Физрук и вот это вот все (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич

Глухие и измененные из-за напяленных на их обладателей шлемов.

— Это не его тело, — сказал маленький, и я понял, что они обнаружили Киру.

— Это и не может быть его тело, к хренам, — сказал большой. — Потому что это тело мертвое. А он, сука, жив. Сидит где-то, наблюдает за нами и, сука, хихикает.

— Столько времени прошло… Почему ты думаешь, что он до сих пор жив?

— Потому что война, сука, не окончена, — сказал большой.

— Какая война?

— Вечная война, — сказал большой. — Это как свет против тьмы, хаос против порядка, никон против кэнона, линукс против винды, айфон против самсунга, физрук против всяких козлов. Война никогда не кончается, она будет идти до самого конца времен, и пока она идет, физрук, сука, бессмертен.

— По-моему, ты мне прогоняешь какую-то лажу, — сказал маленький.

— Ну, прогоняю, — согласился большой. — Но ты же слушаешь.

— Мне не по себе, — признался маленький. — Когда я был тут последний раз, тут творился полный абзац.

— Где физрук, там и абзац, — согласился большой. — Ты еще не видел, как он, сука, переговоры ведет.

— А тебе обязательно все время ругаться?

— Обязательно, — сказал большой. — Это часть моего, сука, образа. И неотъемлемая часть меня. И если я не буду ругаться, мне вообще придется молчать, к хренам. Понимаешь, о чем я?

— Нет.

— О том, что тонкочувствующие, хрупкие и ранимые люди часто прячут свое настоящее естество под масками грубых, сука, местами жестоких, к хренам, парней, которым море по колено и пули от них отскакивают, — объяснил большой.

— А ты на самом деле прячешь?

— Я — нет, — сказал большой. — Но многие прячут, к хренам.

— Но если это не твой случай, зачем ты мне о нем рассказываешь?

— Потому что не тоже не по себе, к хренам, — сказал большой. — Я не видел его… целую вечность. Причем, по моим субъективным ощущениям, это и была целая вечность и еще три дня сверху.

— И ты, наверное, чокнулся, — сказал маленький. — Что и немудрено, если ты пережил вечность, пусть и субъективную.

— Нет, — сказал большой. — Я всегда таким был.

Они закончили с осмотром трюма, выбрались в коридор и заглянули в кают-компанию, где элрондова слизь собралась в очередной подернутый пленкой комок, предвещая третье явление чокнутого искина народу.

— Это вот то, о чем я тебе рассказывал, — сказал маленький.

— Какая, сука, мерзость, — сказал большой.

Комом начал увеличиваться в размерах, пленка на его поверхности натянулась.

— Вот так рождаются урук-хаи, — сказал большой. — Если бы у нас был мел мы могли бы попробовать взять их под свою длань.

— Э? — спросил маленький.

— Просто, сука, забей, — сказал большой.

Пленка на пузыре лопнула и на свет появилась очередная уменьшенная копия Элронда. Видать, строительного материала оказалось совсем мало, потому что теперь рост Элронда едва ли дотягивал до полноценного метра.

— Карликовый эльф, — прокомментировал его рождение большой, и в его руке появился дробовик. — Отличается повышенной ушастостью. Ну, привет, болезный.

— Ты? — изумился Элронд. — Но как? Откуда?

— Процессор не перегрей, гнида, — сказал большой.

— Мы можем договориться, — быстро сказал Элронд.

— Я был бы рад тебя послушать, — сказал большой. — А вот мой дробовик — нет.

Он выстрелил и эльфа разнесло в клочья. Ну а кают-компания… Это помещение в любом случае уже было не спасти.

Они синхронно развернулись и вышли в коридор.

— Бу, — сказал я.

Маленький подпрыгнул до потолка, большой уронил дробовик и картинно схватился за сердце.

— Инфаркт микарда, — сказал он. — Вот такой рубец.

— Для зомби не критично, — сказал я.

— Это все равно не повод, чтобы вот так подкрадываться к людям, к хренам, — сказал Виталик. — Рад тебя видеть, приятель.

— А уж я-то как, — сказал я. — Кстати, зомби и шлем не нужен.

— Мелкий, сука, настоял, — сказал Виталик, сдирая с головы шлем. — Говорил, у вас тут какая-то зараза на корабле.

— Не было, пока ты ее с собой не притащил, — сказал я.

— Ну-ну, — сказал Такеши, избавляясь от своего головного убора. — Это так-то ты приветствуешь своих спасителей?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я сделал шаг назад, достал из инвентаря Клавдию и положил палец на кнопку, активирующую ее ультимативный скилл.

— Даже обнимашек не будет? — удивился Виталик.

— Сначала объясните мне, откуда вы тут взялись, — попросил я.

— Проще простого, — сказал Такеши. — После того, как ты убил Элронда…

— Я убил Элронда?

— Ну, большую его часть, — сказал Такеши. — Того Элронда, из которого ты выращиваешь бонсай в кают-компании, мы считать не будем.

— А как я это сделал? — поинтересовался я.

— При помощи скрытых свойств своего оружия, — сказал Такеши. — Когда ты пытался нашинковать его планету, клинок разрушил критически важные связи в инфополе, вызвав сбой, после которого искин не мог существовать. Ну, а потом уже ядро планеты сделалось нестабильно и все рвануло к хренам.

— Ага, я так и думал, — сказал я. — Просто вас проверял. И что же было дальше?

— Ну, я посчитал, что миссия закончена и отправился к Магистру, чтобы получить свою награду. Не то, чтобы он был готов отдать мне Венец, но я тряс подписанным тобой контрактом, и в конце концов он сдался. Тогда я быстренько доделал свои дела, и у меня оставалось около тридцати секунд времени управления реальностью… В общем, я решил сделать тебе приятное и вернул его, — Такеши указал на Виталика. — А потом мы организовали спасательную миссию, зафрахтовали корабль, вычислили тебя по сигналу маячка, и вот мы здесь.

— А на что ты потратил свои девять с половиной минут? — поинтересовался я.

— Сущие пустяки, — отмахнулся Такеши. — Но если тебе на самом деле интересно знать, что в игровых мирах больше нет магии. Пусть учатся ходить без костылей, если ты понимаешь, о чем я.

— А портальная?

— А портальная — это не магия, — сказал Такеши. — Она осталась. Я же не сумасшедший какой-нибудь.

— А где Венец?

— В надежном, сука, месте, — сказал Виталик и зачем-то похлопал себя по бедру. Видимо, у него где-то там открывается доступ в инвентарь. — Пойдем, Чапай, пора менять мир.

— А вот теперь я начинаю понимать, что тут происходит, — сказал я.

— Удиви меня, — сказал Виталик.

— Я сплю.

— И видишь, сука, сны, — он расхохотался. — Бинго, Чапай.

— Но почему из всего многообразия вариантов мне снитесь именно вы двое? — спросил я.

— Не знаю, — сказал Такеши. — Это же твой сон. Видимо, тебе лучше адресовать этот вопрос своему подсознанию.

— Я его обязательно спрошу, когда проснусь, — пообещал я.

Что ж, эта версия многое объясняла. И зачем зомби скафандр, и почему они переговаривались напрямую, хотя могли бы использовать радиосвязь, и вообще…

Сон же не должен быть логичным.

В реальности Такеши понятия не имел, как найти Магистра и вряд ли бы стал возвращать в игру Виталика только для того, чтобы сделать мне приятное. И уж, получив в свои загребущие хакерские ручонки Венец, он без всякого сомнения не стал бы за мной возвращаться.

Он и в первый раз-то вернулся только потому, что Венца у него не было…

— Значит, Элронд жив?

— Да с чего бы ему, суке, помирать? — поинтересовался Виталик. — Чапай, я не сомневаюсь в твоих возможностях разносить все и вся к хренам, но на самом-то деле у твоего оружия нет никаких скрытых свойств, и вряд ли ты бы мог уничтожить древнего искина, просто размахивая бейсбольной битой в космосе. Разве что он смотрел на тебя в телескоп и помер от смеха, но это, сука, довольно сомнительно.

— К тому же, ты должен понимать, что мы не можем обладать той информацией, которой нет у тебя, — сказал Такеши. — Потому что мы — всего лишь проявления твоего уставшего разума.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— А он, должно быть, очень устал, если смог нафантазировать такое, — сказал Виталик.

— Значит, это всего лишь сон, — констатировал я. — А он, случайно, не означает, что я медленно схожу с ума?