Смерть на холме Монте-Марио - Чингиз Абдуллаев

Хеккет пристально посмотрел в сторону входа. Затем кивком показав на входивших, недовольно заметил:

— Приехали Лабунские.

Дронго повернул голову. Предупредительный швейцар уже держал дверь, пропуская гостей. Каким-то особым чутьем швейцары различали случайных посетителей, гостей, останавливающихся здесь изредка, богатых клиентов, приезжавших специально в столицу Италии, и, наконец очень богатую публику, для которой резервировались особые номера.

В холл вошли трое. За ними катили две тележки с багажом, где выделялись коллекционные чемоданы от Луи Виттона. Первым вошел пожилой человек в темном костюме в серую полоску. В руках он держал небольшую сумку. Возможно, это был либо адвокат, либо помощник. Вслед за ним шел Лабунский. Высокого роста, в темных стильных очках, он был одет в черный с красными полосками джемпер и светлые брюки. Вместе с ним вошла эффектная молодая женщина лет тридцати пяти, также в темных очках. Роскошные каштановые волосы падали на плечи. Легкое темное платье идеально облегало ее стройную фигуру. Очевидно, в молодости женщина занималась спортом, о чем говорили и ее фигура, и грациозность ее походки. В руках она держала сумочку с известным всему миру логотипом фирмы «Шанель».

— Екатерина! — закричала выходившая из лифта Клавдия. За ней вышел ее супруг и Жураевы. Пока семейные пары здоровались друг с другом, пожилой человек подошел к портье и получил ключи от президентского номера для Лабунского. Дронго обратил внимание, что супруга Лабунского не поцеловалась с сестрой. Она лишь пожала ей руку.

— Очень эффектная женщина, — заметил Хеккет, увидев, как смотрит на женщину Дронго, — но жуткая стерва. Я уже с ними немного знаком. У нее хватка, как у бульдога. Между прочим, ходят слухи, что она работала в баре танцовщицей и была девочкой по вызову. Пойдемте, я представлю вас.

Они поднялись с дивана и подошли к Лабунским. Пожилой человек, стоявший рядом с портье, кивнул Хеккету — очевидно, он видел его и раньше.

— Добрый вечер, мистер Лабунский, — сказал по-английски Хеккет.

Лабунский оглянулся. У него были умные глаза. Внимательные, холодные, умные светлые глаза. Он пожал руку Хеккету, затем — Дронго.

— Это мой знакомый, мистер Дронго, — представил его Хеккет.

— Добрый вечер, — кивнув, сказал по-русски Дронго.

— Вы говорите по-русски? — спросил Лабунский. В его глазах была только настороженность, никакого удивления или волнения. — Вы похожи на итальянца.

— Говорю, — улыбнулся Дронго. — Я ваш бывший соотечественник. Мы жили в одной стране. Только я — в Баку, а вы — в Москве.

— Нет, не в Москве. — поправил его Лабунский. — Раньше я жил в Ленинграде, и всего десять лет как переехал в Москву.

— Я тоже недавно купил себе квартиру в Москве, — сообщил ему Дронго. — Значит, теперь мы живем в одном городе.

— В таком случае мы уже земляки, — сказал без тени улыбки Лабунский.

Его супруга слушала их разговор и оценивающе смотрела на Дронго. Высокий рост, широкие плечи, мощная посадка головы, насмешливый взгляд, длинные пальцы, тонкие губы. Очевидно, подобного экземпляра в ее коллекции еще не было. Она шагнула к ним.

— Господин Дронго, — представил его Лабунский и добавил: — Он живет в Москве.

— Очень приятно, — пожала руку Дронго Екатерина Лабунская.

У нее были красивые темно-карие раскосые глаза, чувственные губы, нос с небольшой горбинкой, придававшей ее лицу дополнительный шарм. Она была высокого роста. И рукопожатие было сильным.

— Завтра утром встречаемся, — напомнил Хеккет. — Мы уже привезли наш протокол.

— Мы тоже, — кивнул Лабунский.

Он понимал по-английски, но говорил с сильным акцентом.

Дронго и Хеккет отошли от приехавших. Гости прошли к лифту, получив специальные карточки, позволявшие им подниматься на экзекютив-этаж, специальный этаж, на котором размещались апартаменты для особо важных гостей.

Когда гости входили в лифт, Лабунская повернулась и еще раз посмотрела на Дронго.

— Роскошная женщина, — усмехнулся Хеккет. — Кажется, вы передумаете и не захотите улетать.

Дронго ничего не сказал. Ни один из них даже не предполагал, что Хеккет окажется прав и Дронго действительно не улетит. Но совсем по другим причинам.

Глава вторая

Обычно он не спускался к завтраку. Но в этот день он проснулся чуть раньше обычного. Посмотрел на часы. Было около десяти. «Завтрак в „Хилтоне“ до половине одиннадцатого», — вспомнил Дронго. Можно успеть принять душ и побриться. Он еще раз посмотрел на часы и пошел в ванную комнату. В отеле ванные комнаты были настолько просторными, что вмещали в себя и изогнутые, с большими зеркалами косметические столики для женщин.

Было десять минут одиннадцатого, когда он спустился вниз. У бассейна было довольно много людей. В ресторане завтракали гости. Дронго с удивлением обнаружил за одним столом чету Лабунских, их помощника и Леонида с Клавдией, чью встречу с Жураевыми он случайно подслушал. Увидев Дронго, Марк Лабунский поднял руку, приглашая его к своему столу. Даже на завтрак Дронго никогда не спускался в ресторан в шортах и майке. Вот и на этот раз на нем были тенниска и светлые брюки. Он подошел к столу.

Лабунские и их гости сидели за большим столом, за которым могли разместиться восемь человек. Они же впятером занимали его.

— Садитесь с нами, — предложил Дронго, поднявшись, Марк Лабунский. — Мы специально спустились вниз к завтраку, чтобы посидеть у бассейна.

— Доброе утро, — улыбнулся Дронго глядя на остальных.

Екатерина Лабунская кивнула ему в ответ, чуть усмехнувшись. Она была в шортах и майке, надетой на голое тело, которая очень рельефно подчеркивала ее грудь. На родственниках была более свободная одежда: Леонид был в бриджах, а его супруга — в платье. Очевидно, никакие шорты не налезли бы на ее филейную часть.

— Садитесь, — пригласил Марк, указывая на место рядом с собой. — Разрешите вас познакомить. Это двоюродная сестра моей супруги Клавдия Соренко, а это ее муж — Леонид Соренко. Они тоже бизнесмены, но какие-то хилые, все никак не могут развернуться.

Услышав это, Леонид жалко улыбнулся, но не пытался протестовать, а его жена только нахмурилась.

— С моей женой вы уже познакомились, — показал на свою супругу Марк Лабунский, — а это наш юридический консультант, друг и помощник Станислав Обозов. Кстати, именно Обозов рассказал нам вчера про вас удивительные вещи. Он говорит, что много слышал про знаменитого на весь мир Дронго. Оказывается, вы очень известный человек. Нужно сказать, мы были заинтригованы его рассказом.

У Обозова было словно изжеванное, все в морщинах, лицо. Под глазами набухли мешки. Он вышел к завтраку в полосатой майке и шортах, из которых торчали две худые палки — морщинистые белые ноги. На носу были очки. Именно на носу, а не на глазах. Посматривая на Марка Лабунского, он все время усмехался и ничего не говорил.

— Обозов раньше работал в коллегии адвокатов, — пояснил Лабунский, — а потом перешел к нам юрисконсультом. Он говорит, что вы просто современный Эркюль Пуаро. Ездите по всему миру и расследуете разные преступления. Правда, считает, что вы еще немного и Джеймс Бонд. Такое странное сочетание аналитика с суперменом. А по вашему мнению, вы кто?

— Обычный человек, — равнодушно ответил Дронго и попросил официантку принести ему чай и кекс.

— Может, вы не тот человек, о котором он говорит? — вмешался в разговор Леонид Соренко. — Хотя откуда у вас такое странное имя — Дронго?

— Это не имя, — пояснил Дронго, — это кличка. Есть такая птица в Юго-Восточной Азии. Она умеет подражать голосам других птиц и ничего не боится. Вот поэтому я и взял такой псевдоним. С тех пор меня так и называют.

— Значит, вы ничего не боитесь, — спросила Екатерина Лабунская.

Волосы у нее падали на плечи, и без темных очков она выглядела еще эффектнее. К тому же ее облегающая майка несколько усложняла ситуацию, так как все проходившие мимо мужчины вольно или невольно обращали внимание на красавицу с такой фигурой и бюстом.

— В отличие от птицы, я не такой храбрый, — пробормотал Дронго.

— Но говорят, что очень умный, — вставил Марк Лабунский.

— Это только слухи. Просто люди часто не находят объяснений вполне очевидным вещам и принимают мою наблюдательность за особые способности.

— Но вы действительно раскрыли много преступлений, — настаивал Марк.

— Не считал. Иногда я помогаю в расследовании преступлений, не более того.

Официантка принесла чай и кекс. Обычно по утрам он не завтракал, ограничиваясь лишь стаканом чая.

— Сидите на диете? — усмехнулась Екатерина.

— Нет, — ответил Дронго. — Просто я «сова», и моя активность проявляется во второй половине дня. Тогда я начинаю есть и интенсивно работать. Обычно я не спускаюсь к завтраку. Но сегодня решил спуститься.

— Нам повезло, — с явным вызовом сказала она. — Говорят, вы умеете угадывать чужие мысли.