Дневник на итальянском (СИ) - Харрис Элиза

Годы шли, я взрослела, мама становилась лучшей в своей профессии, и мы все свободное время проводили вместе. Всё, как в фильмах — лучшие подруги. Родила меня мама в девятнадцать, поэтому сейчас, будучи молодой мамой, она смахивала на мою старшую сестру. Большая квартира в центре города-миллионника, престижная школа, подобающее окружение, и что самое главное — мы вдвоем. Когда полгода назад мама впервые стала задерживаться на проектах, задумчиво улыбаться и постоянно с кем-то разговаривать, я и подумать не могла, что она влюбилась. Однако, так и случилось.

Выполняя проект интерьера нового офиса в другом городе, мама впервые познакомилась со своим работодателем.

— Тогда, не зная кто он, я накинулась на мужчину с претензиями и чуть не сломала ему руку, — улыбаясь, рассказывала мама.

Я видела, как горели её глаза, и пела душа. Конечно, со мной она всегда была счастлива и ни на минуту не позволяла проявлять слабость, но с ним…с этим мужчиной она впервые за много лет почувствовала женское счастье. Как я могла этому препятствовать?

Первые месяцы утверждала, что они просто друзья, ближе к новому году познакомила нас на своем дне рождении, куда мужчина прилетел специально из другого города, а через три месяца попросила моего благословления… Уже тогда, чувствуя, что мы не останемся жить в городе, я кинулась на маму с поздравлениями и лучшими напутственными словами, а всю следующую ночь, сидя на балконе с фотографией папы, просмотрела в одну точку. Я пыталась сделать все, что бы она была счастлива.

Всю жизнь мама только и делала, что жила ради меня, ради семьи, я просто не могла не отдать ей должного. Она была единственным дорогим мне человеком, и я готова была пожертвовать своей привычной жизнью, удобствами и всем, что держало меня в городе.

Вскоре, отчим официально сделал ей предложение, и они сыграли свадьбу в небольшом семейном кругу на Сейшелах. В свои тридцать шесть, мама была самой красивой на свете невестой. Признаюсь, к её будущему мужу я не имела никаких претензий; у меня даже не было чувства, что он забрал мою семью. Молодой, всего на два года старше мамы, он был подтянут, темноволос и с красивыми чертами лица, всегда улыбался и смеялся — искренне.

Если бы мне вздумалось взбунтовать, чем он мог понравиться родительнице, взглянув на мужчину, не нужно было слов. Спросите, а как же сам человек? Увы, и к этому претензий не было. Как бы холодно и отстраненно я не вела себя с ним, он относился так, словно всю жизнь знает меня. По поступкам, манерам и поведению, за месяцы знакомства с ним, я убедилась — он любит маму. Иначе и быть не могло. А именно поэтому, относился к ребенку любимой, как к своему собственному.

Та улыбка, что застыла на лице мамы в день свадьбы, хорошенько впечаталась мне в память. Вместе с ней, и я была счастлива в тот день. Была счастлива до того момента, пока не настал вчерашний день. День, когда я коснулась точки невозврата. День, когда нам пришлось оставить прошлую жизнь и переехать в новую, для меня — чужую.

— Ты не будешь ни в чем нуждаться, Крис искренне хочет быть тебе отцом! Мы будем жить в семье, и я тебе обещаю, между нами останется все, как прежде. Ничего не изменится, — твердила мама на протяжении многих месяцев до свадьбы и после.

— Я итак ни в чем не нуждаюсь, — хотелось мне сказать, но я лишь согласно улыбалась, делая вид, что так же счастлива переезду, как и она.

В день отъезда, я почему-то чувствовала, что оставляю в городе частицу себя, оставляю всё и…предаю память папы. Не смогу больше посещать его могилку и приходить рассказывать о своих успехах, когда скучаю. Естественно, мне ни в коем случае не хотелось видеть маму всю жизнь одной, но эти перемены давались мне нелегко. Я чувствовала, словно отказываюсь от себя.

Последний раз, сходив на могилку к отцу, я просидела у него не меньше двух часов, рассказывая, как мама вновь счастлива и что я рада за неё вдвойне. Уверена, папа меня слышал. Слышал каждый раз, когда я приходила к нему. И был так же счастлив, что его любимая вновь улыбается. Оставив красные гвоздики на плите и небольшое письмо на итальянском, которому он учил меня с детства, я, улыбнувшись на прощание, навсегда попрощалась с папой. В ту же ночь, он приснился мне в красивом деловом костюме, который всегда носил на работу и с той же теплой улыбкой, с которой возвращался вымученный после работы.

— Не оставляй маму. Ты нужна ей. Лучшее вас ждет впереди. — сорвалось, словно наяву, с его уст и я, проснувшись в маминых объятиях, плакала.

Последняя ночь дома, когда мне приснился папа, и когда я так легко могла прийти спать к маме посреди ночи.

Мамин муж оплатил нам все билеты, а в аэропорт послал водителя на дорогом автомобиле. Мама уверяла, он с нетерпением ждет нашего приезда, лично руководствуясь подготовкой дома. Я и не сомневалась, мужик втрескался в маму по уши. Только знала я одного человека, который явно не разделял радости моего отчима. Мой сводный братец.

Возможно, вы ждете роман от ненависти до любви с плохим парнем и пай-девочкой, но то, что мне предстояло прожить, далеко не сказка. Будучи девчонкой, я прочла тысячи романов о любви, совершенно с различными историями. Среди них были и про сводных, но наша история была далека от книг. Это была реальная жизнь. А в реальности нет места для сказок. В мои планы совершенно не входило воевать, но и о старшем брате я не строила мечты. Думаю, обоим будет лучше элементарно не замечать друг друга. Держать дистанцию.

Впервые с ним мы увиделись на свадьбе родителей. Смутно помню его черты, но он жутко был похож на отца. Высокий, фигуристый, слегка худощавый, но накаченный — посредственность среди молодежи. Грубый, влстаный, самолюбивый эгоист с замашками плохого парня. В тот день, он и бровью не повел, когда нас представляли друг другу. Нахально улыбнулся, и по-джентельменски поцеловав руку, разыграл целый спектакль. Весь оставшийся вечер мы сидели за одним столом напротив друг друга, ни словом не перекинувшись. Единственный раз, когда нам пришлось общаться — медленный танец.

Понятия не имею, кому пришло в голову поставить нас в пару, но улыбка мамы в тот момент была до ушей. Думаю, теперь понятно, почему вообще я согласилась на танец.

Он, на порядок возвышаясь надо мной, уже привычно вел, разглядывая меня, как малышню, за которой ему приходилось присмотреть. Я то и дело выглядывала на него из-за обрезанной челки, хмуря взглядом. И если сначала темноволосый парень показался мне симпатичным и, применив все свое девичье обаяние, я решила построить глазки, то когда во время танца он решил пофлиртовать с какой-то высокой эффектной девицей, отлучившись с ней на пару часов, я окончательно выкинула эту идею из головы.

Еще неделю, проведенную на Сейшелах, он практически игнорировал меня; признаюсь, я сама избегала общения с ним. Не хотелось. Лишь пару раз, благодаря маме, нам приходилось оставаться вместе на пляже или что хуже того, быть в одной команде по спортивным играм, что предлагались на острове. Зато к этому прилагались совместные завтраки и остальные приемы пищи, а так же «семейные» экскурсии и два соединённых гостиничных номера. Так, не обменявшись социальными сетями или номерами, мы мирно разъехались, уверена, взаимно, не желая встречаться друг с другом в ближайшее время. Никогда.

Как ни странно, он вел себя так, словно ему плевать хотелось, что отец женится. Да и появлению сводной сестры он вовсе не придавал значения. Впрочем, хоть что-то; как в книгах у нас точно не будет: он не станет ненавидеть меня прицепом с матерью за разрушенную идиллию его родителей, ведь они развелись много лет назад, а я не стану ему обузой, взвалив роль няньки, и попадая в вечные передряги. Как слащаво…

Ворота большого современного особняка распахнулись, и я в который раз убедилась, что моя жизнь не станет похожей на книжный роман, в которой падчерицу привозят в роскошный замок с башнями и вредной сводной сестрой. В моем случае, в придачу к современному дизайнерскому особняку, шла не сестра, а братец.