Лакомый кусок - Пол Андерсон

Нет, я кажется не так выразился. Лучше будет сказать, что промышленные тресты и милитаристская каста вместе составляют государство. Верховная власть практически во всех сферах сосредоточена у Арказхика, который одновременно является и премьер-министром, и военным министром. Сейчас этот пост занимает Хурулта — могущественный, агрессивный, амбициозные субъект, жаждущий прославиться. Итак, Улуган под правлением Хурулты собирается начать захват территории для империи. Точнее говоря, они собираются аннексировать Тукатан, богатейшую планету с миролюбивым населением. Фактически, в то время пока я летел сюда, они уже приступили к захвату. Но вы понимаете, что этот шаг — первый на их пути?

— Да, — сказал Мейнц после паузы. — Понимаю, что да. — И оживленно спросил: — Почему мы должны принимать решения о событиях происходящих за тысячу лет отсюда?

— Уже не тысяча световых лет, — сказал Калтро. — Территория Лиги расширяется за счет исследований, колонизации и присоединения новых систем. Улуганская империя также расширяет, и главное — в нашем направлении. Эксперты полагают, что границы соприкоснутся в течение ближайших двухсот лет. Совершенно ясно, что межзвездная цивилизация должна занимать не только огромное пространство, она должна иметь протяженность во времени. Мы обязаны подумать о ближайшем будущем.

— М-м-м… — Мейнц потер подбородок.

— Я думаю, что если мы не остановим Улуган сейчас, то нам останется меньше, чем два столетия — сказал Алак. — Они лезут на рожон. Война сплотит их молодую империю как ничто другое.

— Верная точка зрения, — кивнул Мейнц. — Но МОЖЕМ ли мы остановить их? Ввязаться в драку и потерпеть неудачу — катастрофа для нас.

— Мы можем попытаться, — серьезно сказал Калтро. — Я не стану скрывать от вас, что ситуация, мягко говоря, опасная. Но я не вижу способа уклониться.

— Хотя… война… — Мейнц скривился так, будто надкусил кислый плод.

— Уничтожение планет. Убийство миллиардов невинных жителей ради того, чтобы добраться до кучки виновных вождей. Наследство ненависти, разъедающий эффект победы, обрушивающийся на головы так называемых победителей… Патруль всегда существовал для того, чтобы предотвратить войну. Если мы ее не спровоцируем…

— Наше намерение, — прервал его Калтро, — остановить Улуган, не начиная войны.

— Как?

— Я не имею права рассказывать. У нас есть свои секреты.

— Но если вы спровоцируете их, они объявят войну?

Алак пожал плечами:

— Постараемся не допустить.

— Предупреждаю, — сказал Мейнц, — если вы втянете нас в серьезные неприятности, Совет спустит с вас шкуру.

Никто из членов Патруля ничего не ответил на это.

Вскоре администратор ушел. Он забрал с собой объемистую кипу докладов и социодинамических расчетов и не дал никаких определенных обещаний. Но Калтро многозначительно кивнул своему агенту:

— Он согласился.

— Он должен понять, — вздохнул Алак. — Если я скажу, что ситуация хуже, чем я ожидал. Стоит только посетить Улугана и почувствовать растущую ненависть и напряжение. Ощущение возникает такое… ну, как будто вы физически чувствуете, как ненависть прилипнет к коже. И вам хочется смыть ее с себя.

— Вы возьмете на себя руководство операцией? — спросил Калтро. — Я встану за вашей спиной, чтобы отражать упреки возмущенных сограждан.

— Я попытаюсь, — сказал Алак, в углу его рта собрались скорбные складки.

— И имейте ввиду, Винг, — пояснил Калтро, — ситуация беспрецедентная. Мы действуем за пределами Лиги; в случае серьезной опасности, у нас может возникнуть желание преступить Основную Директиву. Не забывайте: запрет распространяется и на вас.

— Я знаю, — сказал Алак. — Патрульного, преступившего Директиву, ждет стирание памяти и увольнение со службы. Никакие доводы или оправдания не принимаются. Запрет распространяется на всю операцию в целом. Даже если его выполнение будет стоить нам войны.

Через некоторое время он тоже ушел, ему нужно было работать — ждала накопившаяся гора бумаг. Бумаги вовсе не бюрократический инструмент, а органическая функция существования любой крупной миссии. Тут начисто отсутствует героизм. Ничто не напоминает о молодцах в ботфортах, ревущих военных кораблях и беспрестанно палящих пушках.

К театральной атрибутике Патруль Лиги не имеет никакого отношения. Патруль обязан прекращать войны, а не развязывать их, иначе несправедливость, кровавая бойня и опустошение спровоцируют ненависть, что в конечном счете разрушит Лигу. Патруль придумал для себя маску — образ врага, страшного и непримиримого — и тщательно поддерживал всеобщую веру в свою кровожадность. Он стряпал ложные известия из пекла сражений и постоянно держал наготове несколько боевых кораблей внушительных размеров. Когда логика доводов не оказывала должного воздействия на дела в Лиге, Патруль прибегал к блефу; когда не помогал блеф, использовал подкуп, шантаж, организовывал перевороты, пуская в ход все средства, которыми располагал. Но всегда и во все времена Патруль строго придерживался Основной Директивы, которая являлась самой главной его тайной.

Ни при каких обстоятельствах Патруль или принадлежащее ему техническое средство не имеет права убить разумное существо.

Тысяча военных кораблей копьями пронзала межзвездную тьму. В авангарде летели разведчики, на флангах — крейсера, а в центре солидно плыли гигантские дредноуты, любой из которых мог уничтожить все живое на планете среднего размера. За ними следовали гражданские корабли — еще одна тысяча: транспорты, корабли поддержки, летающие мастерские. Позади остались созвездия Лиги, затерявшиеся в холодном сиянии Вселенной; впереди увеличивались в размерах солнца разреженного скопления, среди которых прятался Улуган.

Ударная группа держала курс на звезду — желтый карлик — находившуюся на расстоянии десяти световых лет от Туму, что по-унзувански «солнце», и, наконец, достигла орбиты второй планеты. Разведчики ныряли вниз сквозь плотную атмосферу, используя инфраскопы, чтобы не потеряться в тумане и горячем, непрерывно льющемся потоке дождя; геозвуковые установки прощупали тысячи километров болот, джунглей и бездонного океана, прежде чем определили твердую часть поверхности, на которую опустились основные корабли армады.

На шестой день Винг Алак, стоя в фосфоресцирующих сумерках, наблюдал за кипящей вокруг него работой. Бластеры раздвинули джунгли, обнажив красную скалу. При свете прожекторов трактороботы тяжело переползали взад-вперед, выравнивая площадку для ракетодрома. Клубившийся едкий туман окутал уже готовые бараки для рабочих.