На границах реальностей - Виталий Бриз

теле лёгкий жар, постепенно набиравший силу. Вскоре меня буквально распирало изнутри, словно переполненный вином бурдюк. Испарина мелкими горячими каплями стекала по лбу, попадала в глаза, вызывая резь и обильное слезотечение. Моего предела пребывания в режиме Будхи — около тридцати секунд — как правило, с лихвой хватало для получения чёткого внятного образа рассматриваемой ситуации. Данная техника — палка о двух концах. С одной стороны, благодаря разгону мыслительных процессов в десятки тысяч раз, открываются небывалые возможности для анализа и обработки имеющейся информации. С другой — есть шанс свихнуться от перенапряжения или попросту затеряться в иллюзии Будхи, которую ещё ни одному сновидцу не удалось распознать. Поэтому даже бывалые мастера снов старались не связываться с Будхи без крайней нужды. Пожалуй, в Арсии я был единственным сновидцем, владеющим этой техникой и доселе мне удавалось переигрывать Фатум. Вот и сейчас я ощутил, как пазл из разрозненных фрагментов превращается в целостную, гармонично сложенную картину. Ещё несколько мгновений и…

Приглушённый стук в дверь ворвался в сознание громогласным набатом, вышибая меня обратно в мир яви. Я сделал несколько глубоких вдохов-выдохов, приходя в себя. Голова гудела, словно чугунный колокол, разбуженный умелыми руками звонаря. Пространство кабинета плыло и мутилось, будто картинка из барахлящего проектора. С усилием я поднялся из кресла и неуверенной шаткой походкой двинулся к выходу из кабинета. Повторный стук в дверь застал меня уже в гостиной — колотили вежливо, но при этом настойчиво.

— Иду! — попытался как можно громче выкрикнуть я, но получился лишь сдавленный хрип.

Кое-как я доковылял до двери и, насилу справившись с замком, рывком отворил её.

Любезно улыбаясь, передо мной стоял служащий банка «Аристани», судя по строгому костюму цвета бордо и фирменному значку в виде золотых весов на фуражке. Мой внешний вид мгновенно стёр улыбку с лица клерка:

— Вы в порядке, мастер Харат? На вас лица нет! Может, вызвать лекаря? — обеспокоенно затараторил мужчина.

— Тяжёлый день, — я через силу улыбнулся в попытке сгладить первое впечатление, но выражение лица гостя стало ещё более озабоченным.

— Прошу прощения за беспокойство, я могу зайти позже…

— Проходите, раз уж пришли, хуже не станет, — и посторонился, пропуская мужчину в дом.

В гостиной я жестом пригласил клерка присесть за стол и устроился напротив него.

— Чему обязан? — я поморщился от ломоты в теле, что мужчина, судя по всему, принял на свой счет.

— Я не отниму у вас много времени, мастер Харат, — взволнованно зачастил он и полез в кожаный портфель, выуживая оттуда несколько заполненных бланков. — Сегодня на ваш счёт в нашем банке были зачислены средства — вот, прошу ознакомиться и поставить подписи, — служащий протянул мне печатные листы.

Взгляд сразу же упал на графу «сумма перевода», и меня бросило в холодный пот: цифра была ровно в два раза больше той, что я указал в письме покойному Туану Альваро. Ниже стояло имя отправителя, которое ни о чём мне не говорило. Подписав бумаги, я вернул их клерку.

— Кто этот господин Зорай Ульхем? — как можно более небрежно поинтересовался я.

— Мы думали, вы в курсе… — озадаченно посмотрел на меня служащий банка. — В назначении платежа этот господин указал: «Компенсация за прискорбное недоразумение и в надежде на будущее взаимопонимание».

— Хм, весьма красноречиво, — моя попытка изобразить иронию, видимо, увенчалась успехом, так как клерк поспешил объясниться.

— Во всяком случае, господин Ульхем не является клиентом банка «Аристани». Более того, его имя не фигурирует ни в одной из официально проведённых ведомостей. Надо полагать, сегодня он впервые воспользовался услугами нашего банка.

— Вы видели его лично? Как он выглядел?

— Ростом выше среднего, подтянут, изысканно одет: бежевого цвета костюм-тройка, белоснежная рубашка, галстук оттенка синей стали и начищенные до блеска ботинки из кожи туманного козерога. Лицо… — мужчина вдруг запнулся, словно нужные сведения удивительным образом стёрлись из его памяти. — Лицо самое обычное, ничем не примечательное лицо, — безучастно, как под гипнозом, проговорил клерк.

«Морок либо отвод глаз — наподобие двери в мой кабинет, — прикинул я. — Хотя скорее второе, судя по тому, что одежду служащий запомнил прекрасно, а о лице и двух слов связать не может».

— Ладно, древние с ним, с этим щедрым господином. Главное, сегодня я стал богаче на двести тысяч курайсов, — резюмировал я, старательно изображая радость. — Если с бумагами всё в порядке, не смею вас больше задерживать.

— Да-да, разумеется, мастер Харат, — пролепетал служащий, поднимаясь со стула. — Скорейшего вам выздоровления, и да хранят вас древние.

— И вам всех благ, друг мой.

Проводив клерка до двери, я пожал ему руку, вложив в неё монету достоинством десять курайсов.

— Благодарю за добрые вести, вы сделали мой день.

Ощутив прохладную тяжесть в ладони, мужчина расплылся в подобострастной улыбке:

— Вы так добры, мастер Харат! Пускай удача денно и нощно, как верный пёс, бдит у вашего порога, — служащий изобразил нечто вроде поклона, неуклюже развернулся и засеменил вверх по улице.

— Твои слова да древним в уши, — тихо проговорил я, глядя вслед удаляющемуся клерку.

***

Проводив служащего банка, я первым делом вернулся в кабинет и тщательно осмотрел оставленный Лори конверт с письмом. Сургучная печать с изображением пикирующего сокола — моей личной эмблемой — была целой и без каких-либо следов чужого вмешательства. Невидимый обычному глазу маячок, который сработал бы, попади письмо к кому-либо, кроме адресата, также был на месте. Не то чтобы я сомневался в парнишке, но многолетний опыт и набитые «граблями» шишки научили меня осмотрительности и готовности ко всевозможным сюрпризам. Конверт не вскрывали — значит, сведения о сумме оплаты за поиски старика Альваро были взяты из единственно возможного источника — моей головы.

«Великие древние, в какое дерьмо я вляпался на этот раз?!» — я с силой сжал подлокотники кресла так, что костяшки пальцев побелели, и шумно выдохнул.

Я рывком поднялся из кресла и скривился от боли: всё ещё сказывались последствия прерванного режима Будхи, затем решительно направился в гардеробную.

«Пойду проветрюсь, пока не заявился очередной гость со сногсшибательными новостями».

Наслаждаясь прогулкой и на удивление хорошим настроением, я сам не заметил, как вышел на Садарскую площадь. Воздух, казалось, уплотнился от обилия запахов: булочек с корицей, жаренного на огне мяса, дыма от фейерверков, благовоний и древние знают чего ещё. Передо мной, удобно раскинувшись на обширном пространстве площади, гудела Осенняя ярмарка. Обычно я избегаю шумных сборищ, предпочитая тихие уютные места, но сейчас ярмарка как нельзя лучше соответствовала моей цели: на время отрешиться от ситуации, связанной с делом Альваро. Поэтому, недолго думая, я нырнул в