Надежда каждого цветка - Трина Паулус

«…одни только бабочки»

«это и есть бабочка?» и что же имелось в виду — «вершина… они увидят…»? это все было так странно и в то же время точно так, как должно было быть. И эти глаза с взглядом, как у Желтой. А что, если?… Нет, это немыслимо! Но волнение не уходило. Он почувствовал, что становится все счастливее. Он мог как-нибудь сбежать! Его могли бы унести отсюда! Но пока эта возможность обретала форму, что-то другое росло внутри. Он не мог удрать отсюда просто так. Глядя в глаза этому созданию, он с трудом мог выдержать любовь, которую он в них видел. Он чувствовал себя недостойным. Он хотел бы измениться, чтобы наверстать все те разы, когда он отказывался глядеть в глаза другим. Он пытался сказать ей о том, что он чувствовал. Он перестал бороться. И все остальные уставились на него, как если бы он сошел с ума.

Глава 6

Он развернулся и начал спускаться по столбу. В этот раз он не сворачивался в клубок. Он вытягивался на всю длину и смотрел прямо в глаза каждой встречной гусенице. Он обмирал от разнообразия и красоты, потрясенный тем, что никогда этого прежде не замечал. Он шептал каждой из них:

«Я был наверху. Там ничего нет». Большинство не обращали внимания. Они были намерены добраться до верха. А один сказал:

— Ну да, зелен виноград… Да он просто неудачник. Готов поспорить, что он никогда не был наверху!

Но кое-кто был потрясен и даже перестал ползти, чтобы получше расслышать. И один из таких прошептал в беспокойстве:

— Не говори этого, даже если это правда. На что еще мы можем рассчитывать?

Ответ Полосатого потряс всех, включая его самого:

— Мы можем летать! Мы можем превратиться в бабочек! Там, на верхушке Столба, ничего нет, и все это не имеет смысла!

И когда он услышал самого себя, он наконец, понял, что на самом деле значило это стремление на верх, которое он ошибочно понимал как инстинкт карабкаться. На самом деле, чтобы попасть туда, можно было лететь, а не ползти. И Полосатый вглядывался в каждую гусеницу, дрожа от радости, что там, внутри, может быть бабочка. Но ответ был даже хуже, чем прежде. Он увидел страх в глазах. И никто уже не останавливался, чтобы послушать или поговорить. Эта счастливая, замечательная новость была слишком хороша, чтобы быть правдой. А если это и не было правдой? Надежда, озарявшая для него Столбополз, померкла. Все показалось запутанным и ненастоящим. Путь вниз был таким бесконечно долгим. И видение бабочки блекло. Сомнения затопили Полосатого. Столб казался ему устрашающих размеров. Он боролся почти вслепую. Ему казалось неправильным сейчас перестать верить — но и верить казалось невозможным. Один из его соседей ухмыльнулся:

— Как мог ты поверить в такую историю? Наша жизнь — это земля и ползание по ней. Посмотри на нас, червей! Мы не можем быть бабочками. Извлекай все возможное из жизни гусеницы!

«Быть может, он и прав, — вздохнул Полосатый, — у меня нет никаких доказательств. Выдумал ли я все это только потому, что мне это было настолько необходимо?»

И, страдая, он продолжил свой путь вниз, ища глаза, которые бы позволили ему еще раз прошептать:

«Я видел бабочку. В жизни есть Нечто Большее.»

И вот однажды, в конце концов, он оказался у подножья.

Глава 7

Усталый и печальный, Полосатый приполз на их старое место, где они с Желтой валялись в траве. Ее там не было, а он слишком устал, чтобы идти дальше. Он свернулся калачиком и уснул. Когда он проснулся, он снова увидел волшебное желтое существо, обмахивавшее его своими светящимися крыльями. «Это сон?» спрашивал он себя.

Но создание из сна действовало поразительно по-настоящему. Оно гладило его усиками, и, более того, глядело на него с такой любовью, что он начал верить в то, что сам говорил о бабочках. Она отошла недалеко и потом прилетала назад. Она повторила это несколько раз, как бы приглашая его следовать за собой. И он послушался.

Они пришли к ветке, с которой свисало два порванных мешочка. Существо залезало то головой, то хвостиком в один из этих мешочков. Потом подлетало и прикасалось к нему. Ее усики дрожали, и Полосатый знал, что она так разговаривает с ним. Он не мог подобрать слова. Но потом, медленно, он начал, наконец, понимать…

Откуда-то он знал, что надо делать. И он снова начал взбираться, только теперь уже на ветку. Становилось все темнее и темнее. И он боялся. Он чувствовал, что ему нужно все отпустить.

Желтая ждала.

Пока однажды…

(Здесь в книге картинка, на которой Полосатый превратился в бабочку и встретился с Желтой!)

КОНЕЦ

(Картинка, где один из Столбоползов разваливается, все гусеницы, расползаются)

…или начало…