«Тегусигальпа» – пересечение параллелей - Сергей Луговой

Наконец, он решился. Вставил флешку в USB-разъём компьютера. На ней было записано несколько файлов. Все в формате pdf. Вадим открыл первый, который так и назывался «dabelov». Файл содержал несколько отсканированных рукописных листов. Основная часть документа была написана на иностранном языке. Скорее всего на немецком, если изначально принять условия игры и поверить в то, что перед ним действительно копия «списка Дабелова», оригинал которого находится в каком-нибудь сейфе. Но немецкую рукопись предварял один листок, написанный на русском, скорее всего в 30-х годах XIX столетия. Вадим решил его пока пропустить. Ему хотелось в начале разобраться с более древним вариантом.

– Галь, посмотри. Ты сможешь это перевести?

Галина с удивлением уставилась в монитор.

– Ничего себе. Это, конечно, немецкий. Но рукопись, да ещё и довольно старая. Бли-ин! Я попробую, но дословно не смогу. Тебя устроит примерный перевод?

– Да, конечно. Я бы очень удивился, если бы это был современный язык, набранный в «ворде».

– Шутник.

Вадим хотел ответить, но по Галиной интонации понял, что не стоит. Девочка хоть и молодая, но можно и на грубость нарваться. Не стоит мешать, когда ты пытаешься сосредоточиться. У него самого был такой же характер. Когда ты весь в работе, а к тебе пристают с идиотскими шутками, то можно аккуратно отправить шутника куда-нибудь далеко. Умный человек поймёт, а реакция неумных обычно не интересна.

Галя всматривалась в монитор уже минут пятнадцать, периодически выговаривая автору записки: «ну что за почерк», «а чернила нормальные ты не мог найти», «в какой деревне такие слова подбирают». По мере продвижения она делала записи на листе бумаги. Наконец, она откинулась на спинку стула и сказала триумфальное слово: «Йес!»

– А сейчас я попробую прочитать свои каракули, которые я писала, когда читала каракули этого типа, которые он написал веке, примерно, в шестнадцатом.

– Откуда ты знаешь, что в шестнадцатом?

– Просто так сказала. Но вообще-то похоже. Средневековый немецкий у нас факультативно идёт. Значит так… Он пишет… «Сколько рукописей у восточного царя. Таких до 800. Частью он их купил, частью получил в дар. Большая часть – греческие, но есть и латинские. Из латинских я видел ливиевы «Истории», которые должен перевести, «Республика» Цицерона и 8 книг «Истории». В общем, там названия книг я их сейчас читать не буду. Тебе ведь пока общее содержание нужно… Дальше: «Манускрипты эти написаны на тонком пергаменте и имеют золотые переплёты. Царь говорил мне, что они достались ему от императора и что ему нужен их перевод. Также греческие рукописи». Ну дальше тоже идут названия и авторы – Полибий, Аристофан и другие. Что это такое, мой старший друг?

– Если документы подлинные, то это сенсация. Для того, чтобы понять подлинные они или нет – этого файла, конечно, недостаточно. Сергей просил об этом никому не говорить. Поэтому ты уж меня не выдавай, что я тебя привлёк. Ну, хорошо. Предположим это подлинная записка шестнадцатого века. А как она попала к нам? А вот как она попала к нам, вероятно написано на первом листе, который я смогу прочесть на русском языке девятнадцатого века и без твоего участия. Тебе спать не пора?

– Так, дядя Вадим… Хочешь сказать – поматросил и бросил? Я тебе не литературный негр. Отправишь домой и ничего не расскажешь мне – я точно случайно проболтаюсь моему старшему брату. Он обидится. Расскажи сначала, о чём речь, а потом мы посмотрим эту страницу на русском.

В том, что придётся преподать небольшой урок российской истории, Вадим ничего страшного не видел. В принципе, ничего страшного не было и в том, что Галя увидит русский текст. Всё равно она уже в курсе дела.

– Ладно, племянница, это я тебе за дядю Вадима. Значит, небольшой ликбез. Был такой царь Иван Грозный. По легенде его бабушка Софья Палеолог, когда выходила замуж за его дедушку русского царя Ивана III, привезла с собой из Рима в 1472 году древние книги и рукописи. Софья была племянницей последнего византийского императора Константина XI. Говорят, что Софья очень берегла свою «Либерию», очень опасалась пожаров и держала библиотеку в специальном каменном подземелье. После её смерти библиотека досталась внуку Ванечке, к тому времени уже являвшимся русским царём Иваном IV Васильевичем. Тот дополнил библиотеку другими книгами. Так появилась библиотека Ивана Грозного, которую ищут уже пятое столетие.

Книги из библиотеки видели несколько иностранцев. В их числе и дерптский пастор Иоганн Ветгрсман. Возможно, что именно его записку ты сейчас и переводила. Уж имя я смог прочесть в конце документа. В различных документах того времени было несколько ссылок на свидетельство пастора, но самого письма найти не удалось. Как впрочем, и библиотеку, о которой ходили только легенды.

В конце восемнадцатого – начале девятнадцатого века жил такой профессор Христиан Дабелов. Не обращай внимания на славянское звучание фамилии – Дабелов был немцем, работал в немецких университетах и, в конце концов, оказался волею судеб в университете Дерпта, так тогда назывался эстонский, а тогда российский, город Тарту. Там к нему, когда он занимался изучением истории лифляндского права, попало несколько документов из городского совета Пярну. В том числе и это письмо Ветгрсмана, с которого он снимает копию и цитирует его в статье «О юридическом факультете в Дерпте». Правда, почему-то называет его «Указателем неизвестного лица».

Записку эту он отправляет назад в Пярну. И, как стали считать потом многие, это была его главная ошибка. Потому что потом, когда захотели найти оригинал, ничего из этого не вышло. Оригинал бесследно исчез.

– А был ли мальчик-то? – спросила Галя.

– Мальчик, безусловно, был. Ты же сейчас читала записку. Я не исключаю, конечно, что это может быть чья-нибудь шутка, «левая» подделка и так далее. Меня интересует немного другое. Как эта записка оказалась у нас? Твой брат утверждает, что она найдена в архивах исторического музея. А давай-ка всё же посмотрим, что у нас на той страничке, что написана на русском языке.

Вадим открыл документ. Это тоже был отсканированный лист оригинала. Текст написан на русском с ятями, твёрдыми знаками в конце слов и буквами «и» с точкой, но всё же это был вполне нормально читаемый девятнадцатый век. Он стал читать вслух:

– «Городскому голове Фёдору Петровичу Переплётчикову.

Милостивый государь Фёдор Петрович!

Позвольте сообщить Вам следующий небезынтересный случай, произошедший со мной в июле сего года во время поездки моей в Лифляндию в город Дерпт к моему учителю Мартину Фёдоровичу Бартельсу. Поездка моя носила частный характер, но во многом служила на пользу моим научным изысканиям. Возможно, Вы знаете, что Мартин Фёдорович до своего переезда в Дерпт в течение долгих лет возглавлял университет в городе Казань, ректором которого я являюсь сейчас. Работа в архивах Дерптского университета, а также знакомство с последними работами, произведёнными здесь, безусловно пойдёт на развитие и во славу российской математики. Впрочем, всё это не имеет отношения к сути моего письма. Здесь же в Дерпте учитель познакомил меня с профессором здешнего университета Христианом Дабеловым, который поведал мне о любопытном документе, присланном ему недавно из Пернова и отправленном назад.

Смею напомнить, что в этом городе долгое время жил Абрам Петрович Ганнибал – перед тем как стать обер-комендантом Ревеля. Поэтому в Пернов я решил заехать не только ради морского воздуха, а также, чтобы ознакомиться в городских архивах с его пребыванием в этом чудесном городе.

Там я и нашёл пакет с документами на немецком языке, о которых рассказывал мне профессор Дабелов и которые, на мой взгляд, связаны со знаменитой «Либерией» Иоанна Грозного. Начальство Перновского архива не смогло мне объяснить происхождения сих бумаг, а также почему в этом конверте оказался лист, написанный на русском языке. Я позволил себе взять эти документы для изучения, оставив со своей стороны расписку.

Направляю документы Вам, милостивый государь Фёдор Петрович, так как в бумаге, написанной по-русски, есть небезынтересные данные в отношении десяти книг взятых Иоанном Грозном с собою во время похода на Казань. Как явствует из письма, книги эти были довезены до Нижнего Новгорода, а затем могли быть оставлены в нижегородском кремле.

Примите уверения в совершенном моём почтении. Николай Иванович Лобачевский – ректор Казанского Императорского университета. 22 января 1837 года». Ну, ничего себе, – выдохнул Вадим.

V

Галка молчала, сидела, подперев голову левой рукой, а указательным пальцем правой довольно нервно теребила кончик носа. Вероятно, она начинала понимать, во что ввязалась. Вероятно, это ей даже нравилось. Внезапно она вздрогнула от мелодии телефонного звонка. Посмотрела на дисплей и сказала: