Выход силой - Андрей Ерпылев

Он, как обычно, сидел, обложившись своими бумагами и покоробившимися от сырости старыми книгами, что-то чертил, сверял, исправлял в бесчисленных схемах и планах… Все, как обычно. И не волновал его, казалось, совсем готовившийся несколько месяцев победоносный поход, которым буквально жила вся республика. И не волновала очередная победа. Как не волновало ничего на свете, кроме любимых подземелий и штолен. И книг.

– Все шутишь, Антошка… – насупился Игорь. – А мы сегодня жизнью рисковали ради таких вот книжных червей…

– Которые вас об этом, товарищи военнослужащие, вовсе не просили, – Антон быстро записал что-то на клочке бумаги и вновь уставился на лежавший перед ним план, грызя карандаш. – Нравится вам адреналин – пожалуйста, щекочите себе нервы. У нас, червей, другие развлечения.

– Мы, между прочим, – продолжал дуться Игорь, которого всегда обижало пренебрежительное отношение к армии «насквозь цивильного», как выражался командир, братца. – Добра всякого притащили – выше крыши! – провел ладонью у себя над головой. – В том числе и на твою долю. Хотя ты этого…

– Не заслужил? – Антон бросил карандаш на план и с хрустом потянулся всем своим щуплым телом: в отличие от брата он богатырскими статями похвастать не мог и выглядел рядом с ним подростком. Хотя все было совсем наоборот – младшим, и на целых пять лет, был именно Игорь. – Ну конечно. Я ведь просто гулять хожу, не то, что вы – вечно занятые своими подвигами.

– Нет, ну я не это, конечно… Я… – промямлил Игорь.

Да, сморозил глупость. Хватанул. Ведь его брат был одним из лучших разведчиков-аналитиков, великолепно разбирался в паутине технических туннелей и прочих коммуникаций, оплетающих туннели, словно лианы деревья в джунглях. И относительно безопасный маршрут к взятому, наконец, сегодня торговому центру проложил именно он.

– Да и что вы там сегодня добыли? – усмехнулся Антон. – Только не говори – попытаюсь угадать. Во-первых, бухло. Его-то вы нашли массу, и это уж конечно – большая часть вашей добычи. Верно?

– Верно, – вынужден был признать правоту брата Игорь.

Основную часть груза, которым безжалостно навьючили всех без разбора – и ополченцев и армейских – составляли жидкости, укупоренные в давно лишившиеся этикеток бутылки бесцветного, зеленого, коричневого и даже темно-синего стекла. Игорь был равнодушен к крепкому спиртному, предпочитая ему легкое пиво, которое варили прямо тут, в подземелье, из грибов. Но многие его товарищи, невзирая на строжайший запрет командиров, изрядно надегустировались по дороге невиданных напитков.

– А продовольствия – минимум? – со знанием дела подмигнул брату Антон. – Разве что консервы, да и у тех все сроки хранения давно вышли?

И тут он был прав. Всем была памятна эпидемия, поразившая обе станции – и Первомайскую и Щелковскую – пару лет назад, когда в результате такого же лихого рейда удалось очистить от нежити продуктовый склад, сохранившийся почти что в целости из-за своего расположения: в подвале обрушившейся четырнадцатиэтажной «свечки». Тысячи банок мясных и овощных консервов, сгущенного молока и прочих деликатесов были с триумфом доставлены в Республику, подверглись самой тщательной экспертизе специалистов, были признаны годными к употреблению и…

Едва ли не все население от мала до велика свалила с ног неизвестная хвороба, против которой были бессильны все снадобья, имеющиеся в распоряжении местных эскулапов. Лекарства, разумеется, тоже были все без исключения просроченные. Хорошо еще, что эпидемия не переросла в настоящий мор, но кладбище, расположенное в кольцевом туннеле за Щелковской пополнилось десятком свежих могил…

– Ну ладно… – примирительно отмахнулся Игорь, но Антон, кажется, завелся уже всерьез и останавливаться не собирался.

– Бытовая техника? Барахло, мало на что пригодное. Одежда? Вряд ли уцелело хоть что-то. Стройматериалы? Инструменты? Вот, наверное, единственное, что может принести хоть какую-то пользу…

– Ты мою банку не видел? – перебил Князев-младший брата, оглядываясь по сторонам.

Банка была особенная – пивная, алюминиевая. Она и сама по себе представляла определенную ценность, а для Игоря вообще была чуть ли не главным сокровищем. Из нее он вырезал крепившиеся на матерчатые погончики лычки, число которых изрядно увеличилось за три года, отданные военной службе.

– Вон, на полке стоит, – кивнул обличитель, потеряв нить своих рассуждений. – Постой! – опомнился он. – Опять повышение? Поздравляю. И кто ты у нас сейчас?

– Старшина, – буркнул Игорь, прикладывая шаблон лычки к золотистому боку банки: презрение брата к армейской атрибутике было ему давно и хорошо известно.

– Ого! Вот это карьера! И трех лет не прошло! Ты уж сразу лейтенантские звездочки про запас настрогай. А то вдруг банка потеряется, останешься навеки старшиной. Или знаешь что? Лучше режь сразу генеральские, а то вдруг изведешь всю банку на мелочь, а на самое главное-то, на самые мясистые звезды и не хватит!

– Смейся-смейся… – голос у Игоря осип, кулаки сжались.

– Смеюсь-смеюсь. Кстати, а там, случаем не было… – Антон сменил насмешливый тон на просительный.

– Не было, – мстительно ответил Игорь. – Сгнило все напрочь. А ты чего хотел? Почти двадцать пять лет.

– Ну да, – вздохнул старший брат, возвращаясь к работе. – Четверть века…

Еще пять минут назад Игорь готов был растерзать насмешника почище давешней твари, что едва не снесла голову Бате, а теперь ему вдруг стало жалко Антона… Ведь это единственный близкий ему человек. Если не считать Лариски, конечно.

Он отложил свое рукоделье, протопал к сваленному у порога барахлу (кстати, привести в божеский вид еще нужно, но еще чуть-чуть это может подождать) и вытащил из-под вороха штопанной-перештопанной прорезиненной ткани сумку.

– На, держи! – он кинул на стол перед Антоном несколько растрепанных книг в заплесневелых переплетах.

– Вот это да! – брат подгреб к себе Игореву добычу и принялся разглядывать ветхие страницы, прикасаясь к ним осторожно, как к величайшей ценности на свете. – Ну, ты красавчик! Вот за это тебе мое большое человеческое спасибо!..

Ничего не отвечая и приняв крайне мужественный и равнодушный вид, Князев-младший занялся чисткой химкостюма.

На сердце у него было тепло-тепло…

Расстегнув на широкой, обтянутой тельником груди серо-голубую камуфляжную куртку, Батя развалился в своем старом, скрипучем кресле. Рядом с ним за небольшим столиком устроился на табурете майор Балагуров.

Балагур был всецело погружен в изучение промасленных деталей автомата, разложенных на чистой холстинке. Ткань была постелена на изящном столике, настоящем антикварном чуде на резных ножках. Это полированное и инкрустированное перламутром произведение искусства, осколок исчезнувшей без следа прошлой мирной жизни, он притащил когда-то другу в качестве подарка на пятидесятилетие. А сейчас уже впору было думать о новом юбилее…

Их многое связывало. Двадцать пять лет назад Балагуров был сержантом того же ОМОНа, что и его бессменный командир.

– Ну и в чем там, Серый, закавыка? – лениво спросил Батя, судя по всему, даже не рассчитывая на скорый ответ.

Торопиться обоим было некуда – оба были закоренелыми холостяками. В той жизни не обзавелись семьями – все считали, что еще молоды, что все уже впереди, а в этой вдруг оказалось слишком поздно. Да и куда уж на старости-то лет?

– Да вот, накрылся чертяка медным тазом, – Сергей в сердцах бросил на холстинку металлическую штуковину, которую только что изучал со всех сторон, как ученый редкое насекомое, и потянулся к ополовиненной квадратной бутыли с темной жидкостью.

– Эка невидаль. Закажешь завтра оружейникам – в пять минут починят, – буркнул Середин и пустил по полировке стола к Балагуру свой стакан. – Плесни мне тоже.

Наполненный стакан скользнул обратно и мужчины надолго замолчали, наслаждаясь напитком, в былые годы стоившим бы целое состояние – уж точно не по карману нищим омоновцам.

– Завтра починят – послезавтра снова сломается, – кисло улыбнулся Балагур. – Состарилось наше оружие, Коля, как и мы сами… На свалку пора.

– Ну, ты это брось, – сдвинул кустистые брови Батя. – Развел тут, понимаешь, сопли на сахарине. Отставить пораженческие настроения, сержант Балагуров!

– Да уж и не сержант я, – вздохнул Сергей. – Запамятовал уже, как сам мне и лейтенантские звездочки цеплял, и капитанские… Майор я, Коля, майор. А что до оружия, то автоматы уже так изношены, что пули болтаются в стволах. Ни кучности, ни точности. Стволы ты где новые возьмешь? Оружейники у нас, конечно, мастера от Бога, но и они не всемогущи. Ни оборудования, ни инструментов путевых. Ни стали. Из водопроводной трубы, ваше превосходительство, как ни крути – только самопал и получается. А патроны? У фабричных все сроки вышли, осечки чуть не через каждый выстрел, а наши самопальные… – он махнул рукой и снова наполнил стакан.