два матроса

Вмиг подняли суету:

Тащат жерло рыбососа

К просоленому борту.

Застучал мотор стосильный

Фирмы "Шмольтке дизель гут",

Кочегар Степан Могильный

Из ведра рукой двужильной

Подливает в бак мазут.

Вот труба, пройдя стремнины,

Опустилась во глубины;

Поднимая злую муть,

Начала в себя тянуть.

Утянула две севрюги

Закадычные подруги; ** { ** весьма трогательный момент, вызывает слезы. цензор Гугукин}

Осьминога - хвать за ногу!

Засосала понемногу.

Проглотила всех омаров,

Всех селедок и кальмаров,

Нототений и сардин...

Где же рыба-крокодил?

Вод сквозь сумрак вод прохладный

Едет невод агромадный.

Он не зря заброшен в воду

Елизаром Евсюком:

Он за старую колоду

Уцепляется крюком...

Рыба, рыба-крокодил!

Рыба в сети угодил...

Опустел подводный мир:

От сельденка до кильчонки

Все закатано в бочонки

Под наклейкой "Мадэ ин..."

В окияне стало грустно:

Ни рыбешки ни моллюска

Ничего не углядеть.

Лишь вдали, застряв на банке,

Выпускает шведский танкер

Отравительную нефть.

БУРУНДУК

Он ушел, бурундук,

На рассвете он рано проснулся,

Он собрал свой сундук,

Он ушел

и назад не вернулся.

Он открыл полосатую дверь

Прямо в сад, навстречу туману.

Он шепнул нам: "Прощай!",

милый зверь,

И зашлепал,

дав лапу ветру-жигану.

Он ушел, бурундук,

Он ушел, когда все еще спали;

Он прошел

акведук,

виадук,

Реку,

поле с жуками.

Он в мохнатых штанах

Шел, свистя, по дороге,

Где у желтых канав

Солнца рос одуван одноногий.

Его звал синий лес

И цветы,

Что под лапами мялись и гнулись.

Он ушел, бурундук...

И исчез...

Мы его не нашли,

когда утром проснулись.

Избранные произведения из 2-го тома Полного собрания сочинений

с примечаниями поэта-новатора Винцэнта Куздюмова и др.

РАЗМЫШЛЕНИЯ О ВОСПИТАНИИ

Маленький мальчик

с энергией пылкой

Камнем в дворе

разбивает бутылку.

Серая осень

дождиком лижет

Эту фигуру

в курточке рыжей.

Камень тяжелый

бьет без промашки,

Мальчик бутылку

колет в стекляшки...

Серая осень...

тучи-клобуки...

Вот вся бутылка

разбита со скуки.

Маленький мальчик,

во времени - сила,

Скоро ты станешь

огромный верзила.

Серая осень,

злое ненастье...

К прежним игрушкам

ты бросишь пристрастье?

Иль, занимаясь

забавой обычной,

Вновь будешь бить

рукою привычной?

Но не стекло

затрещит от кастетов:

Головы

кошек,

прохожих,

поэтов!

КОТ-РОМАНТИК

из детских стихов

--Кот, кот,

драный хвост,

Как я вижу,

ты не прост:

В сапогах,

С мечом предлинным,

В шляпе с перышком куриным

Что же делаешь, лохматый,

Ты на палубе фрегата?

"Я - котище-кот Василий,

Славен я огромной силой

И на днях

в дворце чердачном

Избран был

царем кошачьим.

Глянь:

на палубе фрегата

Прелихие есть ребята.

Снасти тянут вдоль бортов

Восемь палевых котов,

Пять ангорских

там и сям

Забрались на паруса.

А оранжевый бесхвостый

Это Кузя,

грозный боцман."

--Кот-котище,

ус-усище,